Кафедра

Но ныть времени нет. Я быстро выскочил на улицу, чтобы глотнуть воздуха, которого абсолютно не стало после огненной волны в арке.

— Живой? — слышу за спиной хриплый голос профессора.

В тот момент он больше напоминал не человека, а упыря. Ссохшийся старик с серой кожей, синюшными губами и чёрными кругами вокруг глаз.

— Не на меня пялься! — зло прорычал Знаменский. — Сейчас опять попрут! Слушай внимательно! Видишь пентаграмму?

— Да, — кинув взгляд на землю, подтвердил я.

— Она из запрещённых. Высасывает активировавшего её полностью, вместе с душой. Я почти все свои силы потратил на огненный вал: нужно было без помех закончить эту чёртову схему. Судя по Дару, ты тоже можешь напитать пентаграмму. Булатов, иного шанса остановить тварей у нас не будет! У меня всего трое студентов в живых, а твои казаки все полегли! Сколько тебе нужно времени?

— Минута максимум, — внимательно присмотревшись к рисунку профессора, ответил я.

— Отлично. Ученики! Занимаем оборону в арке! Сейчас опять твари полезут. Родя, ни на что не отвлекайся! Просто сделай всё возможное, чтобы как можно быстрее активировать схему!

Глава 12

Оставшись один, я внимательно посмотрел на пентаграмму профессора. Действительно, эта хрень — одна из запрещённых. После её срабатывания образуется магическая аномалия радиусом метров в пятьсот. Будет действовать примерно минут тридцать. И все оказавшиеся в зоне поражения погибнут не только телом, но и душой. Поэтому подобные рисунки и запрещены.

Но в нашем случае это выход. Полностью пожертвовав собой, мы временно запечатаем выход из подземного города, дав возможность нашим гонцам добраться до есаула Кудрявого и сообщить тому о полном размытии Границы на этом участке.

Единственное, в мои планы не входит так быстро окочуриться в новом мире. Имея опыт и знания Ликвидатора Сидо, подобное будет верхом глупости. Схему необходимо немного переделать.

Несколько штрихов и дополнительных символов дадут возможность пентаграмме сделать выброс искажённой энергии не по окружности, а направленно: в одну необходимую мне сторону. Так и нас не заденет, и сил на активацию меньше потрачу. Именно для этого изменения схемы я и запросил одну минуту. Ну, а активировать её хватить и пяти секунд.

Создав правильный рисунок, я ломанулся к нашим. Слава богу, твари пока ещё не очухались после огненного вала Знаменского, и до боя дело не дошло.

— Уходим! — крикнул я профессору. — Пентаграмма запущена, но у нас есть возможность спастись!

— Не говори ерунды, Булатов. Ты что? Опять струсил и хочешь сбежать, не исполнив свой долг? Забудь и марш к схеме! Ты же давал присягу на первом курсе!

Понятно. Мне не верит. В полемику вступать времени нет. Я просто вырубил ударом кулака профессора и обратился уже к студентам.

— Парни. Реально, сейчас пентаграмма рванёт. Я там хитрую задержку по времени поставил. За полторы минуты управитесь и покинете опасный участок. Я же проконтролирую срабатывание. Зачем всем погибать, если достаточно одной жертвы? Ну! Не медлите! Часики тикают!

Дважды второкурсникам говорить не пришлось. Быстро подхватив бесчувственное тело Знаменского, они рванули подальше от выхода. Лишь Серёга Книгин на секунду задержался и, дружески хлопнув меня по плечу, с чувством произнёс.

— Спасибо, Родион! Извини, что ошибался в тебе! Выживем, всем расскажем о твоём подвиге!

— Вали уже! — резко перебил я эти душевные излияния. — Не до тебя сейчас!

