Как обойтись без соперницы?

–Только не под холодную воду, волдыри пойдут.

Он быстро и ловко достал из морозилки коробочку со льдом, вытряхнул на кухонное полотенце несколько кубиков и приложил к моей руке.

– Держите, вот так. Я сейчас.

Огляделся, выудил из ящика под столом картофелину, снял с гвоздика возле окна терку и сноровисто натер картофелину.

Финальный штрих – он аккуратно, но быстро выложил кашицу на мой ожог.

– Вот теперь волдырей не будет точно.

– Спасибо, Лан.... то есть, Андрей.

– Да не мучайтесь, – он улыбнулся, – я в курсе какая у меня кличка. Это еще ничего. Могли ведь и похлеще обозвать. Кикимором каким– нибудь.

Он вдруг скорчил потешную мину: высунул язык почти до подбородка, закатил глаза и одновременно сморщил нос. Я расхохоталась.

– Вот теперь вам точно легче, – улыбнулся он. – Дайте -ка посмотрю.

Он склонился над моей ладонью и осторожно сдвинул картофельную кашицу, рассматривая ожог. Я почувствовала аромат его волос, одеколона. Это было странно – чувствовать так близко чужого мужчину, а не мужа, пусть бывшего, но привычного. Ланфрен прикоснулся губами к моей ладони и прошептал:

– Теперь все точно заживет до свадьбы.

И вдруг я почувствовала, что мне совсем не хочется отнимать руку. А хочется, наоборот, стоять так до утра.

Я чувствовала себя как Глупец на карте Таро, у которого одна нога занесена над пропастью. Секунда – и он сорвется вниз. Я также стояла над пропастью. Я чувствовала как под ногами осыпаются камешки, а сердце уже ухнуло в бездну. Еще шаг, еще одна минута поцелуя – и возврата не будет.

От полета в пропасть меня спасла Оля. Она зашла на кухню со стопкой тарелок, замерла на пороге, метнулась обратно в коридор и оттуда смущенно забормотала:

– Ой, извините. Я тут просто хотела тарелки… прошу прощения.

Мы с Ланфреном отодвинулись друг от друга. Возникла неловкая пауза.

– Картошка, – я протянула руки к кастрюле.

– Нет уж, позволь… гхм....те, я сам, – он взял кухонное полотенце, набросил на крышку, открыл ее, положил картошку на тарелку и понес в комнату.

Я пошла за ним, на ходу поправляя волосы.

А в комнате нас ждала картина маслом: мои девчонки, мои такие разные по характеру подруги сидели в ряд на диване, как вороны на жёрдочке, в одной позе: нога на ногу, руки скрещены на груди. Рая – кругленькая, уютно-сдобная, с полными, но ловкими руками, которые без конца солили и мариновали все, до чего могли дотянуться, без устали месили тесто, штопали, гладили, драили и раскладывали по бессчётным контейнерам: для дома, для родни и подруг, на работу, в школу, в дорогу.

Оля – полная противоположность Раи: худенькая, с торчащими ключицами и острыми коленками, курносая и вихрастая, с коротко стриженной по-пацански головой, что под завязку была набита умными книжками и не всегда полезной премудростью. Оля могла до винтика разобрать, а затем собрать компьютер, знала как устроена Вселенная и что такое синхрофазотрон, но при этом полностью сжигала всю кухню при попытке пожарить яичницу.

И Алла – наша домашняя пантера, всегда готовая к прыжку. Фигура – песочные часы: широкие бедра, большая грудь, черная смоляная грива и огромные зеленые глаза. Львица-тигрица. Ким Кардашьян местного разлива. Подобные сравнения Аллу всегда обижали.

– Еще неизвестно, у кого дженифер попес кардашьянистее! – возмущено бурчала она, встряхивая гривой.

И вот три мои разные подруги сидели на диване не только в одной и той же позе, но с одним на всю троицу выражением лица: играем свадебку, ребята!

Ланфрен поставил картошку на стол. А я вдруг вспомнила, что до сих пор не открыла его подарок. Ужасно неприлично! Не понимаю, как я могла о нем забыть!

Бормоча извинения, я открыла алую бумажную сумочку и вытащила оттуда коробочку, завёрнутую в подарочную бумагу с лентой и цветком, и конверт. Аккуратно сняв бумагу с коробочки, я ахнула: на ладонь лег фиолетовый флакон, который я бы узнала из сотен других: фиолетовый "Пуазон", мои любимые духи.

– Быть не может! – ахнула я. – Но как вы узнали?

Унюхать их от меня он никак не мог. Последние запасы давно закончились. Позволить себе такой дорогой парфюм я не могла. Муж, который раньше баловал меня на Новый год и восьмое марта, ушел. Осталась только пустая бутылочка на трюмо. Из нее еще не до конца выветрился аромат и иногда я вздыхала его, чтобы поднять себе настроение. Хотя эффект получался прямо противоположный. Пустые бутылочки, полувыветрившийся аромат былых подарков – это и есть женское одиночество. Капельки былого счастья. Мужчины отсчитывают одинокие годы по календарю, а женщины по засохшим цветам между книжными страницами, старым открыткам, которые когда-то были вложены в шикарные букеты и пустым флаконам из-под любимых духов.

Неужели Ланфрен кого-то тихо расспрашивал о моих предпочтениях?

– Я догадался, – улыбнулся он.– Сначала я спросил у знатоков, какие духи может любить женщина, обожающая французские фильмы 70-80-х годов. Мне ответили: "Шанель", "Пуазон", "Марина де Бурбон". А ведь женщины выбирают духи похожие на них самих. Для "Марины де Бурбон" вы слишком молоды. "Шанель" не подходит вам по характеру: это коварный запах, аромат роковых женщин.

– Да, такой больше подойдет мне, – вмешалась Алла.

И умолкла, получив ощутимый пинок от округлого, но крепкого Раиного локтя.

Ланфрен рассмеялся и продолжил:

– К тому же "Марина де Бурбон" немного искусственна, это совсем не ваше А "Пуазон", как мне объясняли люди, знающие толк в духах – это аромат женщин, в которых скрыто много возможностей, но они об этом подчас и не догадываются.

– Спасибо! – смущено сказала я.

Всегда смущаюсь, когда меня хвалят.

– Вот уж порадовали так порадовали! – я погладила заветный флакон.

– Это не все. Откройте конверт. Главный подарок – там.

Я открыла конверт и ахнула.

– Это… – я даже не смогла выговорить это слово вслух, боялась, что чудесная иллюзия рассеется.

Как у Золушки в полночь, когда карета превратилась в тыкву.

– Это билет в Париж, – улыбнулся Ланфрен. – Главный подарок. Наша компания ежегодно устраивает отчетное собрание, на котором подводят итоги, вырабатывают стратегии и новые концепции на год вперед, а после этого, естественно, банкет. На него съезжаются главы всех филиалов из всех стран мира со своими заместителями. Вы ведь мой заместитель, правда?

– Да, – пролепетала я, все еще не в силах прийти в себя.

– Ну вот. Загранпаспорт есть?

–Да, мы с мужем… бывшим мужем отдыхали в Египте до того, как… в общем, отдыхали. Так что с этим все в порядке.

– Вот и отлично! Вылет через две недели. Форма одежды: утром деловая, вечером парадная. В Париже пробудем три дня. А завтра начнем готовить отчет.

… Когда Ланфрен ушел, мы мыли посуду на кухне. Лучано сытым котом свернулся на диване в комнате и задремал. Рая мыла, я вытирала, Оля расставляла по местам, а Алла курила, сидя на подоконнике.