Как приручить Обскура

— Вы верите, что всё получится?..

— Я бы не стал пытаться, если бы не верил.

— Я бы хотел никогда не становиться совершеннолетним, — вздохнул Криденс, поглаживая его по руке. — Чтобы вы всегда… направляли. И учили.

— Я буду делать это до тех пор, пока мне будет чему учить тебя, — сказал Грейвз.

— А есть какая-нибудь магия, чтобы вы точно всегда были рядом, даже когда я вырасту, и меня нечему будет учить?..

— Есть такая магия, — улыбнулся тот и поцеловал его в кончик носа. — Ты.

Криденс смущённо фыркнул, почесал нос об подушку.

— Спокойной ночи, мой хороший, — сказал Грейвз, но Криденс не выпустил его руку.

— Останьтесь сегодня со мной, — попросил он. — Я хочу чувствовать… что вы здесь.

Грейвз искренне хотел отдохнуть. Лечь, может быть, что-нибудь почитать. А может быть, велеть Финли раздобыть одну из этих музыкальных шкатулок фейри и приказать ей играть Бетховена. Лежать и слушать фортепианные сонаты, пока глаза не закроются.

Эта музыка всегда казалась ему прохладной ладонью, опущенной на лоб. Нередко, когда он сидел в ложе с очередной очаровательной спутницей и смотрел на оркестр — он отчётливо помнил, практически видел бегущие по клавишам пальцы Реми. Тот обожал играть. У него был талант, но недостаточный для того, чтобы суметь заработать этим на жизнь для себя и для своей семьи, которая осталась во Франции. Так что он играл для Персиваля, а иногда сажал рядом с собой за рояль и пытался научить этюдам в четыре руки. Выходило скверно, но весело. Хохотали они тогда, глядя друг на друга, куда больше, чем практиковались.

— Хорошо, — сказал Грейвз. — Я переоденусь и вернусь.

Он умылся, всё ещё прислушиваясь к тишине в себе. Разделся.

Как это было странно. Непривычно. Забыто. Ложиться с кем-то в постель не для того, чтобы заняться сексом — а для того, чтобы проспать до утра. Он с трудом мог сказать теперь, кто кого приручил. Он — Криденса?.. Или наоборот?

Он вернулся к нему с каким-то незатейливым приключенческим романчиком — бульварная литература была его слабостью и настоящей отдушиной после пыльного казённого языка рабочих бумаг. Забрался в постель под пристальным взглядом Криденса, подложил под спину подушку, чтобы удобнее было сидеть. Криденс забрался к нему под руку и улёгся головой на колени, как только Персиваль устроился.

— Не сегодня, мой мальчик, — мягко сказал он, почувствовав на бедре горячие пальцы.

— Почему?.. — искренне удивился тот. Ревниво нахмурился: — Потому что вы встретили… этого человека?..

— Конечно, нет, — Грейвз погладил его по плечу. — Просто я не хочу секса с тобой постоянно. Иногда я могу устать, иногда я могу быть не в настроении. Это ничего не значит.

Криденс вздохнул с явным сожалением, убрал руку.

— Я могу помочь тебе, если хочешь, но на меня сегодня не рассчитывай, — предложил Персиваль.

— Нет, — сказал тот после короткой паузы. — Я не хочу один. Если вы… если вы устали, то я подожду.

Грейвз улыбнулся, опустил книгу на одеяло.

— Уверен?..

— Уверен, — твёрдо сказал Криденс. — А что вы читаете?

— Приключения одного полицейского, который уже много лет безуспешно ловит преступника.

— Почитаете вслух?.. — попросил Криденс, удобнее устраиваясь у него на коленях и подгребая к себе одеяло.

Персиваль улыбнулся и раскрыл книгу на заложенной странице.

— Ругая Жюва за несвоевременное купание в холодной воде, доктор имел в виду взрыв резервуаров, случившийся несколько месяцев назад, — прочёл он. — Тогда казалось, что неуловимый Фантомас одержал окончательную победу. Однако Жюву и его другу Фандору удалось остаться в живых после чудовищной катастрофы. Что же тогда произошло?

