Кабинет доктора Ленга

Он зашел в дверь. Пендергаста не было на его обычном месте возле камина, и Ференц, чувствуя себя свободно из-за отсутствия хозяина, направился к небольшому стеклянному шкафу, чтобы взглянуть на необычные произведения искусства. Весь этот дом напоминал музей.

– Доктор Ференц, – прозвучал вежливый голос за его спиной, – надеюсь, этот вечер вы встречаете в добром настроении.

Ференц едва не взвился от неожиданности, но усмирил необъяснимое чувство вины и медленно обернулся. Очевидно, Пендергаст стоял перед клавесином, хотя Ференц мог бы поклясться, что в этом углу, да и во всей библиотеке, если на то пошло, секунду назад никого не было.

– Со мной все в порядке, – сказал он. – Я пришел с хорошими новостями.

– Я весь внимание.

– Прибор собран, – гордо объявил Ференц.

Пендергаст не проявил никаких эмоций, только застыл на месте, а еще Ференцу показалось, будто у него чуть сузились зрачки.

– Он действует?

– Думаю, да. Разумеется, нужно еще провести… э-э… полевые испытания.

– Разумеется.

– Я только хочу отметить, что уложился в срок. Что означает дополнительные полмиллиона.

Пендергаст наклонил голову.

– Однако я должен кое-что объяснить, – вздохнул Ференц. – Это не проблема, скорее… предупреждение.

Пендергаст сохранял полную неподвижность.

– Не уверен, что риск, связанный с управлением этим прибором, когда-нибудь удастся снизить.

– Почему же?

– Как вы уже знаете, для управления восстановленным прибором требуются два человека. Я показал Проктору, как помогать мне. Но это очень сложное устройство. Мы с Проктором протестировали его, насколько возможно. Если оно вообще действует, то может безукоризненно сработать хоть сто раз. А может выйти из строя уже на второй попытке. Не исключено, что при частом использовании вероятность поломки увеличится. И такой сбой может…

Он замолчал.

– Может оставить пользователя в параллельной вселенной?

– Именно так.

– Навсегда?

– Да. Если прибор откажет, когда кто-нибудь отправится туда… Понимаете, параллельных вселенных много, они постоянно перемещаются в пространстве-времени, и снова отыскать нужную не получится.

Еще мгновение Пендергаст стоял с непроницаемым лицом. Затем он кивнул.

– Примите мои поздравления. И благодарность. Предупреждение принято к сведению.

– Хотите взглянуть? Мастерская сейчас похожа на свалку, но я могу снова изложить принцип работы и объяснить, каковы его основные отличия от оригинального прибора. А потом обсудим порядок работы – «постучи и отскочи», как мы это называли, когда работали над марсоходом.

– Я встречусь с вами через полчаса.

– Через полчаса? – удивился Ференц. Он полагал, что Пендергаст тут же побежит смотреть на прибор.

– Да. Я должен уладить кое-какие дела. Проктор выдаст вам полмиллиона наличными, после того как вы проведете испытания. – Он поднял руку, предвосхищая возражения Ференца. – Независимо от того, будет он работать должным образом или нет, как мы и договаривались. И вы получите еще четверть миллиона по окончании определенного срока, в течение которого будете… э-э… обслуживать прибор.

Он сделал быстрое движение рукой, указывая на выход из библиотеки.

44

В следующие пятнадцать минут Ференц навел подобие порядка в лаборатории, потом снял временный каркас и сверился с длинным рукописным списком, куда был занесен каждый элемент прибора, каждый показатель настройки и каждый пункт алгоритма работы: все необходимое, чтобы открыть портал в другую вселенную.

В общем и целом он был атеистом – «в общем и целом», потому что всегда предпочитал узнавать «как», а не «почему». Он участвовал в самых разных проектах, от создания ядерного оружия до исследования иных планет. Но с этим прибором было иначе. Будучи неверующим, Ференц все же понимал, что заключил негласное соглашение с мирозданием, определяющее границы, за которые человек не должен заходить… и, восстанавливая прибор, он проверял это соглашение на прочность.

