Каирская трилогия

— Сказки! Избавиться от тебя так же легко, как сбросить башмаки…

Однако она перешла с угрожающего вызова на жалобный тон:

— Мне что, выброситься из окна, чтобы и ты, и я почувствовали облегчение?

Он пренебрежительно пожал плечами, затем поднялся и в более лёгком тоне сказал:

— Есть и кое-что получше для тебя: ты отправишься в постель. Давай-ка ляжем спать и прогоним прочь шайтана…

С этими словами он направился к кровати и вытянулся на ней, охая и вздыхая так, как будто уже давно страстно хотел лечь. Она же продолжала говорить, но так, словно на сей раз сама с собой:

— Любому, кто живёт с тобой, суждены трудности…

«Трудности суждены и мне самому, и в ответе за это твой пол. Ни одна из вас, женщин, не может удержать меня от соблазна другой. Ни одна из вас не в состоянии победить мою скуку. Но я никогда не вернусь к холостяцкой жизни добровольно. Не могу я каждый год продавать лавку ради новой женитьбы. Пусть Зануба остаётся, но при условии, что не будет понукать мной. Безумному мужчине нужна умная жена. Умная, как Зануба!»

— Ты до утра будешь сидеть на диване?

— Я не сомкну век. Оставь меня там, где я есть, а сам наслаждайся сном…

«Некоторые необходимые вещи просто неизбежны».

Он вытянул руки и ухватился за её плечо, затем потянул к себе и пробормотал:

— Твоя постель…

Она с трудом сопротивлялась, но затем отдалась его рукам и пошла в постель. Вздохнув, промолвила:

— Когда же я получу такой же покой, как и все остальные женщины?

— Расслабься. Ты должна мне полностью доверять, я заслуживаю доверия. Такой человек, как я, не бывает счастлив, если не выходит поразвлечься ночью. И ты сама не будешь счастлива, если будешь создавать мне головную боль и проблемы. Тебе достаточно быть уверенной в том, что моё ночное времяпрепровождение — это вполне невинное занятие. Верь мне, и ты не раскаешься. Я не малодушный трус и не лжец. Разве я однажды не привёл тебя ночью в этот дом, где была моя жена? Разве так поступают лжецы или трусы? Я устал от хождения по кругу, и в этой жизни у меня осталась только ты!..

Она громко вздохнула, словно тем самым хотела сказать ему: «Как бы мне бы хотелось, чтобы в твоих словах была правда…»

Он протянул к ней руку и игриво сказал:

— Бог ты мой! Этот вздох воспламенил моё сердце. Да разразит меня Господь…

Постепенно поддаваясь ласке его рук, она молитвенным тоном произнесла:

— Если бы только Господь наш наставил тебя на праведный путь!

Кто бы мог поверить, что это пожелание вылетело из уст лютнистки?

— Никогда не ссорься со мной. Ссора истощает энергию!

«Этот метод действует, но только не во всех ситуациях. Если бы я заполучил сегодня ночью Айушу, это не было бы так легко…»

— Ты видела, что твои сомнения во мне были неуместны?!

39

Господин Ахмад Абд Аль-Джавад был поглощён своей работой, когда Ясин появился на пороге его лавки. Поглядев на его лицо, он понял, что тот пришёл, чтобы обратиться к нему за помощью: в глазах сына был рассеянный блуждающий взгляд. И хотя Ясин вежливо улыбнулся и склонился над его рукой, чтобы поцеловать её, он почувствовал, что тот выполнил этот традиционный обряд бессознательно, и разум его находится совсем в другом месте, о котором известно одному Аллаху. Он сделал ему знак сесть, и Ясин подвинул стул поближе к столу отца, и присел. Посмотрел на отца, опустил глаза и еле заметно улыбнулся. Господин Ахмад спрашивал себя, что его занесло сюда, словно испугавшись молчания сына. Он с любопытством задал ему вопрос:

— Всё хорошо?…Что с тобой? Ты не такой, как обычно…

Ясин долго смотрел на него, словно взывая к его сочувствию, затем опустив глаза, сказал:

— Меня переведут в самые отдалённые уголки Верхнего Египта!

— Министерство?

— Да…

— Зачем?

Качнув головой в знак протеста, он сказал:

— Я спросил директора школы, и он рассказал мне о таких вещах, что не связаны с работой. Это несправедливо…

Отец с подозрением спросил:

— О каких вещах?… Объясни.

— Это низкая клевета…, - после некоторого колебания он продолжил…, - о моей жене…

Интерес отца возрос. Он спросил Ясина с опаской:

— Что они сказали?

На какой-то момент на лице Ясина мелькнуло недовольное выражение, а затем он сказал:

— Какие-то идиоты сказали, что я женат на… лютнистке!

Ахмад окинул свою лавку тревожным взглядом и увидел Джамиля Аль-Хамзави, который обсуживал стоящего мужчину и сидящую даму, от которых его отделяло не более нескольких пядей. Подавив гнев, он понизил голос, в котором всё же проступали нотки ярости, он сказал:

— Может, они и впрямь идиоты, но я предупреждал тебя о последствиях. Ты совершаешь всё, что захочешь, не обращая внимания на последствия, но они не дремлют. Что мне сказать? Ты школьный инспектор, и твоя репутация должна быть безупречна. Я уже давно говорю тебе это и повторяю снова и снова. Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха. Кажется, что я должен освободиться от всех своих мирских дел, чтобы заняться одними твоими заботами!

Ясин смущённо и растерянно сказал:

— Но она моя законная жена, и нельзя упрекать человека за соблюдение им требований шариата. И какое дело министерству до этого?

Подавляя свой гнев, господин Ахмад сказал:

— Министерство должно охранять репутацию своих служащих… И почему бы тебе не дать возможность говорить о репутации кому-нибудь другому?

— Это же подлость и несправедливость по отношению к женатому мужчине!

Сердито махнув рукой, господин Ахмад сказал:

— Ты что, хочешь, чтобы я определял политику министерства образования?

Умоляя отца подавленным тоном, Ясин произнёс:

— Нет. Но я прошу вас использовать своё влияние, чтобы остановить мой перевод…

Отец покручивал усы левой рукой, глядя на Ясина невидящим взглядом и погрузившись в раздумья. Ясин же пытался взывать к его чувствам и вызвать прощение за то, что побеспокоил его, заверяя в том, что полагается он исключительно на Аллаха и на него. Он не покидал лавку, пока отец не пообещал ему попытаться остановить его перевод.

Вечером того же дня господин Ахмад отправился лично в кофейню Аль-Джунди на площади Оперы, чтобы встретиться с директором школы. И как только тот увидел его, пригласил присесть и сказал:

— А я-то всё ждал, когда вы придёте. Ясин перешёл все границы. Я сожалению о тех неприятностях, что он вам причиняет…

Сидя напротив него на балконе, выходящим на площадь, Ахмад ответил:

— В любом случае, Ясин и ваш сын тоже…

— Конечно же. Но это в целом меня не касается. Вопрос только между ним и министерством…

Хотя на лице Ахмада и была улыбка, он запротестовал:

— Разве не странно, чтобы чиновника наказывали за то, что он женился на лютнистке? Разве это не его личное дело? Да и потом, брак — это законная связь, и было бы неправильно, чтобы кто бы то ни было порочил его!