Каирская трилогия
Шрифт:
— Мы должны отпраздновать эту ночь. Давай проведём некоторое время в баре. Я обычно выпиваю на улице Мухаммада Али с некоторыми государственными чиновниками и другими людьми. Но то место тебе не подходит, к тому же это далеко. Лучшем выберем что-нибудь поближе, чтобы мы могли вернуться домой пораньше. Я как и ты стремлюсь возвращаться рано с тех пор, как женился в третий раз. Где же ты напился, герой?…
Запинаясь от смущения, Камаль пробормотал:
— В «Финише»…
— Отлично! Давай-ка пойдём туда. Наслаждайся моментом. Завтра, когда ты станешь учителем, уже будет невозможно посещать притоны и бордели в этом квартале, — он засмеялся. — Представь себе, что тебя тут застанет один из твоих учеников! Но простор
Молча они прошли в бар «Финиш». К счастью, близость обоих братьев не омрачилась уходом Ясина из их старого дома, и напряжённости между ними не было. В характере Ясина было закрывать глаза на свои права, которые ему давало старшинство среди остальных детей в семье. Общение с ним Камаля и знание последним образа жизни брата как из первых рук, так и со слухов о нём заставило его поверить в увлечение Ясина женщинами и склонности к удовольствиям. Но несмотря на это, он был ужасно поражён, встретившись с ним в доме у Варды, ибо по-прежнему не мог вообразить, что Ясин напивается или бродит в этом переулке! Но по прошествии времени он начал постепенно приходить в себя от такого шока. Точно так же иссякла и его тревога. А затем место её заняла уверенность, и даже облегчение. Когда они подошли к бару «Финиш», обнаружили, что тот уже набит посетителями под завязку, и тогда Ясин предложил сесть за столик снаружи. Он нашёл место рядом с тротуаром на углу улицы, чтобы быть как можно дальше от людей. Они уселись друг напротив друга и улыбнулись:
— Ты много выпил?
После некоторых колебаний Камаль ответил:
— Две рюмки…
— Без сомнения, наша неожиданная встреча не испортила эффект от них. Давай начнём по новой. Я сам пью немного, семь-восемь…
— Что?! Ты считаешь, что это немного?!
— Не изображай наивное удивление, ты больше не наивный простак…
— Кстати, два месяца назад я даже не знал, каково это на вкус…
Ясин неодобрительно заметил:
— Два месяца?! Кажется, я придал тебе больше уважения, чем ты заслуживаешь!
Они оба засмеялись. Ясин заказал две рюмки и снова спросил Камаля:
— А когда ты познакомился с Вардой?
— Я познакомился с Вардой и с виски за одну ночь…
— А какой у тебя был опыт с женщинами помимо этого?
— Никакого…
Ясин склонил голову, глядя на брата исподлобья, улыбнувшись с притворно мрачным видом, словно говоря ему: «Да брось ты», затем произнёс:
— Смотри, не валяй дурака. Мне давно уже известно про ваши манёвры с дочкой Абу Сари, владельцем лавки жареных закусок. Иногда это был взгляд, а иногда и жест. А? Такого рода вещи невозможно скрыть от того, кто на этом собаку съел. Сводник ты мой. Но я не сомневаюсь, что ты довольствовался только заигрываением с ней, чтобы не связывать себя узами брака с семейством Абу Сари, как связала себя моя бывшая тёща с Байуми-продавцом щербета. Помнишь, а? И теперь вот он стал владельцем её дома и вашим ближайшим соседом! Интересно, куда же пропала Мариам? Никто о ней ничего не знает. Её отец был порядочным человеком. Помнишь господина Мухаммада Ридвана? И погляди, что стало с его домашними?! Но это вопрос нравственности, и ею пренебрегают только презренные женщины!
Камаль не смог удержаться от смеха и сказал:
— А как же мужчины? Они могут пренебрегать моралью и не быть презренными?
Ясин раскатисто засмеялся:
— Мужчина это не женщина, дерзкий ты мой. Скажи мне лучше, как поживает твоя мать. Она хорошая женщина. Всё ещё сердится на меня даже после моего развода с Мариам?
