Кафедра

Амфисбена представляет собой змею, у которой на конце хвоста расположена дополнительная голова. Обеими головами управляет общий мозг, находящийся посередине туловища. При уничтожении твари этот момент нужно учитывать, так как, уничтожив всего лишь одну башку, убить амфисбену невозможно.

Опасна очень токсичным ядом и физической силой. Скорость при броске высокая, но в длительном сражении замедляется прилично. Амфисбена… Или кратко, просто «амфа» владеет лёгким ментальным даром, но ему легко противостоять, если, конечно, не простолюдин без защитного амулета.

— Ну, раз эта тварь ещё свеженькая, то ни о какой её скорости говорить не приходится, — дополнил меня Михаил Владимирович. — Но ответ засчитан. Молодец. Не зря у тебя по теории одни отличные оценки. На этом и остановимся. А теперь всем приготовиться к бою. Как увидите амфу, сразу стреляйте. И помните про вторую голову! Ученики, ваша первая охота начинается!

Охотой я бы это не назвал. Подобное мероприятие сродни тому, как походя раздавить таракана. Амфа моментально отреагировала, как только мы вышли из-за очередного поворота в коридор с Сущностью. Сложившись вдвое так, чтобы обе головы были выставлены в нашу сторону, она попыталась броситься на людишек. Жалкая попытка атаки! Тварь действительно ещё очень медлительна.

Не успело её тело пролететь и половину расстояния, разделяющего нас, как раздались выстрелы. Студенты палили отчаянно, не жалея патронов. В результате к нам долетела не тварь, а лишь куски от неё: в узком коридоре промахнуться даже слабенькому стрелку было практически невозможно.

После этой маленькой победы началось всеобщее ликование, словно эти орлы с орлицами не низшую Сущность завалили, а самого демона. Кажется, я один не участвовал в этом празднике. Не вижу причин для веселья.

— А ты почему не стрелял? — обратился ко мне историк Серёга Книгин. — Или опять струсил?

— А смысл было столько патронов зря переводить? — равнодушно ответил я, носком ботинка откинув в сторону лежащую у моих ног часть черепушки амфисбены. — Они нам ещё могут пригодиться. Вы же половину своего боезапаса зря спалили.

— Зато тварь грохнули! Первую! Эх, Булатов! Ничего ты не понимаешь в воинском искусстве! Лингвист кабинетный, одним словом!

Я ничего больше говорить не стал. Да и Книгин переключил своё внимание с меня на останки твари. Они как раз начали развоплощаться, превращаясь в пепел. Наверное, мне тоже подобное когда-то было интересно наблюдать. Уже не помню, честно говоря.

Минут через пятнадцать мы продолжили наше движение и вскоре добрались до конечной точки подземного путешествия. Окинув взглядом стену, на которой то вспыхивали, то исчезали схемы различных пентаграмм, я согласился с выводами учёных, что это — непонятная хрень. Такую аномалию я ни разу не встречал.

— Странно… — задумчиво произнёс Знаменский, стоящий рядом со мной. — Мои коллеги чётко обозначили, что схемы появляются в трёх постоянных местах. А я вижу лишь два места. Неужели аномалия сходит на нет и вскоре исчезнет? Жаль, я имел на неё свои планы. Но, как бы ни было, нашу задачу это не отменяет. Итак, ученики! У кого есть свои теории, что мы с вами наблюдаем.

Гробовое молчание было ему ответом. Да и что тут путного скажешь, если всего лишь несколько минут находимся рядом с постоянно меняющимися пентаграммами.

— Так я и думал, — удручённо вздохнул профессор. — Не расстраивайтесь. Я сам в замешательстве и полностью поддерживаю выводы научной группы. Это просто ошибка, отчего-то вдруг получившая временную подпитку от Преисподней. Так что достаём блокноты, карандаши и зарисовываем знаки, пока есть что зарисовывать. Через час возвращаемся в жилую пещеру. Пойдём другой дорогой, более длинной. Может и ещё парочку тварей на пути встретим… Если повезёт, конечно.

Слегка взвинтив скорость своего восприятия, я тоже вместе с остальными стал рисовать пентаграммы. И чем больше их становилось в моём блокноте, тем больше я начинал нервничать. Очень странные схемы!

Они абсолютно глупы по своей сути, так как в них частенько знаки Разрыва сочетались с несочетаемыми символами вроде Стабильности и Ограничения. Каждый из них подпитывается своим видом энергии, и чтобы они работали вместе в одной пентаграмме, необходимы символы-переходники. А их в нашем случае нет в и в помине. Причём я назвал лишь одно дурацкое сочетание, но были и другие.

— Профф, — обратился я к Знаменскому, показывая на найденную странность. — Но это же бред!

— Верно, — с улыбкой кивнул он. — Поэтому мои коллеги и решили, что мы наблюдаем ошибочные, а не нормальные схемы. Но за то, что ты первый из сокурсников пришёл к этому выводу, получаешь дополнительный балл.

— А если они не ошибочные? — неожиданно спросила Алиса Владимирская. — Тогда чем ещё могут быть?

— Всем, чем угодно, — развёл руки профессор. — Но других предположений нет. Как раньше и говорил, если услышу от вас оригинальные идеи, то с удовольствием их оценю.

Ровно через час мы двинулись в домашнюю пещеру. Не соврал Михаил Владимирович: на это раз шли намного дольше и «веселее». По пути бойцы Кудрявого заметили ещё несколько тварей и вывели нас на Сущностей. В итоге были уничтожены аж три химеры и ещё одна амфа. Правда, по пути встретился и упырь, но профессор приказал солдатам самим его уничтожить, так как эта тварь из низших слишком опасная, а патронов у нашей группы почти не осталось. Поэтому и решил лишний раз не рисковать подрастающими одарёнными.

Лишь я опять не принимал участия в этой зачистке подземного города. Отчего студенты стали смотреть на меня с презрением, как на прошлого трусливого Родю. Но мне это до лампочки. Волновали больше не эти детские игры, а осознание, что я, как и вчера, упускаю что-то важное.

Особенно это чувство усилилось, когда мы прошли через одну из комнат подземного города. Она была в фотографических иллюстрациях к книге Знаменского, и я её очень хорошо запомнил по странной полуразвалившейся пирамидке в центре помещения.

Придя в нашу пещеру, быстро перекусил и завалился на койку, наплевав на всеобщее восторженное обсуждение сегодняшней прогулки. Что же важного я прощёлкал? Внутренний голос опытного Ликвидатора Сидо прямо вопил об этом. Так в раздумьях и задремал.

Лишь перед самым ужином соизволил открыть глаза. Сладко потянувшись, замер, забыв закрыть рот после зевка. Именно в этот момент и пришло озарение. Быстро открыв один из своих баулов, достал профессорскую книгу и нашёл в ней ту самую иллюстрацию с недавней комнатой. Но не пирамидка привлекла моё внимание, а пентаграммы на стенах. Так и есть! Картинка отличаются от увиденного мной вживую!