Кафедра

Поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Смахнув с него слой пыли, вгляделся в своё отражение. Молодой парень. Примерно лет двадцать. Может чуть больше или меньше. Физически развит. Волосы коротко подстрижены, но, кажется, я теперь брюнет. Глаза…

И вот тут я, посмотрев в глаза собственного отражения, понял, что схожу с ума. Поток мыслей и образов устремился в мой мозг, разрывая его на части. Как же больно! Я не помню такой боли в прошлой жизни. Хочу отвести взгляд от отражения, чтобы прекратить эту пытку. Но не получается. Я прилип к зеркалу! Прибит к нему раскалёнными гвоздями и посажен на адский клей!

Не в силах выдержать этой пытки, ору во всё горло, но ни одного звука не вылетает из моего рта. Наконец происходит то, о чём я мечтал, кажется, целую вечность — просто теряю сознание.

Сколько так пролежал — не помню. Но в какой-то момент понял, что уже не плаваю в чёрной холодной пустоте беспамятства. Что-то неприятно давит на спину. С трудом заставив пока что ещё не очень послушное тело перекатиться на бок, нащупываю ботинок. Открываю глаза. Так и есть, это ботинок. Причём далеко не новый и очень грязный. Давно по нему щётка с ваксой не гуляла.

Поднимаюсь с пола и на дрожащих от напряжения ногах снова поворачиваюсь к зеркалу. На этот раз не чувствую никаких болевых ощущений. Зато… Зато теперь я знаю, как зовут моё отражение. Вернее, не его, а меня…

Родион Иванович Булатов!

На этом приятности заканчиваются. Вместе с пониманием, кто я теперь, пришло и осознание того, что проблем намечается много. Очень много! Взять хотя бы нехорошую пентаграмму, начерченную красным мелом на полу…

Глава 2

Подойдя к пентаграмме, я внимательно всмотрелся в неё. Для непосвящённого человека она выглядит как хаотичное нагромождение линий, но это не так. Каждая чёрточка, каждая загогулина имеет свой смысл, открывающий двери в Иной Туман… Или, как говорят в этом мире: Преисподнюю.

На самом деле оба названия не отражают всей сути потустороннего мира. Но кто может дать более точное определение? Никто. Даже сами Сущности не понимают, почему они оказываются рядом с тем или иным миром. Не понимают, но хорошо используют этот факт в своих целях.

Итак, пентаграмма… Даже не прибегая к своему прошлому многолетнему опыту, могу сказать, что она настроена на вызов серьёзной Сущности. Не самой крутой, но и не совсем никчёмной. Всё это есть в памяти прошлого владельца моего нового тела.

Девятнадцатилетний придурок хотел вызвать беса Силы и подчинить эту Сущность себе. В принципе, нет ничего невозможного. Но! Тут ещё разобраться надо, кто кого подчинит своей воле. И без яростного поединка не обойтись.

Странное и очень нелогичное решение. Мог бы бывший Родион Булатов победить? Судя по шикарно начерченной пентаграмме, знаний у него для этого хватало. Дара тоже, раз смог запомнить столь сложный рисунок и активировать его. Но паренёк, несмотря на всю свою одарённость и крепкое тело, был патологическим трусом. Из-за трусости и решился вызвать демона Силы, отчего-то посчитав, что тот сопротивляться не будет.

Дело в том, что скоро Родион должен был отправиться на свою первую полевую практику вместе со всем вторым курсом. Булатов так этого боялся, что решил заручиться поддержкой этой самой потусторонней силы. А она возьми и сожри его личность. Хорошо, что хоть тело целое: теперь мне есть в ком жить. Заодно имею почти полную память незадачливого труса, так что адаптация к новому миру не должна вызвать сильных проблем.

А вот бес Силы — это проблема. Несмотря на то, что пентаграмма больше не активна, Сущность имеет в нашем мире якорь. Которым теперь стал я. Не сейчас, но бес Силы обязательно проявится. Правда, его ждёт сюрприз, но и мне подобное совсем не в радость.