— Не думаю, что она помнит что-то из этого. У неё доброе сердце, насколько тебе известно…
Ясин в ответ на его замечание произнёс «Амин», затем с сожалением покачал головой. К ним подошёл официант с напитком и закусками. Ясин тут же поднял свою рюмку и произнёс тост: «За здоровье членов
семейства Ахмада Абд Аль-Джавада!» Камаль также поднял рюмку и отпил половину в надежде вернуть себе утраченную весёлость. Ртом, набитым чёрным хлебом и сыром, Ясин сказал:— Мне казалось, что ты пошёл характером в свою мать, как и покойный Фахми. Я предсказывал, что ты будешь отличаться прямотой, но ты, но мы…
Камаль уставился на него с удивлением, и Ясин снова улыбнулся и продолжил:
— Но мы созданы по подобию нашего отца…
— Отца? Да он же сама серьёзность, настолько, что с ним просто невозможно жить!
Ясин громко расхохотался и помедлил немного, а затем сказал:
— Ты не знаешь своего отца! Я и сам ничего не знал о нём, как и ты, а затем мне раскрылся совершенно иной человек. Редко когда такие встречаются.
Он остановился, а Камаль с любопытством поинтересовался:
— Что тебе известно, чего я не знаю…?
— Я узнал, что он выдающийся в своём роде по части остроумия и музыки. И не смотри на меня, как будто ты слабоумный. Не считай меня пьяным. Твой отец — мастер в шутках, музыке и любви!
— Мой отец?…
— Об этом я узнал в доме Зубайды-певицы…
— Зубайды…?! Что?!.. Ха… Ха..
Но выражение лица у Ясина совсем не напоминало шутливое, и Камаль перестал смеяться прежде, чем мускулы на его лице расслабились. Затем рот его стал всё более сужаться, пока губы не сомкнулись, и он молча посмотрел в лицо брата, который по-простому, в пространной манере рассказал ему всё, что видел или слышал об их отце. Возводил ли он напраслину на своего отца?.. Как могло такое произойти, и что могло служить оправданием его отцу?! Нет, Ясин говорит лишь то, что знает. Значит, его отец именно таков.
«Боже мой!.. А как же его величие, степенность и серьёзность?! Если завтра ты услышишь, что Земля плоская, или что человек произошёл от Адама, то не удивляйся и не тревожься».
В конце концов Камаль спросил:
— А моей матери об этом известно?
Ясин засмеялся:
— Несомненно, ей известно о его пьянстве, как минимум…
«Интересно, а какой эффект это оказывает на неё, ведь она тревожится даже из-за ничего?!.. Неужели моя мать как и я — внешне притворяется счастливой, а внутри страдает?!»
Словно придумывая в оправдание отговорки, в которые он и сам не верил, Камаль сказал:
— Люди любят преувеличивать. Не верь всему, что они говорят. Да и потом, его здоровье указывает на то, что он ведёт умеренную жизнь.
Ясин с восхищением отметил, делая жест официанту повторить заказ:
— Он настоящее чудо!.. Чудесное тело, чудесный дух, всё в нём чудесно, даже бойкий язык, — тут оба брата засмеялись… — Представь себе, что после этого он управляет своей семьёй твёрдой рукой, хорошо тебе известной, и сохраняет своё достоинство и величие!.. И какой неудачник я!..
«Задумайся об этих чудесах: ты пьёшь вместе с Ясином! Твой отец — старый бесстыдник! Что тут подлинное, а что — нет?! Какова связь между реальностью и тем, что у нас в головах? Каков смысл истории? Какова связь между Аидой-возлюбленной и беременной Аидой? И кто такой я сам?! Почему я испытывал эту дикую боль, от которой так и не оправился по сей день? Смейся, смейся, пока не истощишь самого себя».
— А что бы случилось, увидь он, что мы сидим здесь с тобой?
Ясин щёлкнул пальцами и ответил:
— Упаси Боже!
— А Зубайда и впрямь красива?
Ясин присвистнул и пошевелил бровями:
— Разве это справедливо, что наш отец наслаждается особами с такими пышными формами, тогда как мы находим одних только девчонок?
— Жди своего звёздного часа. Ты пока что новичок.
— Изменилось ли твоё отношение к нему после того, как ты узнал его тайну?
— Всё, но только не это!
В глазах Камаля появился мечтательный взгляд:
— О, если бы он поделился с нами долей своего обаяния!