Читая и перечитывая старые блокноты и бумаги в папках, просматривая кадр за кадром видео Проктора, он понемногу уяснил себе историю прибора и особенности работы его первых версий. Теперь устройство предназначалось не для того, чтобы заглянуть на несколько минут в будущее. Его окончательный вариант должен был переправить человека в прошлое, причем дата и место были четко определены: 27 ноября 1880 года, площадь Лонгакр в Нью-Йорке. Для этого следовало обеспечить надежный проход через несколько параллельных вселенных, включая и ту, которая вызвала кровавую вакханалию в Саванне.

«Вызвала кровавую вакханалию». Может быть, именно из-за этого у него вдруг засосало под ложечкой. Теория множественности миров, предложенная три четверти века назад, стала краеугольным камнем квантовой механики. И все-таки одно дело – изучать эту теорию, прощупывать ее границы с помощью суперколлайдеров, сверхпроводимости или магнитных полей при температуре, близкой к абсолютному нулю, и совсем другое – забросить человека прямо в «сумеречную зону». Он знал, что проекты, в которые его приглашали, притягивали его сильно, даже слишком сильно… но всегда понимал, по какой причине за них взялись.

Пендергаст и так очень богат, ему незачем отправляться в определенное место и время, чтобы сколотить состояние. К тому же он вовсе не дурак и прекрасно осведомлен о том, в какое опасное дело ввязывается. Однако всего несколько минут назад он с легкостью отмахнулся, когда Ференц заговорил об опасностях. Какими бы ни были мотивы, для этого человека они имели чрезвычайную важность.

Если отбросить в сторону эти игры со вселенной, именно секретность, на которой настаивал Пендергаст, больше всего раздражала Ференца. Пендергаст наотрез отказывался раскрывать свои планы. С Проктором он наверняка обсуждал все до мельчайших деталей, но любой вопрос Ференца встречал чуть ли не враждебно: «Ваша задача – привести прибор в рабочее состояние. Зачем это нужно – мое личное дело. Расспросы и любопытство не приветствуются».

Доказательств у Ференца не было, однако он чувствовал, что Пендергаст не только не давал согласия на последнюю операцию, которая привела к разрушению оригинального прибора, но, возможно, даже не предвидел ее.

Размышления Ференца прервал Проктор, вошедший в лабораторию с потертым портфелем в руке. Он поставил портфель в угол, закрыл дверь и молча огляделся. Ференц две недели работал вместе с ним с утра до ночи, и, хотя этот парень был настоящим подарком небес, от него исходили недоверие и скрытая угроза. Однако Проктор понимал, что Ференц вкладывал в работу над прибором душу и сердце. Никто не мог усомниться в этом. Собранный аппарат был сложнее и изящнее своего предшественника, поскольку должен был служить для связи с определенной вселенной в определенный момент времени. Из-за его сложности требовались два оператора вместо одного. Все внимание Проктора поглощали тонкая настройка и постоянная необходимость поддерживать сверхнизкую температуру главного узла в узком диапазоне. Ференц же управлял лазером вспомогательного узла, инициируя и поддерживая процесс плетения, а также регулировал решетку магнитных потоков, формирующую портал.

Дверь снова открылась, вошел Пендергаст. К удивлению Ференца, он сменил привычный черный костюм на элегантный твидовый сюртук коричневого цвета с узкими лацканами, почти скрывавшими галстук. Вырезы снизу позволяли видеть жилет из той же ткани и золоченую цепочку для часов. Зауженные брюки были обшиты галунами. На голове у Пендергаста был котелок, а в руке – большая сумка наподобие саквояжа, с переброшенным через нее шерстяным пальто. Одним словом, он напоминал человека, только что явившегося из девятнадцатого века… или собиравшегося заявиться туда. По спине Ференца пробежал холодок: он понял, что Пендергаст решил «протестировать» прибор прямо сейчас. И на себе.