К чему снится Император? Часть 2

— Постойте Николай Карлович, не будем рубить сплеча.

— Но Ваше Величество, вы ведь совершенно правы. На судах творится бардак, — даже вашу каюту не смогли подготовить. Такое нельзя спускать.

Александр почувствовал что-то неправильное в этих словах.

— Я уже сказал повременить. Аудиенция закончена.

Через полчаса после встречи император вызвал к себе Шувалова.

— Пётр Андреевич, изучите состояние дел в морском министерстве. По документам, аудиту, отчётам вроде всё в порядке, но что-то мне не даёт покоя.

— Будет сделано, Ваше Величество.

Спустя пару недель Шувалов доложил о хитроумных комбинациях Краббе. Крайне ловкий чиновник быстро нашёл общий язык с нужными людьми и приступил к настоящим аферам. Откаты, подлоги, списания — это осуществлялось настолько искусно, что даже аудиторы формально ничего не могли предъявить. На бумагах всё было кристально чисто, а подозрения не являются доказательствами. Краббе сделал карьеру стремительно и в какой-то мере даже блистательно. Став управляющим морским министерством, он пользовался доверием императора, ценившего людей гибких и умных. И тот на самом деле являлся таковым. В короткое время он сумел преобразовать паровой флот в броненосный, снабдив его мощной артиллерией. Более того, даже начавший свою работу Обуховский завод, который стал производить отличную литую сталь для орудий, был также формально его заслугой. И тут такое…Как оказалось, гибкость и ум чиновника можно использовать не только для государственных дел, но и для масштабных злоупотреблений. Весьма примечательной в этом плане стала ситуация с Шестаковым. Тот выступал с резкой критикой адмирала по многим вопросам…И подобное не осталось для него безнаказанным. Не имея полномочий самому отправить в отставку неприятного для него чиновника, адмирал подготовил хитроумную комбинацию. Краббе сумел подговорить подчинённых Шестакова испортить яхту государя и «потерять» ключ от каюты в сопровождающем корабле. За дело обещался перевод на более высокие должности и повышение жалованья. Адмирал не учёл лишь одного…Александр всегда подозрительно относился к любым простым объяснениям. Человек XXI века, прошедший через огонь, воду, и постоянные интриги, государь чувствовал даже тонкие попытки манипулирования. Краббе был отправлен в отставку, его имущество арестовано, полетело много голов…

Государь же понял, что требуется новая структура для борьбы с коррупцией, не такая топорная как ныне существующая. Формальный контроль над движением капитала и даже специальный отдел по борьбе с экономическими преступлениями в МВД уже не помогал. Как бороться с тем злом, что быстро прогрессирует, легко приспосабливается и притворяется законопослушным? Александр решил сделать то, чего раньше не пробовал, — внедрить элементы гражданского общества в управление. В течение следующего месяца была подготовлена вся нормативная база, а последующие за этим законы вновь потрясли общество: 1. государство начало финансировать крупнейшие СМИ, включая и оппозиционные для того, чтобы на них оказывалось меньше давления со стороны заинтересованных лиц. Прямо указывалось на необходимость раскрытия в газетах фактов коррупции и злоупотреблений; 2. было разрешено создание разного рода правозащитных организаций, которые могли отстаивать интересы граждан перед судом и органами власти; 3. при каждом министерстве и каждой местной администрации стали создаваться общественные советы с правом контроля и обсуждения деятельности чиновников.

Идя на такой шаг, Александр понимал его последствия, — общество вновь будет бурлить. Фактически он давал возможность критиковать власть без права прямого участия в ней. Но что было делать? Допускать коррупцию? Прежними методами бороться с ней становилось тяжело. Чиновники, поначалу растерявшиеся из-за эффективной работы налоговой и Министерства внутренних дел и на какое-то время присмиревшие, оказалось, вновь пришли в себя. Воровство возобновилось, а нарушения нарастали… — Россия так откатится назад в развитии, — я этого не могу допустить, — посчитал государь. Так, дело Краббе послужило причиной очередного радикального шага императора, решившего, несмотря на все возможные революционные угрозы, идти до конца.

