К лучшей жизни (сборник)

– Ребята! В нашей стране свершилась буржуазно-демократическая революция. Царь Николай, который правил страной, отрёкся от престола. Власть взяла буржуазия. Создано временное правительство во главе с Керенским.

– Новая власть, – спросил Вася, – что-либо хорошего для нас даст?

– К власти пришли помещики, фабриканты, заводчики и деревенские богатеи. Большевики и бедные не хотят, чтобы у власти были богатые. Они хотят, чтобы страной управлял сам народ, и готовят другую революцию – пролетарскую, а новое правительство хотят прогнать. Руководителей новой власти нужно выбрать из крестьян, середняков, бедняков и рабочих с фабрик и заводов.

Слушая учительницу, Вася сидел и думал, что у них и после этой революции не будет ни коровы, ни коня, и всё время ему, да и не только ему, но и другим ребятишкам ходить в школу в лаптях. Уроки в этот день проходили как-то дольше обычного. Играми не занимались. Каждый думал: как бы скорее уйти домой и передать новость, сообщённую учительницей. После занятий ученики попытались убежать домой без молитвы, но учительница задержала и сказала:

– Молитвы никто не отменял. Закон Божий будем изучать и в дальнейшем.

Все встали за парты. Дежурный встал возле стола, начал читать молитву. Шапки и сумки были в руках, а кто-то уже успел одеться. Молитва окончилась. Захлопали партами, побежали в прихожую. У вешалок суматоха. Каждый хотел одеться быстрее. Сняв с вешалки пиджачки, на ходу одевались и бежали на улицу. Придя домой, не успев закрыть дверь, Вася с порога громко сказал:

– Царя сбросили! В Петрограде революция!

– Ты сперва разденься да растолмачь толком, с чего ты взял? – удивился отец.

– Учительница нам об этом рассказала. В газете напечатано. Она сказала, что теперь не царь будет править, а буржуи. Она говорила про большевиков, про Советы.

На другой день утром, когда ученики пришли в школу, портрет царя продолжал висеть на стене, а все-то думали, что его сняли. Зачем он нужен теперь, если отказался от власти?! В первую же перемену начали стрельбу по «мишени». Вертели из бумаги большие папиросы, мочили слюной и бросали в портрет. Каждый выбирал себе определённую точку. Кто метил в глаз, кто – в нос, кто – в лоб. Уже за первую перемену весь портрет был испохаблен. Некоторые папиросы прилепились к полотну. Портрет не давал ученикам покоя. Особенно старались Ленька Кирилов и Сергей Митров.

На другой день принесли рогатки и расстреливали по-настоящему. Но из рогатки стрелять было опасно, можно угодить в окно. И только на третий день учительница распорядилась, чтобы сторожиха сняла портрет. Сторожиха спрятала портрет в дровянике, но Мишка Косарев нашел его и повесил на ворота, и кто как хотел, так и издевался над ним. Тут уже не только стреляли из рогаток, но приносили луки со стрелами, и портрет превратился в тряпку, которую вечером сторожиха сунула в печку и сожгла!

Так окончил своё существование царский портрет Николая II, провисевший долгие годы на стене школы.

«Какие же изменения произошли в школе при новой власти? Ветхие учебники новыми не заменялись. Карандаш и грифель делились на трёх учеников. Новых тетрадей для первого и второго классов также не было.

С чердака снимали старые учебники и тетради и писали между строчек. Чернил тоже не стало. Осенью заготовляли дубовые яблочки, выжимали из них сок, опускали в него старые ржавые гвозди, и получались коричневые чернила. Ручки тоже делали самодельные, но перо нельзя было заменить, так что приходилось его беречь, а то находили дома старые перья, подтачивали их и писали. С топливом тоже было плохо. Денег на дрова отпускалось мало. Были случаи, что каждый ученик, идущий в школу, приносил полено – два из дома. Иногда занимались в неотапливаемых классах. За парты садились, не раздеваясь. Учительница приходила в класс тоже одетая. В квартире у нее был холод, отапливалась только кухня. Керосина не было».

