Каирская трилогия
Шрифт:
Будур же исчезла из его жизни навсегда. До чего же грустная истина, похожая на похоронный марш! От неё не осталось ни одного нежного воспоминания, объятия или поцелуя, даже прикосновения или тёплого слова в его адрес. Но он больше не боялся бессонницы. Раньше он сталкивался с ней в одиночку, а сегодня у него было бесчисленное множество способов занять и свой ум, и своё сердце. Позже он отправится к Атийе в новое заведение на улице Мухаммада Али, и вместе они продолжат свой бесконечный разговор. В прошлый раз он заявил ей заплетающимся от выпитого алкоголя языком:
—
С покорной иронией она сказала:
— Какой же ты милый, когда пьян!..
Он продолжил:
— Какими бы счастливыми супругами мы были, если бы поженились!..
Она нахмурилась:
— Не издевайся надо мной. Я была дамой во всех отношениях…
— Да, да. Ты приятнее, чем спелый фрукт в самом соку!..
Она насмешливо ущипнула его и сказала:
— Это ты так говоришь, но если я попрошу у тебя хоть на один риал больше, ты сбежишь!
— То, что между нами, превыше денег!
Она с каким-то протестом поглядела на него и заметила:
— Но у меня есть двое детей, которым нужны деньги, а не то, что между нами!
Его опьянение и грусть достигли апогея, и он насмешливо сказал:
— Я подумываю о покаянии, аналогичном тому, что сделала мадам Джалила. И когда я выберу путь суфия, то оставлю тебе всё своё состояние!
Она засмеялась:
— Если ты покаешься, то скажи — конец нашим отношениям…
Он тоже громко рассмеялся и сказал:
— Покаяние ещё не вредило таким, как ты!
Это было его прибежищем при бессоннице! Тут он почувствовал, что слишком уж долго стоит перед витриной магазина игрушек, отвернулся и пошёл прочь…
48
Халу, хозяина бара «Звезда», спросил:
— Это правда, дорогой мой, что они закроют все питейные заведения?
Ясин ответил ему с уверенностью в своих словах:
— Не приведи Господь этого, Халу! У депутатов есть обычай слишком много болтать при обсуждении бюджета, а у правительства есть обычай обещать рассмотреть пожелания депутатов при первой же возможности. И обычно такая возможность никогда не настаёт…
Члены компании Ясина в баре на улице Мухаммада Али соревновались друг с другом в представлении своих точек зрения. Начальник отдела кадров заявил:
— Они всю свою жизнь обещают выгнать англичан и открыть новый университет, а также расширить улицу Аль-Халидж. И что-нибудь из этих обещаний сбылось, а, Халу?
Старейший пенсионер ответил:
— Вероятно, депутат, который это предлагает, выпил смертельную дозу выпивки военного времени, и отомстил, внеся такое вот предложение…
Адвокат заметил:
— Как бы то ни было, это не затронет бары на улицах, которые посещают иностранцы. Так что, Халу, если такое и случится, ты можешь отдать свою долю какой-нибудь таверне или чему-либо ещё… Бар к бару, кабак к кабаку — как и здания, они поддерживают друг друга…
Начальник канцелярии Министерства вакфов сказал:
— Если бы англичане двинули свои танки на дворец Абидин из-за такого банальной дела, как возвращение к власти Ан-Наххаса, то неужели вы полагаете, что они промолчат
в случае закрытия баров?!Помимо компании Ясина в комнате был один человек из местных, а может из торговцев. Но несмотря на это, начальник канцелярии предложил смешать выпивку и пение:
— Давайте споём «Узник любви».
Халу вернулся на своё место за прилавком, и друзья затянули: «Узник любви! Какие унижения он терпит!» В нотках песни явно зазвучал хмельной дух, так что на лице торговца появилась саркастическая улыбка, однако песня не долго длилась. Ясин прекратил петь первым, и за ним последовали остальные. Свою роль продолжал играть один только начальник канцелярии. Последовавшую за тем тишину иногда прерывали только звуки причмокивания, смакования или хлопков в ладоши с требованием ещё одной рюмки или закуски. Тут вдруг Ясин сказал:
— Нет ли какого-нибудь способа, чтобы вызвать беременность?
Престарелый чиновник госслужбы запротестовал:
— Ты всё никак не перестанешь это спрашивать, всё время повторяешь!.. Потерпи ради Аллаха, брат мой!..
Начальник канцелярии Министерства вакфов сказал:
— Нет причин для беспокойства, Ясин-эфенди!.. Ваша дочь непременно забеременеет!
Ясин, глупо улыбаясь, промолвил:
— Она красива, словно роза, украшение улицы Суккарийя, но она первая девушка в нашей семье, что после года брака все ещё не забеременела! Поэтому её мать так волнуется!
— И как видно, и отец тоже!
Ясин, снова глупо улыбаясь, ответил:
— Если уж жена беспокоится, то и муж тоже…
— Если бы человек помнил, насколько дети отвратительны, то возненавидел бы беременность!
— Если бы! Люди для того и женятся, чтобы иметь потомство…
— Вы правы! Если бы не дети, никто бы не мог вытерпеть супружескую жизнь…
Ясин выпил свою рюмку и продолжил:
— Я опасаюсь, что мой племянник придерживается этого же мнения…
— Некоторые мужчины порождают детей для того, чтобы вернуть себе немного утраченной свободы, пока их жёны занимаются детьми!
Ясин ответил на это:
— Увы! Женщина может кормить одного ребёнка и баюкать другого, но одновременно с этим таращить глаза на мужа с вопросом «Где ты был? Почему ты не дома в такой час?» И вместе с тем даже мудрецы не смогли изменить этот вселенский порядок.
— И что же помешало им?
— Их жёны! Они не дали им возможности поразмыслить над этим…
— Я уверен, Ясин-эфенди, что сын вашей дочери не сможет забыть услугу, оказанную ему вашим сыном при поступлении на госслужбу…
— Всё забывается…
Тут он засмеялся — выпивка ударила ему в голову — и сказал:
— К тому же мой сын сейчас не у власти!
— Ох! Кажется, и на этот раз «Вафд» сможет преуспеть…
Тут адвокат заговорил тоном проповедника:
— Если бы дела в Египте шли естественным ходом, то «Вафд» бы правил до скончания веков!..
Ясин засмеялся:
— Это было бы правильно, если бы мой сын не вышел из «Вафда»!
— Не забывайте о дорожном происшествии на улице Аль-Кассасин! Если бы король погиб тогда, то врагам «Вафда» пришёл бы конец!