Как приручить дракона 5

И увидел целую толпу дружинников Вишневецких с самим Иеремией Михайловичем во главе. Все они окружили нас и были готовы пустить в ход сабли и боевую магию, и, видимо, не делали это только потому, что князь Ярема, разведя руки в стороны, своим жестом как бы удерживал воинов.

— Георгий Серафимович, — его голос был вкрадчивым, даже ласковым. — Ваша светлость князь Сархан… Я так понимаю — вы каким-то образом скооперировались и…

— И — вуаля! — притопнул и прихлопнул ордынский атаман, едва не сплясав «барыню» — Проблема решена! Попутно вычислили Курбского и укокошили носферату! Потрясающая эффективность, а? Ор-дын-ска-я! Никто ничего не понял, но всё получилось! Кто молодцом? Я — молодцом, Бахар — молодцом, учитель этот ваш школьный — вообще молодцом! Всем хорошо, все радуются!

— А у меня попа теперь вся синяя, — пожаловалась панночка, которая ошеломленно вертела головой, разглядывая разыгравшееся вокруг нее светопреставление. Глаза у нее, кстати, теперь нормально располагались. — И штука в контейнере — шевелится. Страшная!

— А! — спохватился я. — Это подарок. Подарок вашему внуку на совершеннолетие! Очень редкий экземпляр лярвы обыкновенной, крупненький!

Я потряс контейнером. Лярва внутри задергалась и забилась о стенки.

— Пепеляев! Ты хоть и рыцарь, и мною посвящен, а берега не путай! — нахмурился Вишневецкий, и его воины подались вперед.

— Еремка, солнышко ты мое, ты понимаешь, НАСКОЛЬКО это редкий и ценный экземпляр, м? И какой уникальный ингредиент? Нет? Вот и помалкивай, — на авансцене появилась Гражина Игоревна, и ее тоном можно былотравить тараканов. Но когда она взглянула на меня, то голос ее стал просто медовым: — Это поистине царский подарок, Георгий Серафимович! Уверена — Димочка обрадуется, он у нас всякими диковинами сильно интересуется. Церемония дарения вот-вот состоится, пройдемте…

— Я только рубашку переодену, можно? — сделал я невинное лицо.

— Через четверть часа! — погрозила пальцем Гражина Игоревна и, взмахнув подолом тяжелого бархатного платья, удалилась.

— Э-э-э-э… Ну, ежели так… — Иеремия Михайлович был слегка растерян. — Ваша светлость князь Сархан, и ты, сударь мой Георгий Серафимович… После окончания приема жду вас у себя. Отказа не приемлю.

И тоже удалился вместе со всем своим войском, прихватив с собой панночку растрепанного вида. А Бахар сказал:

— Ловко ты в воздухе переобулся, про подарочек! И не откажешь тебе теперь, потому как без тебя бы…

— Без него бы мы обосрались, — кивнул Бабай Сархан. — Нулевка в команде — это просто праздник какой-то. Где б нам в Орду нулевок навербовать?

— У меня, однако, — тут же сообразил я. — По договору подряда!

— Хитрый ты… — тут этот громадный черный урук стушевался и почему-то стал корчить рожи Бахару, и оба они бочком-бочком попытались ретироваться.

И я понял, что надо оборачиваться. И обернулся. И Яся сказала:

— Пепеляев, я тебя сейчас убью!

* * *

Глава 4 Рефракция

— Со своей стороны официально заявляю — ваш Пепеляев в первый раз меня увидел два часа назад и явился сюда по какой-то своей надобности. Наше с Серафимычем сотрудничество точнее всего можно охарактеризовать как внезапное! — вальяжным тоном заявил Бабай, привольно раскинувшись в кресле.

Косуху он снял, оставшись в одной черной безразмерной футболке. На груди выделялась белая надпись: «CHUZHIE GUBY TEBYA LASKAYUT». Поразительный тип!

Мы ждали в парадной княжеской приемной: ордынский атаман, я и дражайшая Ядвига Сигизмундовна. Яся все еще подозревала меня в злонамеренном утаивании невероятных приключений и потому — сердилась, но не очень. По крайне мере, бить меня по рукам перестала и отодвигаться дальше и дальше вдоль по дивану прекратила, так что мне удалось приобнять ее за плечи. Благо — мы сидели на одном диванчике, и это тоже было хорошим знаком. Видимо, ход с подарком братику на совершеннолетие был воспринят девушкой благосклонно: братик обожал всяких тварюшек и держал в подвале замка целый не то террариум, не то серпентарий с хтонической живностью, и вообще — мечтал поступить в университет на зоолога — если останется пустоцветом, или химеролога — если инициируется второй раз, а практику проходить в Орде. И живая лярва пришлась как нельзя более кстати!

