Как приручить Обскура

— Попытайтесь найти здесь друзей!

— Я не хочу взваливать эту ответственность на других.

— А взваливать на Криденса жизнь в одиночестве вы хотите?.. — спросил Ньют. — Вы никогда не теряли дорогих вам людей?.. Не испытывали ужаса от беспомощности, когда ничего не исправить?..

У Грейвза застыло лицо, застыла поднятая рука, побледнели губы. Он зажал белый манжет пальцами, будто стянул края раны, через которую могла хлынуть кровь.

— Вы всегда решаете за других, как будет лучше, — добавил Ньют, отворачиваясь, чтобы не видеть его лица. — А вы спросите, чего хочет Криденс — сражаться или просто жить?

Грейвз молчал, будто его обездвижило заклинанием. Напряженно сведя брови, хмуро смотрел в пространство, в одну точку, видимую ему одному. Ньют забеспокоился, шагнул ближе:

— Персиваль?..

— Вы правы, — хрипло сказал тот, дёрнув уголком рта. Посмотрел на манжет, отпустил его, встряхнул рукой. Скривился, зажал снова. Чертыхнувшись, расстегнул второй рукав и сунул запонку в карман брюк (через мгновение туда проникла маленькая мохнатая лапка и извлекла добычу). — Вы правы, — повторил он. — Я не должен заставлять Криденса проходить через это. Хотя я уверен, что риск невелик…

— С чего вы взяли?

— Гриндевальд не убьёт меня, — сказал Грейвз, аккуратно закатывая рукава до локтя и не поднимая глаз. — Я интересен ему живым. Трепыхающимся. Он обрадуется возможности снова залезть ко мне в голову.

— Хотите провести у него в плену всю жизнь?.. — негромко спросил Ньют. — Вы ведь тогда так и не сумели сбежать.

— Тогда было не к кому, — коротко ответил Грейвз и поднял взгляд. — Хорошо. Я встречусь с Дамблдором.

Очевидные вещи (Криденс Бэрбоун)

Прозрачные солёные волны набегали на берег и шипели, растворяясь на обкатанной гальке. Берег был пёстрым: рыжим, белым, серым, кирпично-красным, опаловым, жемчужным. Нагретые солнцем камни ласково жалили босые ступни. А в мелкие округлые камешки можно было зарыться пальцами ног. Волны упруго ударяли в щиколотки, щекотались пеной, отступали, чтобы снова нахлынуть. Солнце припекало голову, бриз пах свежестью и простором.

Криденс знал теперь столько новых слов, столько новых ощущений, что иногда ему хотелось кричать от счастья. В мире оказалось столько невыразимого удовольствия, о котором он не подозревал раньше, что ему безо всякой магии хотелось раствориться в этом вкусном и свежем ветре, в этих волнах, в солнечном свете — и просто быть, впитывать радость кожей, жадно ловить каждый луч, каждый глоток воздуха.

В чемодане Ньюта солнце, море и ветер были созданы магией, но чувствовались в точности как настоящие. Чемодан Ньюта был самым главным магическим чудом, хотя думать так было неловко — Криденс смутно ощущал что-то неправильное в том, что волшебные существа впечатляли его куда сильнее, чем магия мистера Грейвза. Может быть, потому, что мистер Грейвз использовал магию, как инструмент, а волшебные существа просто… были. Без цели, причины и предназначения, и в самом их существовании было что-то волшебное.

Криденс был бесконечно благодарен Персивалю за то, что тот разрешил навещать зверинец Ньюта. Он бы сильно скучал по своим друзьям, если бы с ними нельзя было увидеться — с морскими конями, с окками, с выводком лечурок, с проказливым ниффлером. Они никогда не говорили о том, почему Криденсу здесь так нравится. Персиваль не спрашивал, он просто разрешил, но Криденсу страшно хотелось, чтобы однажды он спросил: «Криденс, почему тебя так тянет сюда?..»

И он бы рассказал, сколько волнения испытывает, заходя в отгороженное тентом пространство. Ведь здесь был весь мир. Вот плещется тёплое море — а рядом вздымается горный хребет, укутанный снегом. Вот солнце прокаливает пустыню — а вот прохладная, тихая, сухая пещера огромной змеи. И всё — рядом, надо сделать лишь пару шагов, чтобы попасть на пологие холмы из густого леса, а из леса — на плоскую, как стол, равнину, где свищет ледяной ветер.

Наобнимавшись на прощание с морскими конями, Криденс вышел из воды, на ходу раскручивая брюки и высушивая рубашку. Персиваль стоял на дощатом помосте рядом с Ньютом, они разговаривали вполголоса. Криденс подошёл ближе, встал рядом, поймал короткую улыбку. Заметил закатанные рукава рубашки, насупился: Персиваль никогда не позволял вовлечь себя в уход за волшебным зверинцем, хотя Криденс не раз предлагал.

— Ньют уговорил вас помочь?.. — ревниво спросил он.

— Не смотри так, — Персиваль улыбнулся, тронул его за затылок. — Где-то обронил запонку, пришлось снять вторую.

Он сунул руку в карман и нахмурился, не найдя, что искал.

— Это наверняка Плюш, — сказал Криденс. — Он любит всё блестящее. Я сейчас отыщу его.

— Кто такой Плюш?.. — спросил Грейвз.

— Ниффлер, — отозвался Ньют, смущённо улыбаясь своим пальцам. — Извините, Персиваль, я же говорил, — не все здесь хотят вас сожрать.

— Некоторые хотят просто обчистить? — тот усмехнулся. — Пусть вернёт, обещаю, что не сделаю из него воротник.

Криденс сбежал по ступенькам к гнезду ниффлера — тот как раз любовался своим новым приобретением, пристраивал его то так, то сяк на кучу другой блестящей драгоценной мелочи.

— Плюш, — шепотом позвал Криденс. — Верни сейчас же! Или мистер Грейвз очень рассердится. Знаешь, что он сделает, когда рассердится? Отшлёпает тебя, вот что. Прямо по хвосту.

Ниффлер состроил жалостливую мордочку и сжал запонки в кулачках. Криденс протянул руку:

— Дай сюда.

Плюш взволнованно замотал головой, моргая чёрными глазками.

— В следующий раз я принесу тебе бусы. Длинные бусы из блестящих камешков, — пообещал Криденс. — Они будут сверкать, как радуга. Хочешь бусы?..

Ниффлер засопел, сомневаясь, потянулся спрятать запонки в карман.

— Защекочу, — пригрозил Криденс, хмурясь. — Или даже… знаешь что?..

Он повернул ладонь вниз, сосредоточился — с пальцев потянулись стрелы тонкого чёрного дыма. Ниффлер испуганно округлил глаза, задышал чаще. Криденс коснулся его — Плюш пискнул, подпрыгнул, шерсть вздыбилась, как иголки у сердитого ёжика.

— Отдай запонки, — с угрозой прошептал Криденс, — а то заколдую — будешь таким всегда.

Ниффлер жалобно заскулил, прижав кулачки к груди.

— Считаю до трёх, — Криденс протянул к нему ладонь. — Один… Два…

Ниффлер швырнул запонки ему в руку, метнулся в уголок и начал нервно приглаживать шерсть лапками.

— И не смей больше ничего красть у мистера Грейвза, — предупредил Криденс, вставая.

Ветер гулял по траве. С одной стороны щеку грело солнце, с другой — над холмами висела огромная луна. Иногда Криденс гадал, можно ли уйти в это пространство так далеко, что потеряешься и не найдёшь дорогу назад?..