Как только студенты со Знаменским исчезли из виду, я нашёл в арке свои потерянные в схватке пистолеты. К сожалению, помповуха, покорёженная мощными челюстями Сущности, восстановлению уже не подлежит. Обидно. Мне она нравилась. После этого вернулся к пентаграмме и стал ждать. Впрочем, ожидание сильно не затянулось. Не прошло и двух минут, как из входа показалась толпа разъярённых тварей.

Дав им возможность вплотную приблизиться ко мне, я опустил ладонь на рисунок и быстро напитал схему Даром. Моментально образовался коридор из серого клубящегося тумана. Он протянулся широкой сорокаметровой полосой прямо ко входу в подземный город. Отлично! Значит, я всё правильно рассчитал!

Попав в этот туман, твари завыли от жуткой боли. Я на их месте тоже не смог бы сдержаться, быстро растворяясь в дымке, словно в серной кислоте. Но, слава богу, я не на их месте, хотя рикошетом и мне прилетело от активированной пентаграммы. Если бы не поставил мощный защитный барьер, тоже корчился бы рядом с Сущностями, доживая свои последние секунды.

Здесь больше делать нечего. Уняв лёгкое головокружение, рванул в сторону гарнизона. Сделав несколько десятков шагов, понял, что рано радовался. Моё новое тело хоть и неплохое, но до мощи Ликвидатора ему ой как ещё далеко. Оказывается, на активирование пентаграммы и на защиту от её воздействия пришлось израсходовать почти весь внутренний энергетический резерв Булатова. Сидо же и четверти своего не потратил бы.

Плохо, очень плохо. До гарнизона я, конечно, легко доберусь, но случись сейчас встреча с тварями, противопоставить им ничего существенного не смогу. Поэтому я умерил свою прыть и, взяв в одну руку Таракана, а во вторую револьвер, стал осторожно, перебегая от одного укрытия к другому, двигаться в сторону наших. Это меня и спасло от пули в лобешник.

Когда до гарнизона осталось пройти всего ничего, неожиданно с небольшого пригорка увидел людей, спрятавшихся в небольших кустистых зарослях. Причём засели достаточно грамотно, вокруг себя отслеживая обстановку через прицелы винтовок. Хотя маскировка, конечно, ужасная. Тварям на смех!

Даже не видя лиц, могу с уверенностью сказать, что это наши студенты. Пересчитал их. Семь человек. Нет, восемь. Вон ещё одно тело лежит. Скорее всего, Знаменский. Что-то долго он после моего удара в себя приходит. Значит, наша группа прикрытия встретилась с гонцами. А те почему ещё не в гарнизоне?

— Не стрелять! Свои, — подобравшись на близкое расстояние, обозначился я.

— Родион?! — неверяще посмотрел на меня Книгин. — Но как? Или ты струсил и пентаграмму не активировал?

— Активировал. Правда… Странно она как-то сработала. То ли профессор где-то ошибся, то ли продолжающееся размытие Границы дало о себе знать, но ударило не в радиусе, а по единственному вектору. Прямо по входу. Повезло, что меня не зацепило, — на ходу выдумал я свой рассказ, не желая лишних вопросов о том, откуда студент-недоучка знает запрещённые пентаграммы. — Вы-то что здесь сидите?

— А посмотри сам, — указала пальцем Лида Хвостова в сторону армейского лагеря.

Послушавшись её совета, я осторожно выглянул из кустов. От землетрясения досталось не только подземному городу, но и нашей гарнизонной деревушке. Дома в ней хоть и не развалились, но сильно покосились. Да и забор, до этого стоящий сплошной стеной вокруг гарнизона, местами зияет проплешинами.

Но главная беда не в этом. Твари! Они малыми группами рыскают по открытому пространству, но нападать на бойцов Кудрявого не спешат. Те в ответ тоже не стреляют, разумно рассудив, что патроны нужно экономить до решающей схватки. Вот такая позиционная война наметилась, в которой грамотный есаул не решается сам атаковать Сущностей, а тварям и этого не нужно. Главное для них: не дать казакам сдвинуться с места. Вот когда придут основные силы, тогда и уничтожат гарнизон одним махом.