— Как это так выходит: тебе двадцать шесть, но, пообщавшись с тобой всего два часа, они все начинают звать тебя по отчеству? — Вишневецкая чуть изменила позу и подняла на меня взгляд, взмахнув пушистыми ресницами. Тут я сразу понял, что девушка больше не злится, наоборот — веселые искорки плясали у нее в глазах. — Меня вот Сигизмундовной никто не зовет, даже студенты предпочитают как-то обходить имя-отчество!

Ну, какая из нее Сигизмундовна? Сигизмундовна без имени — это грымза какая-нибудь, навроде охранницы в концлагере Биркенау, а не моя Яся!

— Двадцать шесть? — удивился урук. — Э-э-э-э… Я б сказал, тридцать пять или там — сорок… Чисто по ощущениям! Не, Серафимыч, выглядишь ты классно, молодо, хотя борода тебя и делает солиднее. Но вообще — спортивный такой препод, бегаешь быстро, ловкий, хитрый, вон, как носферату уделал… Падажжи, кстати, а как ты его так уделал-то? Что ты ему в пасть напихал? Он прям обуглился изнутри, как будто паяльной лампой по потрохам прошлись!

Орк застал меня врасплох. Никакого внятного объяснения, кроме правды-матки о том, что гад напился драконьей кровушки, и его организм не выдержал такого стресса, у меня не было. Но, как правильно заметил Бабай — я его сегодня первый раз в жизни встретил, и раскрывать полузнакомому черному уруку все карты явно не входило в мои планы. Задумавшись, я инстинктивно потер шею в месте укуса, и этот жест от орка не укрылся — глаза его сузились, он цыкнул языком, но был прерван новым действующим лицом:

— Князь ожидает вас в кабинете, — из больших двустворчатых золоченых дверей вышел некий разнаряженный в пух и прах мужчина с вычурным жезлом в руках.

Мне в голову сразу пришло слово «мажордом», но какую сей джентльмен занимал должность на самом деле — это оставалось загадкой. Хотя, вроде бы именно у мажордомов имелись такие жезлы…

— Идите, ребята, идите, — Вишневецкая встала, грациозным и естественным движением расправила платье, никого не стесняясь, пригладила мне рукой волосы, а потом чмокнула в щеку. — Я пойду к гостям, а потом — найду тебя. Ваша светлость…

— … да из меня светлость, как из говна — пуля! — заржал урук, поднимаясь с кресла и мигом заполняя собой всю княжескую приемную. — Нет уж, я настаиваю — Бабай есть Бабай! Мне эти титулы и прочая тряхомудия и нахрен не всрались.

— Тогда и для вас… Тебя! Ядвига, можно — Яся! — Вишневецкая сделала пару шагов к главному ордынцу и протянула орку руку, а он, не будь дурак, осторожно ее пожал. Как равный — равной.

Правильный все-таки парень, хоть и орк. С другой стороны — попаданец! Бог его знает, может, в той жизни он был очень-очень хорошим мальчиком, прямо как Джимми Хокинс? Хотя почему-то мне в это не верилось. Скорее какой-нибудь байкер, реконструктор-бугуртмен или экстремальщик — из тех, что без страховки на небоскребы залезают и к медведям обниматься лезут. Иначе какого беса для его духа самым подходящим приютом стала шкура черного урука?

Мажордом смотрел на нас явно осуждающе, молча порицая задержку, так что мы переглянулись и двинули сквозь открытые створки золоченых дверей. Я обернулся, провожая глазами Ясю, которая сделала мне ручкой — и упорхнула.

— Заходите, заходите… — раздался голос откуда-то сверху.

Мы вошли, двери захлопнулись, Бабай заозирался, а я, уже будучи человеком в плане общения с князем Яремой опытным, тут же уставился на потолок. Там у Иеремии Михайловича все было оборудовано: удобная оттоманка, ковры, подушки… Все это бес знает, как удерживалось вниз головой, но с него станется — небось, специальные чары какие-нибудь изобрел на этот случай.