Как приручить Обскура

Пещера рунеспура была огромной. Если не смотреть наверх, выше уровня зачарованного тента, где виднелся потолок чемодана, казалось, что они находятся глубоко под землёй. Где-то в темноте между колоннами сталагмитов терялись три могучие шеи и непомерно длинный хвост толщиной с дуб. Громадная трёхголовая змея вытекла из темноты и зашипела, как ведро масла на исполинской сковороде.

— Привет, привет… и привет, — три головы, каждая размером с телёнка, сунулись к Ньюту с трёх сторон, он коснулся ладонью каждой, похлопал по нежной чешуе возле ноздрей. Рунеспур лизнул языками воздух, почуял нового человека и с интересом потянулся к Грейвзу. — Не бойтесь, он совершенно не агрессивен, — Ньют развернулся. — Это просто любопытство.

Грейвз стоял, держа руки в карманах, и с плохо скрываемым раздражением переводил взгляд с одной великанской головы на другую.

— Я не боюсь ваших зверей, Ньютон, — недовольно сказал он. — А если они не смотрят на меня, как на обед — им тоже нечего бояться.

За камнями позади него показалось какое-то движение. Плоский утиный клюв высунулся из-за валуна, настороженно задрался и принюхался. Ньют кривовато улыбнулся:

— Готов спорить, некоторым из моих зверей вы очень понравитесь сами по себе.

— Я польщён, — бросил Грейвз. — Так мы можем поговорить?..

— Я вас слушаю, — Ньют запрыгнул на спину рунеспуру, побежал к хвосту, прыгая между шипами. Старик уже несколько месяцев собирался линять, кое-где на боках шкура потрескалась и отслаивалась. Когда начнётся линька, вольер придётся держать закрытым, иначе рунеспур устроит здесь настоящее землетрясение, с его-то размерами.

— У меня есть план, что делать дальше, — сказал Грейвз. — Если я не справлюсь — обещайте, что позаботитесь о Криденсе.

— Что вы задумали? — Ньют выглянул из-за пещерной колонны, балансируя на спине змеи.

— Я собираюсь сообщить Гриндевальду, что Криденс у меня, — сказал тот. — Когда он появится, возьму его в плен и верну в Америку.

— Вы спятили?.. Вы же собирались защищать Криденса!

— Чтобы обучить его магии — да, собирался.

— И что изменилось?..

— Я не могу учить его дальше, — Грейвз пожал плечами. — Он сильнее меня. Я дал ему всё, что мог.

— За два месяца?..

— Мне нечему больше учить обскура, который обращается с магией без правил. Я аврор, а не педагог. Ему нужно в Ильверморни.

— У вас Хогвартс под боком, — отозвался Ньют.

— В Хогвартсе у меня нет связей.

— А Ильверморни в Америке, где вас считают преступником!

— Ньютон, — негромко сказал Грейвз. — Здесь не о чем спорить.

— Это вы так считаете, — отозвался тот, пряча глаза. — Вам обязательно с кем-то воевать? Рисковать своей жизнью… и чужой?

— Криденсу ничего не угрожает, — ответил Грейвз. — Он нужен Гриндевальду живым.

— А вы?.. Вам не приходит в голову идея, что он сначала убьёт вас, а потом заберёт Криденса?

— Меня трудно убить. Но если это случится…

— Это безумный план, — перебил Ньют и покачнулся, когда рунеспур начал свиваться кольцами. Бока змеи тёрлись друг о друга с хрустящим шелестом, Ньют раскинул руки в стороны, чтобы удержаться на спине, перепрыгнул ближе к хвосту, побежал дальше. Нужно было подрезать шкуру в тех местах, где она загрубела, чтобы, лопнув, она снялась целиком, а не повисла ошмётками на громадном теле змеи, причиняя раздражение новой нежной и мягкой чешуе.

— Это единственный план, который реален, — сказал Грейвз в темноту пещеры, повысив голос. — Я не буду сидеть на месте всю жизнь и гадать, когда Гриндевальд появится на пороге. Он всё равно появится, и лучше я сам выберу время и место.

Ньют фыркнул, ловко орудуя режущими чарами. Разговаривать с Персивалем Грейвзом было труднее, чем с гиппогрифом: нужно постоянно кланяться и выражать уважение. Эту манеру держаться и стремление диктовать свою волю, будто у других людей она напрочь отсутствовала, Персивалю с Тесеем выдали поровну. Им обоим было трудно смотреть в глаза, с каждым из них постоянно казалось, что тебя сейчас приколотят взглядом к стене, да так и оставят. Оба резкие, упрямые и высокомерные. Вот бы кому стоило родиться братьями, причём близнецами. Пусть бы дрессировали друг друга, позволив остальному миру жить своей жизнью без их бесценного мнения…

Единственным местом, где Ньют не чувствовал себя перед Грейвзом, как провинившийся мальчишка перед директором школы, был чемодан. Особенно поближе к какому-нибудь громадному зверю. Тогда уже неловко чувствовал себя Грейвз, хоть и не подавал вида.

— План безумен, — повторил Ньют, появляясь из темноты. Ему под руку нырнула мечтательная голова рунеспура, он машинально почесал её между ноздрей. — Вы рискуете и собой, и Криденсом.

— Криденсу ничто не угрожает, — повторил Грейвз, с неудовольствием глядя на облако мелкой песчаной пыли, взметнувшееся в воздух от сквозняка, и отступил от него на шаг. — Давайте пропустим ту часть, в которой вы уговариваете меня передумать, и сразу перейдём к делу.

— Хорошо… говорите, — отозвался Ньют, не желая спорить.

Грейвз опять обернулся через плечо, к выходу из пещеры. Криденс, мокрый по пояс, обнимал за шею морского коня и смеялся. На белой рубашке остались бурые разводы от водорослей, на рукаве блестела крупная чешуя, но Грейвз будто не замечал этого безобразия.

— Я стал его опекуном, — негромко сказал он. — Подобрал ему новые документы. Если со мной что-то случится — помогите ему вернуться в Америку и принять наследство.

— Какое наследство?.. — Ньют поднял брови. — Вы нашли его родителей?..

— Нет, — мрачно сказал Грейвз и со значением посмотрел на Ньюта, будто ждал, что тот догадается сам.

— У его приёмной матери были сбережения?..

— Нет, — настойчиво повторил Грейвз и дёрнул уголком рта.

— Тогда… о чём вы говорите?.. — запутался Ньют. — Какое наследство?..

— Моё, — сказал Грейвз.

Криденс — наследник Грейвза?.. Ньют высоко поднял брови, хлопая глазами. Чаще всего Грейвз был просто невыносим, особенно когда считал, что знает всё и прав во всём — то есть, почти всегда. Но иногда он вдруг делал и говорил что-то такое, что напрочь разрушало иллюзию его несокрушимого и бесчувственного всемогущества. Будто у него тоже были человеческие чувства, а не сплошной самоконтроль.

Во время их первой встречи — первой встречи с настоящим Персивалем Грейвзом — он произвёл на Ньюта впечатление неприятного, но разумного человека, который хорошо знает, что делать. Время показало, что действительно знает: каким-то чудом Грейвз совершенно преобразил Криденса. Из загнанного в угол, напуганного, безвольного существа вдруг на глазах вырос улыбчивый молодой человек, немного застенчивый, но любознательный и упрямый. Это было похоже на магию — и Ньют бы решил, что это она и есть, если бы не знал более подходящее слово.