Как Даша и Паша были маленькими

– Неее, скорее всего надувные круги!
– предлагал свою версию Паша.

– А может кубик-рубик?
– мечтала я.

Он тогда только появился в продаже и все о нём только и говорили.

– Нет, наверно милицейскую машину, - подхватывал Паша.

Почта была в соседней деревне. Туда надо было ехать на машине. Мы стали уговаривать тётю Валю срочно отправиться за посылкой.

– Тётя Валя, ну пожалуйста. Там что-то важное!
– канючили мы.

Тётя Валя сдалась. Мы прыгнули в машину. Тётя Валя села за руль, и мы поехали. На почте нам выдали увесистый фанерный ящик. Мы его хотели тут же открыть, но ящик был надёжно заколочен гвоздями. Мы поставили посылку на заднее сиденье машины. С одной стороны от посылки сел Паша, с другой - я. Всю дорогу мы обстукивали ящик, обмеряли его, обнюхивали, пытались заглянуть в дырочки. Но ящик продолжал хранить свой секрет. Поэтому оставалось и дальше просто представлять, как я буду собирать кубик-рубик. А Паша безумолку болтал, какой он построит гараж из песка для своей новой машинки.

Дома дедушка Юра гвоздодёром вскрыл коробку. В ней лежало что-то большое, завернутое в газету. Мы с Пашей бережно извлекли это что-то из ящика и вдвоем понесли к столу. А потом очень аккуратно стали разворачивать газету... Там были ... резиновые сапоги. Наши старые резиновые сапоги. Мне и Паше.

Мама подумала, что мы тут промокаем, и выслала нам сапоги.

Как это было горько. А мы-то размечтались...

Сапоги нам так и не пригодились. Мы их ни разу не надели - больше дождей не было.

Когда мы вернулись в Москву, мама спросила:

– Ну как вам посылка?

– Мы думали там будут игрушки!
– с обидой сказали мы.

– А там что было?
– удивилась мама.

– Как что? Резиновые сапоги!
– в свою очередь удивились мы, будто она не знает, что посылала.
– И мы их, кстати, даже ни разу не надели!

– Ну а в резиновых сапогах что было?
– продолжала допытываться мама.

– Что?
– не понимали мы.

И тут нас осенило! Мы бросились к своим рюкзакам, достали резиновые сапоги, перевернули их и потрясли. Из моего одного сапога вывалился кубик-рубик, а из одного Пашиного - милицейская машинка!

Дедушка Юра

Нет, ну то, что мама когда-то была девочкой - я это знала. Мне бабушка рассказывала, как маленькая мама не слушалась её. И то, что папа был мальчиком - тоже вроде бы ясно. Он помнил кучу игр из своего детства и играл в них с нами. И даже тётю Валю я могла представить малышкой с симпатичными пухленькими щёчками. Она мне показывала свои детские черно-белые фотографии. Но вот что серьёзный молчаливый дедушка Юра, профессор истории, когда-то был ребенком - в это невозможно было поверить. А оказывается был. И вот как я это выяснила.

Я, тётя Валя и Паша пошли в магазин за хлебом. Идти надо было на другой конец деревни. Солнце сильно припекало. На обратном пути Паша уже сильно устал, и тётя Валя вела его за руку. А Паша ныл и еле передвигал ногами. Посреди дороги лежала длинная палка. Паша наклонился и поднял её. А потом чуть согнулся и пошёл вперед, приволакивая ногу и опираясь на палку, как старенький дедушка. Тётя Валя засмеялась. А я тут же пожалела, что не нашла эту палку первой.

Так мы и дошли до нашей калитки. Я с тётей Валей за руку, а сзади Паша с палкой-клюкой.

– А к нам гости!
– весело сказала тётя Валя, распахивая калитку.

Дедушка Юра сидел в тени яблони в своем кресле-качалке и читал газету. Он поднял глаза и вопросительно посмотрел на тётю Валю, мол, какие гости, кто там? Тётя Валя, ничего не говоря, посторонилась, давая Паше пройти. Паша шёл, согнувшись в три погибели и опираясь на палку.

