Как достать стража. Влюбить и присвоить

– Если машина это преобразователь одной магической энергии в другую, нужную Эриварду, а главной составляющей является кровь жертвы, то обнуленный таймер запускает процесс автоматически. Весь вопрос в том, для чего нужна такая точность?

– Да, это большой вопрос, - ядовито хмыкнул Ги.

– Жертвы? – переспросил Агиар, который и не догадывался о масштабах проблемы.

– Жертвы-жертвы… - кивнула я.

Вот нашел время для вопросов! Герцогу явно не хватало выдержки Китрэна. Муж, в отличие от Агиара, помалкивал. Привык он что ли к моим странностям и тяжелому характеру? Ладно, если выживем – обязательно спрошу.

– Как жертвы? Живой? – не унимался Настасьин муж.

Перехвалила я его. Однозначно. Хотя… С другой стороны, он ведь тоже придворный и привык видеть вокруг блеск двора или в крайнем случае – тишину своих весьма оснащенных лабораторий и кабинетов. Это Кит дитя улиц… не улиц, конечно, а задворков Аэрлеи. Совсем как мы с Женькой когда-то. Герцога можно простить, но вопросы его и вправду забавные.

– Ну а какие еще жертвы-то бывают? – откликнулась я. – Они, когда умирают, уже не жертвы, а жмурики. Тоже на «ж», но разница ощутимая.

– Лорд Ги убивал арсов? – еще один вопрос от Агиара. Хорошо, что Настасья поняла – меня нужно оградить, и разгрузить, и дать каплю времени закончить мысль, поскольку время на таймере тоже заканчивается, а жертвы нет. Вернее, предполагалось, что именно Настя ею станет, и хвала богам всех миров – не срослось.

– Подожди, дорогой, - проворковала она, положив свою крошечную ладонь на мускулистое предплечье мужа. – Света знает больше нас всех, а часы на таймере Ги тикают.

– Тикают!.. – расхохотался Эривард. – Вы все умрете! Вы обречены!

Обречены… Умрете… Таймер… Два погибших стража… Темное существо…

Логическая цепочка проста.

– Время кормления, - ахнула я и посмотрела на Ги.

Смеяться он перестал, но его тощее, желтоватое, словно обтянутое пергаментом, лицо оставалось надменным.

– И что ты сделаешь? – ехидно спросил он. – Против взрослого темного бессильна даже армия первородных, вооруженная пшекаями, не то что кучка стражей с мутировавшей за века бездействия магией.

– А ты что сделаешь? – подойдя почти вплотную к Эриварду, поинтересовалась я. – У существа обед, а спагетти не готовы. Баланьезу не подвезли, так ведь? Или другие секреты имеются?

– С-с-су-у…

Я догадывалась, что хотел мне сказать маг, но перебила, чтобы не травмировал нежную психику других достойных и мужественных арсов.

– Или у тебя для себя секретик имеется? – тихо прошипела я. Да, злость не самое лучшее качество, но я никак не могла с ней справиться. Слишком долго прятала ее, а теперь она ни за что не желала отступать. – Нет у тебя секретика, лорд. Иначе ты бы тут не выражался. Вон как виски взмокли, и смех пропал, а значит, мы в одной упряжке.

Конечно, темное существо и Эривард сейчас меня волновали, но оставалось еще кое-что непонятное, что казалось весьма важным и существенным.

Крылья, наши с сестрами радужные крылья. На время подъема они исчезли, но стоило ногам коснуться площадки, появились вновь. Причем, убрать их не могла даже Женька, а мы с Настасьей тем более. И что характерно – никто из стражей на них не пялился, будто и не видели. Хотя, может тут моветон смотреть на крылья чужих жен – примерно такой же, как на старушке Земле благородным мадамам под юбки заглядывать. Этикет – дело тонкое, иногда геморройное.

В любом случае я не понимала, почему крылья не исчезают, но интуиция подсказывала, что так нужно, и их наличие за нашими спинами играет какую-то весьма важную роль.

Ладно, подождем.

– С вами и не нужен никакой «секретик», - почти выплюнул мне в лицо Ги. – Стражи выстроились, как аппетитные стейки в мясной лавке.

Так я тебе и поверила!

– Если учесть, что магия стражей для существа несъедобна, то… - это я произнесла так тихо, что даже охранники, удерживающие Эриварда, вряд ли меня услышали.

– Ты… хорошая ученица, - процедил он.

– На память не жалуюсь. Сам же рассказал, что использовал магию стражей лишь для устрашения темного.

– Да! Для устрашения! – выпалил маг. – А значит, существо сюда не сунется!

– Для устрашения сытого темного, не так ли? – продолжила я. – Плюс выработанный годами рефлекс, режим питания, доения или сцеживания… Лучше начать говорить, лорд. Только от вас сейчас зависят наши жизни и ваша собственная. Надеюсь, это вам ясно? Вы будете следующей жертвой темного – его последней жертвой или никто. Выбирайте.

Да, я так сказала. Но я надеялась, что выход есть. Что Эривард вот прямо сейчас предложит несколько путей решения проблемы, чтобы сохранить свою жизнь. И нет, я не собиралась становиться палачом. Пусть суд Аэрлеи судит этого предателя.

Я сказала эти страшные слова, чтобы спасти всех, но…

– Я не знаю, как остановить темного… - просипел Ги. – В шкафу склянки с кровью стражей, если разлить ее по периметру площадки, на какие-то минуты это может отпугнуть существо, но потом… потом он придет… за мной?!..

О, разумеется, своя рубашка ближе к телу! За ним придет темный! Как же… Тут кроме него еще Настасья имеется, ее муж Агиар с магией мрака и мы с Женькой и радужными крыльями в придачу.

Ситуация, я вам скажу!

– Свет мой? – подошел ко мне муж.

– Все плохо, Кит… Все так плохо, что и словами не выразить, - вздохнула я. – Готовьтесь к бою. Может быть, последнему.

Истинный король кивнул и крикнул:

– К оружию. Женщин защищать в первую очередь!

Скрыться в башне было бы плохой идеей. Части темного достанут в любом уголке. Много… Много его частей.

Нет, я не использую магию во вред… Не использую…

Но рука сама взметнулась вверх, и из нее вырвался оранжевый поток.

– Говори же, мерзавец! – прорычала я за секунду до того, как моя магия разбилась об поле, которое создавали вокруг Ги антимагические наручники.

Как я про них забыла? Артефакт работал в обе стороны, одновременно защищая нас от магии Эриварда и его от нашей.

– Мне нечего сказать, - просипел он. Маг дрожал и трясся. Его страх был фактически осязаем.

– Гад… - сплюнула я.

Злость во мне бурлила, клокотала и множилась, как густая похлебка в походном котле. Я в жизнях так не злилась ни на кого. Словно все мои самые худшие чувства кто-то извне подпитывал.