Как сражалась революция

— Как же я могу вернуться на должность командующего фронтом, когда буквально две недели назад был снят? Кто же будет меня слушать?

Указав на неуместность сомнений, Склянский передал приказание Владимира Ильича отправиться в Серпухов, где находился штаб главнокомандующего, которым тогда был И. И. Вацетис, чтобы договориться обо всем, найти с ним, так сказать, общий язык по спорным вопросам.

Неожиданности этого дня продолжались и в Серпухове. Здесь я впервые узнал, что был снят за недисциплинированность. Трудное поручение найти «общий язык» чуть было не обратилось в невыполнимое, когда я стал про-

тестовать против этого самым категорическим образом. Только вмешательство члена Реввоенсовета Республики С. И. Аралова привело к благополучному разрешению конфликта.

Поздно ночью возвратился я от главкома в Москву. Мысленно решил на будущее быть абсолютно дисциплинированным и не давать повода обвинять меня в этом недостатке, не представляя, что вскоре, в июне того же года, я уже в полном смысле слова не исполню приказ главнокомандующего.

Республика должна быть единым военным лагерем

Это было в дни, когда наступление на Восточном фронте развивалось вполне успешно. Армия Колчака откатывалась за Уфу. И вдруг, неожиданно, последовал приказ главкома остановиться на реке Белой. Я отказался свернуть наступление, и дело поступило на рассмотрение к Владимиру Ильичу Ленину. Перед ним был поставлен оперативный вопрос исключительной важности. Трудность решения усугублялась тем, что не только главное командование, но и Реввоенсовет Республики в лице его председателя стояли за то, чтобы отказаться от дальнейшего наступления и, остановившись на реке Белой, немедленно начать переброску частей Красной Армии с Восточного фронта на Южный. Яснее говоря, стояли за отказ от указаний В. И. Ленина в первую очередь ликвидировать Колчака.

Владимир Ильич с непревзойденным талантом решил стратегический военный вопрос, потребовав продолжать ликвидацию Колчака с еще большим нажимом, одновременно разрабатывая план переброски войск на Южный фронт по календарным срокам. Главком был сменен (8 июля на эту должность назначили меня). Ставка главного командования перемещалась в Москву.

Недовольный принятым решением, председатель РВС Республики Троцкий подал в отставку. Отставка не была принята, а его фактическое самоустранение, на мой взгляд, мало отразилось на нашей работе. Повседневно и непосредственно руководил Красной Армией Владимир Ильич Ленин.

Руководство это выражалось вовсе не только в том, что ему ежедневно представляли сводки, а зачастую и письменные доклады штаба РВС Республики.

Владимир Ильич организовывал борьбу страны в целом, борьбу, в которой действия Красной Армии были только частью общих мер, превращавших Советскую Республику в единый военный лагерь не на словах, а на деле.

Работать надо по-новому

Вся наша деятельность шла под повседневным контролем и нажимом Ленина. Но и контроль и нажим были какими-то особыми, своими, присущими только ему. Это не был только обнаженный нажим или контрольная проверка исполнения. Это было скорее обнажение твоего неумения работать по-новому. По этому поводу и мне пришлось получить от Владимира Ильича такого, назову — тяжкого, содержания записку.

Дело касалось ликвидации кулацкого восстания под руководством Сапожкова в Приволжском районе. Владимиром Ильичем был задан конкретный вопрос: почему ликвидация не была закончена в назначенный срок? На запрос штаб заготовил достаточно пространный и, надо сказать, маловразумительный доклад. Доклад был охарактеризован Лениным бюрократической отпиской, и главнокомандующему было предложено отказаться от бюрократических навыков. В. И. Ленин как бы указал мне: изволь работать по-новому, слабая сторона в твоей работе — бюрократизм; дальнейшая затяжка в ликвидации восстания нетерпима. В результате подавление мятежа было закончено в срок.

Самое печальное, что главной причиной первых неудач с Сапожковым действительно оказался бюрократизм, и очень скверного порядка, который вскрылся несколько позже. Сапожков был не так неуловим, как живуч. Банды Сапожкова настигались нами, разбивались и затем все же быстро оживали. При проверке выяснилось, что оживали они за счет наших же патронных складов. Напомню, что Сапожков до своего восстания был командиром бригады Красной Армии... Базы, на которых довольствовалась бригада Сапожкова до восстания, не списали с довольствия и после восстания. Он и продолжал довольствоваться, что главным образом и помогало ему быстро оживать.

Сила Красной Армии в ее неразрывной связи с народом

Я был буквально ошеломлен и новизной, и широтой, и глубиной организации, и построением борьбы в целом, которые раскрылись мне благодаря ленинским урокам. Неудивительно, что вынесенные мною впечатления от империалистической войны теперь уже не подавляли, а, наоборот, поражали своей односторонностью. Владимир Ильич дал непревзойденный в военной истории пример создания армии как инструмента политики.

Основным костяком Красной Армии был рабочий класс. Большевики явились цементирующим началом в отношении как политической сознательности, так и боевой стойкости частей. Крестьяне из бедняков быстро сливались с рабочим ядром армии, усиливая его численно. Остальное крестьянство крепко обрабатывалось этими кадрами.

Сегодня красноармейские полки проходят интенсивнейшую политическую обработку, а завтра они уже сами заряжают окружающую среду, поднимают ее на борьбу за задачи социалистической революции, вносят развал в ряды белогвардейских частей или войск интервентов. Они проделывают таким образом потрясающий все старые основы переворот на громадных пространствах, после которого все «хотят красных» и все против белых, о чем свидетельствовали наши даже самые ожесточенные враги вроде английского генерала Нокса, военного советника адмирала Колчака, который в 1919 году писал своему правительству: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым».

Средства борьбы множатся, нарастают и превращаются в несокрушимую силу. Эта сила могла только побеждать.

В 1918 году

Член Коммунистической партии с апреля 1917 года. Красногвардеец, комиссар, затем начальник дивизии, командующий группами войск на Западном и Юго-Западном фронтах.

Я никогда человеком военным не был да и ничего раньше в военном деле не понимал.

Начал свою «карьеру» с того, что организовал два-три десятка храбрецов и на грузовике преследовал румынских оккупантов у Кишинева.

Затем, вынужденный вместе с другими большевиками отойти из Бессарабии на Днестр, начал организацию красных отрядов. Занимался организацией, мобилизацией и прочими вещами, готовя сборные, сводные полки, батальоны и батареи.

Но это не все, что мне приходилось делать в Тирасполе — центре Тираспольского отряда, или, как его называли, «Особой армии по борьбе с румынской олигархией». Мне пришлось также командовать... китайским батальоном.