Потратил пятнадцать минут, чтобы смыть пентаграмму. Так. На всякий случай. Не люблю в жизни некоторые вещи: например, спать с гранатой под подушкой и находиться рядом со старыми схемами Вызова. Всегда есть опасность их случайного срабатывания. Причём в самый неподходящий момент.

Теперь можно немного передохнуть и осознать происходящее. Значит, теперь я — Родион Булатов. Второкурсник Имперской Российской Академии. Факультет Потусторонних Сил, кафедра лингвистики… Один мальчик среди лингвистов! В основном парни идут на боевую кафедру или, крайний случай, на историко-прикладную. Тем тоже приходится не только раскопки вести, но и с Сущностями бодаться. Ну а лингвистика — это тихая кабинетная работа. В «демонские филологи» охотно идут лишь девушки. Да и то только те, у кого дар слабенький. Ещё вот Родя затесался…

Всему виной его неуёмная мамаша, которая мало того, что мужа загнала под каблук, так ещё и чадушко своё единственное изнежила. С детства каждая царапинка на мальчике воспринималась Натальей Андреевной чуть ли не как смертельная рана. В школу пацан не ходил, сидя на домашнем обучении. Ибо в школу нельзя! Там один сброд и хулиганы! Могут толкнуть, обозвать или — о боже! — ударить такого замечательного Родю!

Даже спорт, который, по мнению мамы, обязателен для крепкого здоровья, был особенным. В спортзале имения Родиона не оставляли одного ни на секунду. И всегда зоркая Наталья Андреевна держала при себе чемодан со всякими лекарствами, бинтами и мазями. В результате и вырос не нормальный парень, а нечто, боящееся всего на свете. К тому же не умеющее контактировать с людьми.

К несчастью, «жизнь в пробирке» закончилась в один момент. Когда у Родиона выявили Дар и, согласно императорскому указу, обязали Булатова-младшего отправиться на учёбу в столицу, мамочка, и так не обладающая стабильной психикой, окончательно съехала с катушек. Она заперла сыночка в съёмной квартире — поместье за долги незадолго до этого забрали кредиторы — и начала палить из старого револьвера в прибывших сопровождающих из Академии. Попасть не попала, но суд сделал свои выводы.

Теперь бешеная маман прохлаждается в закрытом сумасшедшем доме. Ну а папочка, помещик Иван Булатов лет пять назад умудрился бросить жёнушку и сбежать с какой-то девицей то ли во Францию, то ли в Аргентину. Данные по этому поводу сильно разнятся. Так что к моменту своего полного совершеннолетия Родион не имел ни семьи, ни денег. Хорошо, что есть имперская стипендия, иначе с голоду бы давно сдох.

На самом деле всё постепенно шло к этому. Не желая даже бесплатно жить в академическом общежитии для малоимущих студентов, нелюдимый Родя снял себе эту замызганную нору, аренда которой сжирала львиную долю стипендии. Работать тоже не работал, хотя услуги одарённых студентов востребованы.

Короче, не тело, а полное ничтожество! Ни финансов, ни нормального статуса в обществе. Да про этот самый «статус» даже говорить не приходится! На факультете Родю ни в грош не ставят не только парни, но и девушки. Преподаватели, несмотря на шикарные теоретические знания юноши, тоже не жалуют, относясь хоть и с подчёркнутой вежливостью, но презрительно.

Ничего! Не самый лучший старт, но всё поправимо. В конце концов, никто не обещал мне трон Вечного Императора и гарем из сексуальных девственниц. Жив, снова полностью человек — и то хорошо. Главная же проблема на данный момент… Очень жрать хочется!

Порывшись в потёртом чемодане, обнаружили сорок рублей. Вчера была стипендия. Радует, что не совсем в безденежье нахожусь. Но двадцать рубликов придётся отдать за комнату. Остаётся монет всего ничего. До следующей стипендии придётся сильно экономить, практически сидя на одной воде и самой дешёвой крупе.