К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

Воцарилась тишина. Гарри лежал, глядя в потолок и не зная, что сказать. Дамблдор что-то мурлыкал себе под нос и рассеянно улыбался.

— Сэр! — наконец окликнул его Гарри. — Я тут подумал… Сэр… даже если камень уничтожен, Волан… Я хотел сказать, Вы-Знаете-Кто…

— Называй его Волан-Де-Мортом, Гарри. Гермиона, Рон, вы тоже. Всегда называйте вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит.

— Да, сэр. — Гарри поспешно кивнул, ему не терпелось услышать ответ. — Я хотел спросить: ведь теперь Волан-Де-Морт будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда?

— Да, Гарри, — согласился Дамблдор. — Он все еще где-то здесь, возможно, ищет новое тело(Прим. Беты: Желательно большегрудую блондинку, которая стала бы учителем ЗОТИ), в которое мог бы вселиться… Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать — ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдется кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. — Гарри попробовал кивнуть и поморщился от боли.

— Сэр, есть еще кое-что, что я хотел бы узнать, если вы мне расскажете, — тихо, но настойчиво произнес он. — Я бы хотел знать всю правду…

— Правду… — вздохнул Дамблдор. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Однако я отвечу на твои вопросы — если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима.

— Хорошо. — Гарри прикрыл глаза. — Волан-Де-Морт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня. Но я не могу понять, зачем ему вообще понадобилось убивать меня? — На сей раз Дамболдор вздохнул куда глубже.

— Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере, сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь… а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше… Я понимаю — наверное, это звучит неприятно. Тогда когда ты будешь готов, ты все узнаешь. — Гарри понял, что настаивать бесполезно.

— А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне?

— Это удивительная древняя магия, Гарри, — улыбнулась Гермиона, — я тоже задала этот вопрос профессору, и услышанный ответ удивил и одновременно ужаснул меня. — Гарри удивился.

— Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь, такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-Де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. — Дамболдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся на глаза слезы.

— А мантия-невидимка, — спросил он, когда к нему вернулся дар речи. — Вы знаете, кто мне ее прислал?

— Когда-то твой отец оставил ее мне. А я подумал, что, возможно, она тебе понравится. — Глаза Дамблдора засияли. — Полезная вещь… Твой отец в основном использовал ее для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе.

— И еще кое-что, — никак не мог успокоиться Гарри.

— Давай, — приободрил его Дамболдор, словно почувствовав, что Гарри боится его разозлить.

— Квиррелл сказал, что Снегг…

— Профессор Снегг, Гарри, — поправил его Дамблдор.

— Да, верно, Квиррелл сказал, что он меня ненавидит, потому что он ненавидел моего отца. Это правда?

— Да, они испытывали друг к другу сильную неприязнь, — признал Дамболдор после секундного раздумья. — Примерно как ты и мистер Малфой. Конечно, во время переворота вам пришлось найти компромисс, но не надолго, как я понял.

— Иногда Гермиона останавливает нас, — заметил Рон.

— Правильно делает, — заметил Дамболдор, — затем твой отец, Гарри, сделал кое-что, чего Снегг так и не смог ему простить.

— Что? — выдохнул Гарри.

— Он спас ему жизнь.

— Что? — Гарри не верил своим ушам.

— Да-а-а… — мечтательно протянул Дамболдор. — Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Профессор Снегг не мог смириться с тем, что остался в долгу перед твоим отцом… Я думаю, что именно поэтому он приложил столько усилий к тому, чтобы спасти тебя. Профессор Снегг верил, что таким образом он вернет долг твоему отцу, и спокойно сможет продолжать ненавидеть память о нем… — Гарри попытался понять услышанное, но у него сразу разболелась голова.

— И, сэр, — осмелился он. — Еще один вопрос…

— Всего один? — улыбнулся Дамблдор.

— Как мне удалось достать камень из зеркала?

— Да, точно! — воскликнули Рон и Гермиона.

— А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что вы заинтересовались этим. Это была одна из моих самых гениальных идей(Прим. Беты: Сам себя не похвалишь, никто не похвалит). Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет меня самого… А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус «Берти Боттс»! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь? — Дамболдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся. — Не повезло! — выдавил он.

— Что за вкус, профессор? — улыбнулась Гермиона.

— Вкус ушной серы, не самый приятный на свете, вы не находите?

Дамболдор вышел из палаты, и вскоре, за ним пришли Панси и Драко. Не потому, что пришли к Гарри, а скорее, чтобы найти Гермиону, которая после возвращения, сразу же отправилась к Поттеру.

— Вот ты где, — улыбнулась Панси, и перевела взгляд на больного, — как твои конечности, Поттер?

— Как видишь, целы, — с сарказмом ответил Гарри, — Гермиона рассказала, что вы никому не доложили о том, что мы пойдём к люку. Спасибо.

— Мы сделали это не для тебя, Потти, — съязвил Драко, — не хочется, чтобы мозг нашего факультета пострадал.

— Значит, вот как меня называют, да? — усмехнулась Гермиона.

Большой Зал

В конце года начали объявлять баллы факультетов, чтобы узнать победителя этого года. На последнем месте был Гриффиндор, далее Когтевран, Пуффендуй и Слизерин, также добавили 40 баллов Гермионе за дьявольские силки, и задание с зельями в подземелье. Дополнительные очки достались Рону, Гарри и ещё 30 очков получил Невилл, так как противостоять своим друзьям, по словам Дамболдора, сможет далеко не каждый. В итоге, победителем стал Гриффиндор.