Ее комната освещалась маленьким ночником или свечкой. Муж учительницы – Петр Панков – после того, как зачитал на сходке последние события, произошедшие в нашей стране, больше в школе не появлялся.

Дочери учительницы Галина и Валентина оканчивали гимназию и тоже не стали приходить домой на воскресенье. Елена училась в гимназии первый год, она часто навещала мать. А когда дочь Елена бывала дома, то она замещала мать. В отсутствие дочери учительница просила прийти Сашку Привалова. Он окончил гимназию и где-то учился на лесничего.

Закончился учебный год. По деревне прошёл слух о том, что учительница куда-то уезжает. А куда? Никто об этом не знал. И не знали точно, когда поедет. Однажды в субботу вечером школьная сторожиха пришла домой и поведала соседям – школьникам, что Серафима Александровна завтра уезжает. Вечером же Манька и Аленка Борисовы сообщили об этом соседям – школьникам Дуньке и Феоктисте, а от них узнал Лёнька Кириллов и сказал Васе. А вечером уже знала вся улица. Утром ученики пошли в школу, чтобы проводить учительницу, а по дороге передавали другим. Возле школы собрались почти все ученики деревни. Возле школьной изгороди стояло три подводы, на которые погрузили вещи. На одну подводу погрузили большой сундук, окованный белой жестью, ящики, корзины, тюки, увязанные крест накрест тонкой бичевой, – на другую. Третья подвода оставалась под «живой» груз. Учительница приехала в Белоусово двадцать лет назад. За это время создали с мужем большую семью, накопили и вещей. Говорили, что когда были маленькие дети, Панковы держали и корову.

Наконец, все вещи были уложены и увязаны. Ездовые ждали отъезда. К школе стали подходить женщины с улицы, жившие рядом со школой, чтобы проститься с учительницей. Ученики прижались к изгороди и ждали, когда выйдет учительница. Первой выбежала из коридора маленькая Марийка и забралась на телегу. Сторожиха тётка Паша принесла на руках маленького Шурика и посадила рядом с Марийкой. У сына Володьки в обеих руках небольшие корзины с продуктами. Сама Серафима Александровна несла небольшую бельевую корзину. Ездовой нёс большой тюк, который положил в задок телеги, чтобы удобнее было сидеть. Учительница поставила корзину, подошла к ученикам и тихо, спокойно хотела что-то сказать, но не смогла. По её щекам покатились слёзы. Она вынула из кармана жакета носовой платок, вытерла слёзы и заговорила:

– Прощайте, мои дорогие ученики. Я от вас уезжаю навсегда. Не поминайте меня лихом. Может быть, кому из вас я и делала плохо, но этого требовал мой учительский долг. К вам приедет новая учительница. Слушайтесь её. Учитесь хорошо. Будьте дисциплинированными.

Учительница потрепала некоторых учеников, стоявших рядом с ней, по щекам, поцеловала их в лоб, некоторых в щёки, подошла к тёте Паше, поцеловала её в губы и села на телегу. Тётя Паша по очереди поцеловала всех детей. Ведь тётя Паша эти двадцать лет была не только как уборщица, но и как прислуга и нянька. Подводы тронулись.

– Прощайте, мои дорогие ученики! Прощайте, бабоньки!

Володька на ходу вскочил на телегу и тоже громко крикнул:

– Прощайте, ребята!

Подводы завернули за угол школы. Тут же были полевые ворота. Отворили их.

Дорога шла под уклон, и кони побежали небольшой рысью, а все смотрели и смотрели вслед удаляющимся подводам, оставляющим за собой облака пыли. Вот колёса простучали, переезжая небольшой деревянный мостик. Сразу стихло. Дорога пошла на подъём. А когда подводы переехали бугор, дорога снова пошла под уклон, и было видно, как последний раз помахали белым платком. Это были последние прощания учительницы.