Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

— Какие женщины вам нравятся?

У меня имелся ответ на этот вопрос — Хелена Кристенсен. [147] Но в тот единственный раз, когда я сказал об этом человеку, предложившему меня с кем-нибудь познакомить, тот рассмеялся и ответил: «Понятно, почему ты до сих пор один!»

С другой стороны, когда я сказал другой «своднице», что мне безразлична внешность женщины, главное — ум, она свела меня с «отвратительным троллем», как подобных женщин называл Крис Лоуренс. Как же мне ответить на этот вопрос и не выставить себя ограниченным и недалеким?

147

Хелена Кристенсен — датская супермодель и фотограф.

— Главное, — начал я, — чтобы она была настоящим вызовом. С кем бы я не смог даже познакомиться без вашей поддержки. Чтобы подвергнуть ваш совет настоящему испытанию, она должна быть необыкновенно красивой.

— Дайте мне подумать до завтра, — ответила доктор Демарис.

Вероятно, ее часы очень спешили, потому что, когда я вернулся домой, на голосовой почте меня уже ждало сообщение от нее: «У меня есть та, кто вам нужен, — Дженнифер. Она просто сногсшибательна».

Я позвонил Дженнифер, и мы договорились встретиться в «Пиадине», итальянском ресторане в Уэст-Виллидж, в следующую пятницу. Как я ее узнаю? Она описала себя как невысокую — чуть больше полуметра — брюнетку с… кхе… округлыми формами. Другими словами, маленькая шалунья с огромной грудью. Именно таких женщин я и люблю!

Естественно, к пятнице я успел позабыть обо всех наставлениях, полученных мной от доктора Демарис. Как и большинство мужчин, я полагал, что успех или провал свидания зависят главным образом от того, во что ты одет. Поэтому я застегнул ремень на моих классических джинсах «Левис-501», натянул кавалерийские сапоги от «Дживс энд Хоукс», выбрал дорогую голубую рубашку из «Харви Никс» и накинул сверху однобортный темно-синий спортивный пиджак из «Брукс бразерс». Круто!

В «Пиадину» я прибыл в 20.25, за пять минут до условленного с Дженнифер времени, и занял самый лучший столик. Заказав бутылку хорошего вина и наполнив свой бокал, я закинул ноги на стоящий напротив стул и напустил на себя равнодушный и скучающий вид. Я был готов к схватке.

В 21.10, когда она так и не появилась, я проверил свою голосовую почту. «Новых сообщений не было», — последовал ответ. (Я подумал, что задумай Нора Эфрон снять романтическую комедию обо мне, она бы называлась «Вам писем нет». [148] ) С раздражением я вспомнил, что не захватил номер ее телефона и потому не мог ей позвонить. И в то же время я не решался поехать за ним домой — а вдруг она все-таки появится. Мне ничего не осталось, как ждать.

148

Нора Эфрон — режиссер комедии с Томом Хэнксом и Мэг Райен «Вам письмо».

В 21.45 я снова проверил свою голосовую почту. Ничего. Я прождал ее до 22.30 — к тому времени я успел осушить бутылку вина и заканчивал второй бокал «Черной метки на камнях». Никаких сомнений — меня «кинули».

Я позвонил Дженнифер несколькими днями позже, но она поклялась, что пришла в «Пиадину» ровно в 20.30, прождала 15 минут и ушла домой. Ну да, как же, подумал я. Скорее всего подошла к ресторану, заглянула сквозь его витрину и, рассмотрев меня хорошенько, решила перенести встречу до лучших времен. Я оказался прав. Все сводилось к первым 15 секундам!

Но почему она отвергла меня, когда я был одет как «победитель»? Я позвонил в агентство консультанту по стилю Грэгу Левайну и спросил, где же я ошибся? «Обычно я советую клиентам избегать спортивно-джинсового стиля, — сказал он, отправив на свалку всю мою философию мужской одежды, — это слишком отдает "Сейнфилдом"». [149]

На следующей неделе я прочитал в «Виллидж Войс», что порнозвезда по имени Хьюстон ищет 400 добровольцев, чтобы побить мировой рекорд по групповому сексу. Я подумал, а не позвонить ли мне ее менеджеру, но отказался от этой идеи. С моей удачей в таких делах она, возможно, только взглянет на меня и прокричит: «СЛЕДУЮЩИЙ!»