Александр осознавал, что государство не может и не должно регулировать все сферы общественной жизни. Такое действие приведёт лишь к губительным последствиям: к пассивности, несамостоятельности, росту нарушений и нарастанию отсталости государства. Он дал свободу церкви и грамотность населению, и это привело к определённому эффекту. Население получило свободу духовной жизни. Боязнь доноса священников, формальный характер богослужений, разложение нравственности, поголовная необразованность и техническая отсталость стали уходить из жизни российского общества, но этого было недостаточно. — Необходимо постепенно приобщать население к государственным делам. Без этого никакого прогресса страны не будет, — решил император…

Глава 29

Несмотря на все свалившиеся и продолжающиеся увеличиваться как снежный ком проблемы, Александр пытался, как мог, уделять внимание своей императрице. Она продолжала горевать…

Заглянув на половину государыни, Александр обнаружил жену за просмотром школьных аттестатов Николая, Саши и Владимира, их тетрадок и бумаг. Он с тяжёлым сердцем смотрел на покрасневшее от слёз лицо Марии, которая рассматривала старое расписание занятий детей:

'22 декабря, четверг: вечером от 17.30 до 19.00 занимаются гимнастикой…

23 декабря, пятница: от 8.00 до 10.30 точат и столярничают, от 11.00 до 12.00 ездят верхом, от 12.00 до 14.00 все вместе рисуют. Вечером от 17.00 до 19.00 занимаются музыкой.

24 декабря, суббота: весь день постятся. От 8.00 до 10.30 точат и столярничают, позавтракав, идут к обедне, а потом отправляются в лавки покупать конфеты и пряники. В 19.00 вечера идут к Всенощной (праздничное церковное богослужение) и потом ёлка.

25 декабря, воскресенье: утром играют подаренными игрушками, а потом идут к Обедне и к Высочайшему выходу (особая царская церемония, происходившая по большим праздникам); вечером играют с приглашёнными товарищами…'

— А вот письма детей, — с печальной улыбкой протянула ему Мария Александровна.

Письма были адресованы и для матери, и для него. Он взял свои. «Милый папа, здоров ли ты? Я здоров…» и всякие подробности о чаепитии в лесу, заставшем их сильном дожде, какие были игры и что возили друг друга в тележках…

Что тут было сказать? Александр с грустью смотрел на увядающую императрицу, всё сильнее цепляющейся за воспоминания прошлого. Взрослеющие сыновья постепенно отдалялись от него и лишь только дочка до сих пор относилась к нему с безмерной любовью и нежностью…

* * *

Тем временем Петербург продолжал жить своей жизнью… Эрмитаж был, как и прежде, открыт для посетителей, работали театры, музеи…

Большое внимание общественности привлекло новое монументальное произведение Льва Толстого «Война и мир», первые две части которого появились в «Русском Вестнике». Удивление читателей вызвал момент, связанный с содержанием сна Андрея Болконского о будущем страны. Герою приснилось, что он оказался в странной России, — непохожей на нынешнюю: громадные здания, прекрасные дороги, великолепные парки и дворцы. Здесь все одевались по-другому, думали и даже жили иначе. Когда Болконский спросил у прохожего, где он собственно находится и точно ли это Российская империя, тот сурово ответил: «Тут не империя, здесь — сверхдержава!» Неясное слово заняло умы интеллигенции…Держава — понятно, но почему «сверх»? Обратились за разъяснением к самому автору, а тот неожиданно ответил в духе: «Понятия не имею. Самому приснилось. Считайте это откровением свыше». Примерно с выходом новой книги Толстого появились отделения Императорского музыкального общества. Их создание было связано с деятельностью выдающегося пианиста, композитора Антона Рубинштейна. Сам организатор был личностью хоть и весьма талантливой, но крайне неприятной в общении. Его терпели и позволяли реализовывать свой потенциал лишь благодаря поддержке того великой княгиней (данные титулы имели теперь символическое значение, — без каких-либо привилегий) Елены Павловны.

Активно строились дворцы. Саша занял обычную резиденцию наследника — Аничков дворец, а для Владимира Александровича под руководством архитектора Резанова строился новый. Помимо дворцов, выделялись и соборы. При Александре II достраивался храм Христа Спасителя. Государь доверился архитектору Константину Тону в деле возведения такого монументального сооружения. В новом соборе предусматривалось создание двух часовен, памятников героям войны, а также по прямому требованию императора, монумента в память освобождения крестьян от крепостной зависимости…

Весьма примечательным в это время был образ жизни царственного брата, занимавшего тогда должности генерал-инспектора кавалерии и командующего Петербургским военным округом…В 9 часов утра Николай Николаевич выходил к чаю. Прямо перед диваном накрывался стол. По его левую сторону сидела супруга Александра Петровна. Иногда также приходил к завтраку восьмилетний Николай-младший, изредка приносили годовалого княжича Петю. Напротив великого князя садился обыкновенно доктор Обермюллер, а справа — дежурный адъютант. Царственный брат любил зелёный чай и пил его со сливками, калачом и поджаренным в масле белым хлебом. В это время вели беседу о мелких семейных делах и городских новостях. К слову сказать, великий князь Николай Николаевич, как и вся элита, не смотря, на казалось бы, тесное общение со своими служащими и близкими, чётко делил возможные темы беседы с каждым кругом лиц.