Как достать архимага

— Кто на этих карточках? — умоляюще спросила Блохина. — Покажите, прошу вас!

Я протянул все, кроме двадцать третьей. Она долго их рассматривала. Кого-то откладывала сразу, на ком-то ее взгляд задерживался чуть дольше, но так или иначе, ни на кого не показала.

— А кто на последней? Почему вы не отдаете ее мне? — Блохина ничего не понимала, а я лишь задумчиво хмурил брови.

— Думаю, мне лучше оставить вас.

Я положил карточку изображением вниз и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Последнее, что я увидел — две пары одинаково ничего не понимающих взгляда. То, что будет происходить за ней, ко мне не имело ни малейшего отношения.

Да, я мог бы инициировать проверку по факту кражи личности, но я лично знал человека с карточки, его историю и переживания. Марк двадцать лет назад не просто соблазнил Блохину, а это был именно он, но и потом гору времени страдал по ней, напрочь забыв ее имя. Жаль, мне не удалось увидеть лицо друга, когда он перевернет карточку.

Так что пусть сейчас разговаривают. Знакомятся, ругаются, мирятся. К тому же Марку давно пора остепениться. А тут сразу взрослый сын, никаких пеленок. Хотя с воспитанием нужно будет что-то придумать. А на счет едва не сорванной коронации, позже разберемся, как эмоции улягутся.

Думаю, парень просто хотел привлечь внимание и наконец, докричаться до своего отца. И у него это получилось, пусть и не так, как задумывалось.

А мне предстояло узнать судьбу другого сына: Фомина Олега Николаевича, который выпустил в свет том с моим жизнеописанием.

* * *

Дом сына писаря располагался в районе среднего класса — основной массив в нашей столице. Возница остановил карету возле весьма обычного строения: каменный дом, пусть и видавший виды, но еще крепкий, широкое крыльцо, ухоженный сад и мощеная дорожка, слегка заросшая травой по краям.

Во всем чувствовалась крепкая женская рука, уж больно хорошо выглядела растительность, а вот сам дом явно нуждался в легком ремонте.

Когда я только подходил к дому, в окне мелькнула тень, и дверь почти сразу открылась.

— Добрый день, мы ничего не покупаем и не заказываем, — вежливо сказала появившаяся в проеме дама.

Она выглядела уставшей, но была элегантно одета и с высокой по нынешней моде прической.

— Добрый день, я не по этому поводу. Мне нужен Фомин Олег Николаевич. Он здесь живет?

— Олежа? Да… — она потерла переносицу. — Что он натворил? Я его мать, Фомина Надежда Ильинична.

— Рад знакомству, я… — вышла секундная заминка, потому что я не сразу сообразил в личине я или нет, — помощник Соколова Алексея Николаевича, Иванов Григорий Борисович.

— Господина архимага? Святые силы, — она побледнела и отступила вглубь дома. — Проходите, Григорий Борисович, я сейчас…

Я переступил порог и с интересом стал разглядывать обстановку. Когда-то здесь водились деньги. Зарплата писаря вполне позволяла содержать такой дом. Но то время прошло. Остались лишь потертая мебель, застиранные шторы да вытертый ковер.

Обойдя гостиную, я заглянул в соседнюю комнату. Там был склад книг. Тех самых. О моей жизни. С ходу сосчитать, сколько их тут у меня не вышло, стопки высились до потолка, лежали на всех поверхностях, занимая почти все пространство.

— Вы меня искали, Григорий Борисович? Я Олег Фомин.

Позади меня стоял долговязый мужчина лет тридцати: аккуратный костюм, очки, длинные пальцы. Почти так же выглядел его отец, разве что ростом был пониже. Я хорошо помнил Николая Петровича, почти каждый день виделись.

— Да, все верно. У меня вопрос вот к этому, — я обвел рукой книги. — На страницах я нашел конфиденциальные сведения, которые ни в коем случае не должны были попасть на глаза другим людям.

— Вы читали? — с нотками восхищения спросил Олег Николаевич.

— Читал, — кивнул я.

— И вы считаете, что написанное в книге… правда?

— Это конфиденциальные сведения, я не вправе даже говорить об этом.

— А я думал, отец все выдумал…

Он запустил руку в волосы и дернул за прядь.

— Меня теперь арестуют? За эти сведения?

— Вас спасла только приписка, что написанное — это неподтвержденные мифы. Сколько экземпляров вы продали и раздали?

— Да никто брать не хотел, вот, почти весь тираж так и остался лежать мертвым грузом, — он вздохнул. — Я надеялся, что такие истории аж про самого господина архимага разлетятся, как горячие пирожки на ярмарке, но…

Он развел руками, окинув скорбным взглядом лежащие книги.

— Сначала для рекламы друзьям раздавал, как-то умудрился в пару лавок протащить, где не смотрят на название. Но на этом все. Большие магазины меня разворачивали, едва видели обложку. Все деньги потратил на них, — он пробежался пальцами по корешкам. — Вы же арестовать меня пришли?

— Нет, любопытно стало.

— Хотите, я вам подарю экземпляр?

— Уже приобрел и ознакомился. Мне нужны все исходники, которые были у твоего отца. Абсолютно все.

— Конечно, все в кабинете отца. Пойдемте, я покажу вам.

Мы прошли по темному коридору и поднялись на второй этаж. Здесь все было в таком же состоянии. Магические рожки едва теплились, почти израсходовав заряд магии. Проходя мимо, я их пополнил. Мне несложно, а сделать что-то хотелось. Фомин восхищенно охнул и горячо поблагодарил меня. Оказывается, в их семье никто не блистал запасами силы, а заряжать каждый месяц светильники магией было весьма затратно.

Олег Николаевич остановился перед закрытой дверью, вытащил из кармана ключ и повернул его в замке. Едва уловимо запахло озоном — среагировала защита, работавшая по принципу «свой-чужой». Обрывать ее не стал, она мне не может причинить вреда, а любого другого, послабее, могла и поджечь. Фомин глянул на меня и испуганно вскрикнул.

— П-простите, я редко сюда захожу, совсем забыл про это заклинание. Вы не пострадали?

Я качнул головой, чувствовал, что в словах парня не было лжи. Действительно, забыл. С кем не бывает.

Кабинет разительно отличался от остального дома. Тут все было новым и без единой пылинки. Каждая вещь лежала на своем месте, словно всю обстановку перенесли из каталога. Мебели мало, но она идеально дополняла друг друга, представляя единую композицию.

Фомин подошел к столу и осторожно выдвинул один из ящиков. На свет появилась толстая папка, затем еще одна и еще.

— Я нашел их, когда разбирал вещи отца. Бумаги лежали в сейфе на чердаке под грудой коробок, но я смог его найти и открыть. Только сейчас понял, что зря это сделал.