– Вот, встретили старичка..., - пошутила тётя Валя.

Обычно дедушка Юра на подобные розыгрыши хмурился и снова утыкался в газету. Но в этот раз он заинтересовался и даже сказал:

– Паша, ты прямо как я шестьдесят лет назад!

– Как это?
– не поняли мы с тётей Валей и подошли к дедушке поближе.

Паша тоже подковылял и остановился, повиснув на палке-клюке.

– Эта палка мне один случай напомнила, который произошел, когда я был таким же маленьким, наверно, как Даша сейчас..., - сказал дедушка.

– Дедушка Юра, разве вы были маленьким?
– удивилась я.

– А как же!
– дедушка отложил газету и начал свой рассказ.

– Лет шестьдесят назад, ещё до войны с немцами, я был маленьким мальчиком, и жил в деревянном доме. Это сейчас там город Москва и высотные дома. А тогда там располагались улицы с низенькими деревянными домами. И вот я играл во дворе...

– Дедушка, вы умели играть?
– не поверил Паша.

– Ведь дедушка тогда был маленьким мальчиком, как ты!
– напомнила тётя Валя.

– Так вот играл я перед домом, - с воодушевлением продолжал рассказывать дедушка Юра, - И вдруг слышу с улицы кто-то нараспев говорит: "Лю-у-уди до-о-обрые, помоги-и-ите на хлеб, кто сколько мо-о-ожет...". Я хотел побежать, посмотреть, кто это там. Но в это время наша калитка приоткрылась, и в неё вошла старая нищенка. На голове - грязный серый платок, босые ноги запыленные, а в руке огромная клюка. Вылитая Баба Яга. Она увидела меня и сказала: "Милок, принеси водички попить старой бабушке ..." Я испугался и побежал в дом за мамой. Мама у меня была добрая женщина. Она пригласила старушку пройти на кухню - покушать. А я..., - тут дедушка замолчал, подбирая слова.

– Ну же, дедушка Юра, что было дальше?!
– потребовали мы с Пашей.

– А я взял из печки сажу и вымазал ею лицо и руки, на голову накинул грязную тряпку, взял в сенях старухину клюку, которую она там оставила. Оглядел себя с ног до головы - вылитый нищий! В таком виде я и отправился к нашему сельскому магазину. Встал около его входа, и сам от себя не ожидая, запричитал: "Ой, бедный я - несчастный сиротка, мамка померла, мы одни остались, кушать нечего... Помогите, люди добрые, кто чем может ...". В это время из магазина вышли две женщины и остановились возле меня.

– Сколько ж вас детей - сироток осталось?
– жалостливо спросила одна из них.

– Шестеро, - говорю.

Женщины стали сокрушенно охать и ахать. Одна протянула мне несколько монет, а вторая угостила рогаликом. Женщины ушли, а я так и остался стоять возле магазина с протянутой рукой. Всем, кто проходил мимо магазина, я рассказывал свою грустную историю. Многие люди жалели меня и давали милостыню. И пока я там стоял, даже сам поверил в своё сиротство. Стою, слезы по щекам катятся, и мне себя так жалко! А прохожие, видя моё горе, ещё сильнее меня жалеют и ещё больше денег дают. Монетки у меня в руках уже давно не умещались, и я их по карманам распихивал.

Я сначала хотел все деньги нищенке отдать. Но у меня давнишняя мечта была - удочку купить. Вот я и решил: "Один карман денег нищенке отдам, а остальные - на удочку истрачу". И уже стал прикидывать, какой к ней поплавок куплю. Но в этот самый момент к магазину подошла хорошая мамина знакомая.

– Юра, что с тобой?
– оторопела она, увидев меня в старой грязной одежде с протянутой рукой.
– Почему тебе приходится милостыню просить?

А я стою, глазами хлопаю и ничего сказать не могу - все слова в горле застряли. Тогда она взяла меня за руку и повела к нам, чтобы выяснить, что же случилось. Там-то всё и открылось. Мама была очень удивлена, увидев меня в таком наряде. А когда узнала, что я притворялся сиротой, рассердилась: