К далекому синему морю

Какая-то пожилая тетка, очень похожая на кареглазку, неодобрительно косилась на Лепешкина, но пока ничего не говорила. Вместо разговоров поступила куда умнее. Взялась рубить прямо между ним и дочерью каких-то мощноляжечных и бескрылых уродцев, отдаленно смахивающих на бройлерных кур. Разве что бройлеры все-таки имеют перья, бородки и гребешки, а эти, прямо на радость хозяйкам-покупательницам, самой природой рожались уже практически ощипанными.

Лепешкина разлетающиеся в стороны хрящики, кровь и кусочки позвонков явно не смущали. Да и его очередную окучиваемую зазнобу – тоже.

– Посмотрите, – книголюб-предприниматель положил перед Морхольдом книжку. Старую, с каким-то еще советским автомобилем на обложке. Но надпись оказалась верной – под сиреневой обложкой скрывались именно автомобильные дороги.

Морхольд пролистал до необходимых страниц, пробежался, пальцами вычерчивая маршрут. Ну, на безрыбье и рак рыба. Надеяться на офицерскую с топографическими отметками явно не приходилось.

– Сколько?

– Ну… – Вячеслав задумался. Поскреб бороду, посмотрел на Морхольда. – Из уважения к вашему методу разговора со старыми, но не всегда бесполезными людьми… два десятка «пятеркой». Или пятнадцать «семерок». Атлас устаревший, наверняка не соответствующий вашим пожеланиям.

Морхольд согласился, но, прежде чем отсчитать патроны, достал книгу, забранную у мародеров.

– Батюшки мои, – книготорговец чуть дернул бровью. – Ну надо же.

– Возьмете?

– Да, с вас тогда патронов не нужно.

– Настолько хорошая книга?!

Бакулин улыбнулся:

– Вопрос не в содержании, мой друг. Вопрос в ее продаже. Это мой бизнес, и бизнес хороший. А книга хорошая, и уйдет у меня… минут за двадцать. У нее всегда будут читатели, уж поверьте.

Рядом остановилась женщина лет сорока. Аккуратная, милая и хозяйственная.

– Сколько Безымянка?

Бакулин договаривался, а Морхольд просто смотрел на книги. Книги, ставшие настоящими артефактами. И чуть не пропустил вопрос:

– Скажите… а для чего вам такой атлас?

– Мне надо добраться до Черного моря.

– Вы авантюрист по натуре, что и сказать. Таким сейчас раздолье, прямо время великих географических открытий. Разве что все континенты известны и давно нанесены на карты.

– Есть немного. – Морхольд покосился на подмигивающего селяночке болтуна Лепешкина. Время, надо полагать, на беседу с умным человеком у него появилось. – Только не кажется ли вам, что большинство известных континентов теперь покрыты белыми пятнами, прямо как в веке так семнадцатом – восемнадцатом?

– Хм, более того, уважаемый покупатель, не просто пятнами. Сдается мне, на карты вновь пора наносить определение, «здесь водятся драконы». Не находите?

– И людоеды. – Морхольд кивнул. – Кстати, пока не забыл.

– Что именно? – Вячеслав заинтересованно наклонился вперед.

Морхольд запустил руку в мешок, намереваясь достать справочник по детским болезням.

Он совершенно точно был уверен, что Жуть, с утра углядевшая за окном дождь и мокрый снег, дома. Что он оставил ее в кровати, свернувшуюся в клубок и зарывшуюся в одеяло. Как оказалось, Морхольд ошибался.

В мешке зашипело, по руке стегнул хвост. Точно в тот момент, когда Морхольд ухватил старую синюю книжку за корешок. И еще раз, когда он попробовал сделать это снова.

– Что это у вас там? – поинтересовался Вячеслав, перегибаясь через низенький прилавок.

И столкнулся нос к носу с Жутью, решившей глянуть на мир. Оба замерли, но ненадолго. Книжник отпрянул, а Жуть, решив развить первый тактический успех, радостно защелкала длинными загнутыми клыками, прущими наружу из челюстей, и рванула за ним. И Морхольд еле-еле успел ее перехватить.

– Ничего себе… – Бакулин хмыкнул, почесал нос. – Ничего себе у вас зверушка.

– Уж какая есть.

– Вы правы, – неожиданно заявил собеседник Морхольда, – драконы. Современные драконы, разные драконы. Вот как ваш питомец.

– Современные драконы плюются кислотой и их брюхо закрывает танковая броня, – Морхольд погладил Жуть. – Я встречал одну такую, в Отрадном.

– Если полетите, – буркнул Бакулин, стараясь не коситься на свистящую закипевшим чайником Жуть, – встретите и еще. Наверное.

– Наверное?

Бакулин удивленно воззрился на Морхольда. Кивнул в сторону довольно гогочущего Лепешкина, уже ухватившего полногрудую кареглазку за руку и что-то нашептывающего ей на ухо.

– Он вам ничего не рассказывал? Ведь все знают…

– Что?

– Летать не так безопасно, как кажется. И драконы бывают разными. И они есть.

Морхольд озадаченно моргнул. Стоит расспросить летуна. На самом-то деле, он совершенно не подумал про опасности в воздухе.

– Чему быть, того не миновать. А частенько летуны не возвращаются?

– Частенько? – Бакулин усмехнулся. – Как вы думаете, много ли их здесь? Мы же с вами не в фантастической книге, где, несмотря на всякие пакости, люди превозмогают все и вся. Здесь пять винтомоторных ЛА и работающий ИЛ-2, поднимающихся в случае какой-то опасности. И три дирижабля, каждый из которых пусть и являет чудо инженерной мысли, но каждый раз все ждут – вернется ли он в принципе или упадет? Ничего не проходит даром, а время тем более.

Летуны летают раз в полторы-две недели летом, когда хорошая видимость и погода. Осенью и зимой, как сейчас, они поднимаются вверх не больше раза в три недели. И обязательно нагружаются так, что еле-еле поднимаются вверх.

– И?

– За все время пропало два дирижабля и два самолета. Это очень много, понимаете? Так что опасностей хватает. Летуны в цене, несмотря на то что большая часть из них уже престарелые пердуны, боящиеся лишний раз оторвать задницу от стула в кантине.

– Ясно. Спасибо за атлас… надеюсь, у вас появятся новые карты. И белых пятен с драконами там будет не так и много.

– Не хотите взять в дорогу что-то почитать?

Морхольд усмехнулся. Прямо старые добрые времена, здесь ощущаемые очень сильно. Бакулин истолковал все по-своему.

– Любите фантастику, обратил внимание, как вы себя повели при ее упоминании?

– Я люблю… любил хорошие книги. Вне зависимости от жанра. А фантастика…

– Держите, – перед Морхольдом появилась толстая книга в тканевой обложке. – Булгаков. Белая гвардия, Мастер и его Маргарита, Собачье сердце и Записки врача. Все в одном флаконе. И сказка, и правда, и жизнь, и мечты. Вдруг случай выпадет, прочитаете в дороге.

Морхольд погладил ее по обложке.

– Знаете… не возьму. Жаль, если пропадет. Вы найдете ей лучшее применение.