149

Комедийный сериал о жизни комика Джерри Сейнфилда и его постоянных неудачах с различными девушками.

25 «Мне жаль, сэр, но эта кредитка недействительна»

Тем временем на моем карьерном фронте события развивались не самым лучшим образом. Мой контракт с «Вэнити фэр» закончился 1 апреля 1997 года, и Грейдон, как и обещал, возобновил его, но лишь на три месяца вместо привычных шести. До 1 июля мое имя будет сохранено в выходных данных журнала, но я лишился офиса и мое жалованье сократилось с 5000 до 1000 долларов. Этого мне бы не хватило даже заплатить за квартиру. К счастью, у меня оставалась колонка в «Ивнинг стандарт», но даже в этом случае мне следовало приступить к поиску другой работы.

Я решил начать с самой верхушки и отправил письмо Хоуэллу Рейнсу, бывшему в то время ответственным за редакционную страницу «Нью-Йорк таймс». Сейчас Рейнс — ответственный редактор «Нью-Йорк таймс», это самый высокий пост в газете. В среде американских журналистов страница с обзорными статьями «Таймс» считается наиболее престижной нишей в их бизнесе. Жалованье маленькое — ожидалось, что за честь работать там вы согласитесь это делать за 150 долларов, — но она имела свои дополнительные бонусы, такие как контракты на книги, договоры на написание других вещей и, что самое важное, приглашения выступить на телевидении, которые ценились на вес золота. Я узнал, что Рейнс ищет ведущего юмористической колонки, и вложил в письмо полдюжины своих коротких заметок в надежде, что он посчитает мою кандидатуру подходящей для этой работы. Запечатав все в конверт «Вэнити фэр», по крайней мере так я был уверен, что оно окажется среди его входящих документов, я отправил письмо через почтовую службу «Конде наст».

Через шесть недель мое послание вернулось. Адрес Хоуэлла Рейнса был замаран, чьей-то небрежной рукой было написано «Вернуть отправителю» и нарисована стрелка, указывающая на мой адрес в верхнем левом углу. Разорвав конверт, я обнаружил в нем только свое письмо и шесть статей, сложенных в том же порядке, в каком я отправил их. Не было ни сопроводительного письма, ни даже уведомления об отказе. Но, судя по сделанным красным фломастером исправлениям каждой грамматической ошибки, материал все-таки читали. Выходит, я не подходил для «Таймс».

Я решил отправить Грейдону мою последнюю служебную записку. В конце концов, исполнить последнее желание осужденного — традиция. Может, он разрешит написать мне статью из 1000 слов для «Тщеславия» в качестве моей последней лебединой песни. Стоило попробовать.

Уважаемый Грейдон.

В Лос-Анджелесе мне довелось случайно познакомиться с парнем по имени Абдул, который предлагает довольно необычную услугу мужчинам, отправляющимся на первое свидание. За 300 долларов он делает вид, будто затевает с вами ссору, и позволяет вам его побить. Почему бы мне не позвонить в «Плейбой», и не притвориться, что я хочу написать одну из тех затасканных статей, в которой я должен пойти на свидание с «Подружкой года», и нанять Абдула?

Только я попрошу его напасть на меня не один, а несколько раз. Он будет переодеваться, чтобы его не узнали. Естественно, каждая наша стычка будет заканчиваться тем, что я надираю ему задницу. (Думаю, это обойдется нам больше 300 долларов, но, возможно, он согласится на скидку за оптовый заказ.) Интересно, сколько времени потребуется «Подружке года», чтобы понять, что происходит забавное? Полагаю, довольно много.

Неудивительно, что эта записка не вернулась ко мне с резолюцией «Надо обсудить». К тому времени Грейдон окончательно умыл руки на мой счет. «Тоби похож на жвачку, — сказал он журналисту из «Нью-Йорк таймс» три года спустя. — Он приклеивается к вашей подошве, и от него очень сложно избавиться».