К гадалке не ходи...

Хаджи горько усмехнулся.

– И это тоже кариес. Откуда он берется, не знаю, но иногда мне кажется, что я живу в полости рта пещерного человека, а не гомо сапиенса двадцать первого века. Так мерзко бывает мне это общество, хочется уехать подальше. А уезжать тоже не хочу, я люблю Дагестан. Взять всех этих бессовестных женщин, всех алкашей и наркоманов, продажных политиков, понтливых мужиков – всех на грузовой самолет и привет! А самим начать с нуля: заново отстроить города, провести нормальные коммуникации, отфильтровать телевидение и печать. На одном туризме бы заработали кучу денег!

– Наполеоновские планы.

– Утопичные. Тех, кто этого хочет, простой чистоты, нравственной и внешней, – единицы, и все они не больше, чем стоматологи.

Они помолчали. Саля представила Дагестан таким, каким описал его Хаджи – чистым и светлым, где все поголовно добры и порядочны. «Неужели правда утопия?» - с грустью подумалось ей.

– А начать-то очень просто, - продолжал Хаджи. – Начать надо с семьи. Что я и намерен осуществить.

– Хаджи, не сочти меня бесчувственной, но хотела спросить… Ты на чем за мной приедешь? – спросила Саля.

Тут Хаджи расхохотался:

– На танке.

– Нет, правда.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Не волнуйся, не на «Окашке».

Саля еле удержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости. А про себя отметила, что хоть у Хаджи и старомодные взгляды, договориться с ним очень просто.

8.

Дни летели друг за другом, иногда быстро, словно гонимые ветром Сепараторного поселка, иногда невозможно медленно, как волны Каспия накатывают одна за другой. Саля истратила все «чемоданные» деньги и деньги, выделенные родителями, закупив одежду, посуду, кое-какие бытовые приборы и спальный гарнитур. Записалась к парикмахеру и визажисту. Пригласила всех, кого смогла вспомнить. Последний день перед свадьбой был какой-то нереальный. Саля ходила по квартире, а мыслями была уже в доме Хаджи. Подогревала обед, представляя за столом его. Она, наконец, осмелилась поверить, что дождалась свое счастье. О Шамиле она тоже иногда вспоминала, но старалась загнать этого незнакомца подальше в закрома подсознания. От добра добра не ищут.

В шесть утра Саля была уже на ногах. С трудом затолкав в себя чай и пару кусочков сыра, до восьми она сидела тупо уставившись в экран телевизора. Мама молча сидела рядом, видно, вспоминая свою далекую свадьбу. В восемь они вызвали такси и вместе поехали в салон. Визажист приложила все усилия, чтобы подчеркнуть достоинства лица Сали, однако пластические операции были вне сферы ее деятельности. Позже она обязательно спросит Хаджи, почему же он тогда обратил на нее внимание. Когда они вернулись, в зале уже сидели две двоюродные сестры Сали, вечная Патя и Хадижат, однокурсница Сали, также выступающая в роли подружки невесты. Через десять минут подтянулись еще две тетки и дядя. Саля прошла в комнату и надела платье.

– Неужели не было чего-то более симпатичного? – спросила Хадижат. – Ты в нем как монахиня.

– Спасибо за поддержку.

– Это он ее заставил такое выбрать, он очень строгий, - тут же поведала Патя.

– Что, правда? – подключилась к разговору Наида.

«Ну, началось». Пока подруги сплетничали, Саля снова и снова смотрела на себя в зеркало и не могла налюбоваться. Бросила взгляд на часы – скорее бы он увидел ее такой.

В комнату вошла мама, обняла ее и поцеловала.

– Отец звонил. Они поставили никах, скоро приедут.

Пока Саля была в салоне, ее отец поехал с Хаджи и свидетелями в мечеть оформить исламский брак. В светском Дагестане до сих пор ЗАГСу не придавали столь большого значения, как никаху. И вот она уже жена. Замужем. За Хаджи. Мама утирала с глаз слезы, подруги суетились вокруг, поправляя платье и снимая с нее невидимые пылинки.

Последние полчаса показались ей дольше всего времени от момента их знакомства до сего дня. Сердце колотилось, как в тот самый день, когда она впервые увидела Хаджи.

– Приехали! Приехали! – в комнату вбежала Наида, караулившая кортеж во дворе.

Сале показалось, что она сейчас упадет в обморок. Она, оцепенев, смотрела, как подруги выбежали из комнаты. Как наяву девушка видела все, что происходило сейчас по ту сторону двери. Вот заходит Хаджи, в сопровождении друга и нескольких родственников. Все обмениваются приветствиями, дядя жениха толкает небольшую речь. Саля слышит его голос сквозь створки двери. А теперь Хаджи идет к ее комнате. Вход ему преграждают подруги. Они не пропустят его, пока не заплатит выкуп. Доносится смех, шутливые споры. Интересно, сколько они за нее потребовали?

Дверь открылась. Их глаза встретились. Теплая волна самодовольства прокатилась по спине Сали – Хаджи явно был ошеломлен. Еще бы – это не доморощенный Патин мэйк-ап, в котором она предстала ему впервые. Он смотрел во все глаза, так что Саля покраснела и потупилась. До свадьбы он никогда не поднимал на нее взор больше, чем на пару секунд, к такому пристальному вниманию она была совершенно не готова. Хаджи приблизился, Саля несмело взяла его под руку. Руки казались деревянными, Улыбаться не получалось. Почему-то опять потянуло на слезы, но это были слезы счастья.

– Все хорошо, - шепнул Хаджи и ободряюще прижал ее руку локтем.

Они вместе вышли в коридор, битком набитый родней. Живой человеческий поток перетек в зал, где молодые получили последние напутствия от мамы Сали.

Идя к выходу, Саля гадала, на чем же он приехал. Весь двор был забит машинами, украшенными цветами и лентами. К боковому зеркалу каждой из них по традиции были привязаны одинаковые платочки. Хаджи подвел ее к белому Мерседесу.

– Годится? – шутливо спросил он.

Громко сигналя, машины одна за другой выехали на дорогу и понеслись в сторону центра. Хотя зал, где проходила свадьба невесты, располагался здесь же в Редукторном, кортеж должен был совершить внушительный круг по городу. Саля потихоньку начала выходить из ступора и радоваться происходящему, ощущая себя словно в сказке.

На свадьбе невесты, где собрались родственники и друзья Сали, они пробыли совсем недолго – всего пару часов.

– Хаджи, сделай лицо попроще, - тихо попросила Саля, видя, как он смотрит на вино и водку, льющиеся рекой.

– Я мечтаю выбраться отсюда поскорее. А что, твоя подруга пьет? – он заметил, что Патя взялась за фужер с шампанским.

– Не будь занудой.

– Скажи, может ей не стоит ехать на мою свадьбу. Там только апельсиновый сок.

– Хаджи!

– Молчу.

Когда они добрались до свадьбы жениха, уже Патя шептала на ухо Сале:

– Тут кроме сока и газировки ничего не будет что ли?

Саля фыркнула и пожала плечами.

– Смотри, патриархат в своем первозданном виде, - продолжала Патя, указывая глазами на зал, где, несмотря на общность пространства, наблюдалось четкое разделение на мужскую и женскую половину. – Вот что тебя ждет, женщина: кухня и гарем.

– Не преувеличивай.

– Помяни мое слово, Саля, начинается все с сока, а заканчивается четырьмя женами!

– Да? А по-моему, начинается с вина и кончается саунами, - язвительно ответила та.