Не друзья и не братья (Ньютон Скамандер)

— Надо поговорить, — хмуро сказал Персиваль и оглянулся через плечо. Ньют машинально глянул ему за спину: в вольере по соседству Криденс стоял по колено в воде, высоко подвернув брюки. У него в руках была охапка мокрых бурых водорослей. Тяжёлые ломкие плети свисали к воде, полоскались в ней, как живые. Прибой с шуршанием окатывал пеной босые ноги Криденса, а тот ждал, вытянув шею, нетерпеливо переступал на месте: поднимая фонтаны брызг, к нему по волнам с радостным ржанием летела четвёрка молодых гиппокампов.

Ньют подобрал их в Атлантике, по пути из Нью-Йорка в Саутгемптон. Примерно в то же время на корабле ему на глаза попался Криденс, и он приютил и его. Криденс тогда был затравленным раненым зверьком. Боялся сделать лишнее движение, сказать лишнее слово. Вся его сила воли кончилась после побега из Америки. Он не боялся Ньюта, даже тянулся к нему, но с животными ему было намного проще. Он сдружился с окками и гиппокампами. Сидел с ними на берегу, пока они плескались рядом, даже улыбался, если думал, что его никто не видит. С робким энтузиазмом помогал Ньюту следить за зверинцем — раздавать корм, менять воду, вычёсывать шерсть, чистить перья, проверять зубы и когти, сцеживать яд. Когда Ньют заводил разговор о том, чтобы выйти наружу — мотал головой и прятался.

А потом появился Грейвз, и всё изменилось.

Тогда был февраль. Они сидели в саду позади дома, Хоуп вилась вокруг и попискивала, трепеща короткими крыльями. Она выглядела весёлой и толстенькой — округлилась, заблестела.

— Мистер Грейвз разрешил мне держать её в моей комнате, — сообщил Криденс, смущённо улыбаясь, будто Грейвз сделал ему Мерлин знает какой чудесный подарок. — Я нарезал веток и положил ей в ящик комода.

Ньют склонил голову набок, собирая шерстинки с пледа. Мистер Грейвз понятия не имел, как живут окками. Не дай Мерлин, выяснится, что он приказал Криденсу запереть Хоуп в ящик, чтобы не вилась по дому — Ньют тогда его самого в ящик запрёт.

— Окками живут в гнёздах, на свежем воздухе, — негромко сказал он, коротко глянув на Криденса и тут же убежав взглядом в сторону. — В комоде ей неудобно. Давай сделаем дом, который ей понравится.

— Но мистер Грейвз… — начал Криденс.

Ньют удивлённо взглянул на него. Всмотрелся. Криденс научился возражать?.. Прежде он ни с чем не спорил, всегда ждал, когда ему скажут, что делать — и порой Ньют малодушно находил это качество очень удобным. А тут он обрёл новый авторитет — и, кажется, собирался слепо следовать всему, что тот скажет. Ох, Мерлин, если придётся идти доказывать Грейвзу, что так нельзя — лучше просто забрать окками обратно. Таких людей не убедить, если они уже решили, что правы — это Ньют отлично знал по Тесею. Тот был таким же упрямым и так же не признавал чужого мнения.

— Мистер Грейвз — не держатель зверинца, — бросил сам Грейвз, проходя мимо них с книгой в руке. — Криденс, делай так, как говорит мистер Скамандер.

Ньют по-птичьи встряхнул головой, будто ослышался, хлопнул глазами, посмотрел ему вслед. Но нет, не ослышался — Грейвз в самом деле только что признал свою некомпетентность. В неприятной манере, конечно же, но… Но Грейвзу, кажется, нельзя было отказать в умении принимать верные решения. Или прислушиваться ко мнению эксперта. Может быть, он был не самым дружелюбным человеком, но начальником, наверное, был неплохим.

— Давайте будем звать друг друга по имени, — предложил Ньют, прочёсывая пальцами траву и глядя только на свои руки. — А то мне всё время кажется, что вы сейчас начнёте допрос.

«Или рявкнете «В глаза смотри!» — мысленно добавил Ньют. Грейвз остановился, всей спиной и прямыми плечами выражая неодобрение. Сунул руку в карман, раздражённо хлопнул себя по бедру книгой, помедлил и развернулся.

— Хорошо. В этом есть смысл, раз вы будете здесь частым гостем… Ньютон.

Ньютон. Даже в этом он был похож на Тесея так, что сразу хотелось съёжиться и начать оправдываться.