Как много в этом звуке…

— Засветились?

— Мыслишка есть, — скромно потупился Зайцев.

— В таком случае мы можем наконец уделить внимание содержимому твоего елисеевского пакета? — еще более скромно потупился бомжара.

— Боже! — вскричал капитан покаянно. — Я совсем о нем забыл!

— Настя! — на этот раз вскричал бомжара. — Наш гость позволил тебе заглянуть в его пакет!

— Как я мог забыть о нем! — продолжал причитать Зайцев.

— Вот эта твоя оплошность действительно непростительна, — и, произнеся эти слова, Ваня вскинул правую руку вверх и чуть назад — точь-в-точь как это делали две тысячи лет назад прекрасные, если судить по их мраморным изображениям, боги и богини на горе Олимп.

Володя дочитал последнюю страницу, долго смотрел в окно и наконец вспомнил обо мне.

— Это что же получается… Разве может следователь быть таким глупым?

— Он совсем не глупый! Инициативный, решительный, бесстрашный… Но действует научными методами, которым его обучали в разных академиях. А бомжару никто не обучал. Невежество очень часто оказывается посильнее научных знаний. Вот я, например… Не заканчивал ничего, кроме горного института… Во всем остальном я полный невежда… И если уж взглянуть на меня повнимательней…

— Уже взглянул, — сказал Володя сурово.

— И что ты увидел?

— Я увидел, что внутренний карман твоего пиджака отдувается слишком подозрительно. С бомжарой слишком часто общаешься. Знаешь народную мудрость… С кем поведешься, с тем и наберешься.

И Володя посторонился, пропуская Валю к столу — в каждой руке у нее была довольно емкая хрустальная рюмка.

Р.S. О названии… Почему «Бомжара седьмой»? А потому «Бомжара седьмой», что это как раз седьмая история о его победных криминальных похождениях.

Бремя доказательств

Жизнь в подворотнях, под железнодорожными платформами, в брошенных домах, конечно, унизительна. Но давайте назовем вещи своими именами — такая жизнь унизительна лишь для людей, живущих в приличных квартирах, то есть, в квартирах с натертым паркетом, с мохнатыми ковриками в ванных комнатах и с телевизором в полстены.

Да, в этом есть нечто привлекательное.

И действительно, что плохого в том, что человек после сладкого сна, набросив махровый халат на уже поплывшие свои плечи, присядет к кухонному столику и выпьет чашечку свежего, натурального кофе, приготовленного юной, улыбчивой женой с загаром на юных опять же плечах. Да, с загаром, который можно приобрести только на Мальдивских островах, да и то в удачный сезон — когда на наших непроходимых улицах беснуется февральская метель.

Кстати, вы знаете, где находятся Мальдивские острова? Не задумывайтесь надолго — если подзабыли школьную географическую карту, значит, вам и не нужно знать, где расположены Мальдивские острова, вам эти знания не пригодятся, довольно с вас будет вашей же бывшей секретарши — молодой девахи с загаром, который она получила, без дела валяясь весь день на вашем же балконе.

Ладно, речь не о девахе, о ней как-нибудь в другой раз. Речь о другом — паркет, коврик, халат, острова, соблазненная по пьянке секретарша… Все хорошо, но класть на это единственную свою не столь уж долгую, неповторимую жизнь… Ребята, дороговато обходится. Когда помрешь, а ведь помрешь, все достанется не брошенной жене, не подрастающим тощеватым пацанятам, девахе все достанется, дай бог ей здоровья.

Ну что, ребята, речь опять пойдет о бомжаре Ване, помните такого? Давно что-то мы с ним не встречались, надо бы поговорить, да и у него накопилось о чем рассказать. Живет он все в той же полуподвальной комнатке дворника, куда определил его следователь Зайцев, все с той же женщиной, которую привел к себе как-то ночью пьяную и зареванную, да и оставил у себя. От неуклюжих, но искренних забот Вани она помолодела, похорошела, повеселела, а когда вспомнили о ней прогнавшие ее люди, не пожелала вернуться к ним.

— Я останусь, ладно? — не то спросила она, не то просто поставила Ваню в известность.

— Конечно, — ответил он и даже плечами пожал — дескать, а как же иначе.

— А знаешь, ты обалденный мужик, — как-то сказала Настя с глазами, наполненными слезами.

— Местами, — махнул Ваня рукой и, взяв в углу метлу, вышел исполнять свои обязанности.

Была у Вани привычка выходить во двор со своей метлой пораньше, чуть ли не затемно. И не потому, что очень уж исполнительным был, вовсе нет, хотя работу свою выполнял исправно и в срок. Дело в том, что образ жизни людей, которые обитали в приличных квартирах, расположенных над Ваниным полуподвалом, просто вынуждал их оставлять после себя большое количество отходов — красивые бутылки из-под вкусных напитков, подсохшие куски дорогой колбасы, недоношенное тряпье. Из всего этого богатства бомжару интересовало то, что мы пренебрежительно назвали тряпьем. Свитер с жирным пятном на видном месте, с надорванным торчащим гвоздем рукавом, поднадоевшие джинсы — все это безжалостно выбрасывалось в мусорные ящики, а Ваня бестрепетно относил в свою комнатку. Настя же в свою очередь, все, что ей приглянулось, относила в ближайшую химчистку. И постепенно получилось так, что бомжара со своей избранницей одевались ничуть не хуже, чем все остальные обитатели этого дома, где и произошло кошмарное убийство, о котором до сих пор говорит весь квартал.

Началась все с того, что однажды утром в дверь Ваниной комнатки раздался частый и как бы несколько нервный стук.

Ваня склонил голову к одному плечу, потом к другому и произнес:

— Все ясно… На пороге капитан Зайцев. В городе убийство.

— С чего ты взял? — вскинулась Настя.

— Так, — бомжара повертел в воздухе растопыренной ладонью. — Умный потому что. Открывай, Катя, дверь. У капитана нет времени ждать.

И действительно, когда Настя откинула крючок и распахнула дверь, на пороге она увидела капитана Зайцева, который носовым платочком протирал внутренности своей вспотевшей форменной фуражки.

— Разрешите войти?

— Входи, капитан, — бомжара сделал широкий жест рукой. — Присаживайся. Давно ждем.

— Давно ждете? Так ты уже все знаешь?

— А чего там ждать… У вас опять небось убийство?

— Нет, Ваня… На этот раз убийство у вас. В твоем доме. Недосмотрел ты, расслабился… — капитан оглянулся на Настю, давая понять, кто виноват в оплошности бомжары.

— Третий этаж, семнадцатая квартира, — как бы про себя пробормотал Ваня.

— Ты что, уже побывал там? — резко повернулся к бомжаре капитан.

— Да нет…

— А откуда тебе известны подробности?!

— Умный потому что, — пробормотала как бы про себя Настя.

— А если умный, почему не предотвратил?

— С тобой, капитан, захотелось повидаться. Вот ты и пришел. А то ведь совсем про меня забыл.

— Шуточки, да? Прибауточки? Собирайся, Ваня, — поднялся Зайцев с табуретки. — Пойдем осматривать место преступления. Там кровищи… Видимо-невидимо.

— Задушили, застрелили, зарезали? — спросил бомжара уже на площадке.

— Всего понемножку, Ваня… А если всерьез, то, скорее всего, нож… Уж больно крови много… От пистолета так не бывает, от петли тем более… Мы вообще-то давно присматривались к этому мужику, уж больно он рисковый был… Даже среди своих вел себя… Как бы тебе сказать доходчивее…

— Да уж скажи как-нибудь, авось соображу.

— Неосторожно он вел себя. Неуважительно. Здесь, к примеру, так можно, а там так нельзя. Ребята обидчивые, прощать у них не принято. Только вчера с Мальдивских островов вернулся — а сегодня вот, пожалуйста.