Как стать оруженосцем

После чего принялся лопотать на каком-то птичьем языке. Собеседник ответил ему тем же. Прошло совсем немного времени; Владимир пришел в себя и сел на лавку; сэр Ланселот, внимательно осмотрев грот изнутри, осматривал его снаружи, прикидывая, наверное, как его лучше оборонять, - на случай нападения, или покидать, - на случай отступления.

Наконец, Рамус и отшельник поднялись. Последний вышел и грота и исчез в кустах.

– Все в порядке, - доложил Рамус, - из наших он. Бывший лекарь. Зовут Ридикулусом. Сейчас чем-нибудь угостит.

Прошло совсем немного времени. Ридикулус принес фазана, какую-то рыбу, похожую на язя, развел костер, ощипал, счистил чешую, выпотрошил, обмазал глиной и положил неподалеку огня. Смахнул, как мог, со стола, - отчего тот не стал выглядеть чище, - взгромоздился на лавку рядом с Владимиром и принялся смотреть на огонь. Рыцарь и Рамус устроились на другой лавке, в ожидании угощения, не заставившего себя долго ждать.

На столе появились кусок плесневелого сыра, несколько бесформенных кусков хлеба, кувшин с водой и кособокие глиняные кружки. Как только горячее сготовилось, отшельник положил рыбу перед Рамусом, а фазана - перед собой. Пояснив при этом, что рыцарю и его оруженосцу в походе, - а раз они ищут Грааль, следовательно, находятся в походе, - питаться деликатесами не полагается. Их удел - скромная пища и вода. После чего принялся с необыкновенным проворством обгладывать фазана. Рамус не отставал от него на предмет рыбы.

Сэр Ланселот не нашелся, что сказать, гневно нахмурился, но сдержался. Взял сыр, разломал на мелкие кусочки и стал по одному отправлять в рот, хрустя на всю пещеру. Не зная рыцарских уложений, Владимир решил, что отшельник, должно быть, оказался прав. В принципе, если Лев Кастильи сколько-то там лет употреблял в пищу только молоко, то почему бы и остальным не довольствоваться малым? Конечно, если подобное уложение существовало, то оно могло бы отнестись помягче к оруженосцам, но дело, скорее всего, объяснялось тем, что отшельник был скуп и, можно было предположить, обладает дурным характером.

История его, рассказанная вскоре, когда солнце спряталось за деревья, а путешественники решили заночевать в гроте, оказалась следующей.

Ридикулус, подобно Рамусу, поступал во все учебные заведения, где спрашивали минимальную плату, и учился там, пока хватало денег. Происходя из полунищей средневековой семьи, он прекрасно понимал, что иной карьеры, кроме как на ученом поприще, ему не светит. Деньги на свой первый университет он честно украл, дальше оказалось несколько попроще. Нахватавшись умных слов и имея хорошо подвешенный язык, он, вылетев из первого университета, выдал себя за путешествующего лекаря и даже помог какому-то несчастному, поцарапавшему ногу, остановить кровь, приложив к ране лист подорожника. Заодно избавил кого-то от икоты, дав ему подзатыльник. Собрав такими нехитрыми средствами некоторую сумму, он поступил во второй университет, в котором пополнил арсенал ученых терминов. И так далее. Причем, поскольку его выбор приходился на самые дешевые отделения, а следовательно, был случайным, он, подобно Рамусу, нахватался "многая во многом", оставшись при этом, как нетрудно догадаться, изначальным балбесом. Раздобыв где-то пергамент, он, для придания себе авторитета, при каждом удобном случае заполнял его странными рисунками и каракулями, выдавая за знаменитый утраченный труд какого-то европейско-арабского лекаря. Предпочитая не рисковать, он брался только за те случаи, которые и вправду мог "излечить", пользуясь простейшими средствами народной медицины, однако использование пергамента, в который он при этом важно тыкал пальцем, произнося соответствующие слова, до некоторой степени послужило его популярности. По мере роста которой он получал все больше и больше денег и мог позволить себе пополнять копилку знаний и надеяться на получение со временем какого-нибудь приличного места, если бы не коварный случай.

Будучи как-то проездом через какой-то город, он, несколько увлекшись вином и приятной беседой в третьесортном трактире, разошелся так, что высказал неодобрение по поводу местного королевского лекаря, в том смысле, что тот ему и в подметки не годится, и если бы он, Ридикулус, занимал данную должность, то здравоохранение не только короля и его придворных, но и всего королевства, было бы поднято его, Ридикулуса, стараниями, на невиданную высоту... после чего тихо-мирно свалился под стол и уснул.

Проснулся же, как нетрудно догадаться, в темнице, куда был доставлен стараниями одного из королевских сикофантов. Книга его, по счастью, никуда не делась, поскольку была спрятана за пазуху. А кроме того, имелся полупустой кувшин с оливковым маслом, который он утащил с собой под стол по ошибке, полагая в нем вино.

Как быть и что делать, он придумать не успел, поскольку еще даже не пришед в себя, был грубо доставлен пред светлые королевские очи, вместе с кувшином, где в присутствии его величества и придворных подвернут осмеянию и поношению со стороны того самого придворного лекаря, по поводу которого высказывался накануне. Дело быстрыми, уверенными шагами двигалось к надлежащему возмездию, а попросту казни, - уже и за палачом послали, - когда Ридикулус, очертя голову, заявил, что от своих слов не отступается, и готов подтвердить их испытанием. А именно - дуэли на ядах. Пусть он и его соперник дадут друг другу самый сильный яд, какой только смогут изготовить. Яд будет принят в присутствии короля, после чего выявление победителя - всего лишь вопрос времени. Кто сможет изготовить противоядие от неизвестного яда, тот и победил. Просто и элегантно, как шлагбаум.

Королю идея пришлась по душе, и он даже объявил во всеуслышание, что призом победителю будет место королевского лекаря. Уже занимавшему эту должность мысль не понравилась, однако он не возражал, если испытание состоится немедленно. Яд у него, совершенно случайно, имеется при себе (при этих словах король как-то очень подозрительно взглянул в его сторону), а если у его противника такового не найдется, - это его проблемы.

Ридикулуса такое положение вещей не устраивало совершенно. При себе у него ничего не было, и он, собственно, рассчитывал протянуть время, попросить отсрочку, возможность самому собрать необходимые ингредиенты и, в конце концов, улучив минуту, удрать. Внося свое предложение, он рассчитывал избежать огня. Внеся - вверг себя в полымя. Возражать не имело смысла. Королю попала под мантию вожжа, придворным - кому что, однако все они в едином порыве жаждали развлечения. Будь то дуэль, или понятно что - в случае ее отсутствия.

Придворный лекарь с нехорошей улыбкой традиционно открыл висевший на шее медальон, выкатил из него пилюлю и откровенно ею любовался. Покопавшись в своей сумке, где не ожидал найти ничего, кроме книги, Ридикулус обнаружил случайно завалившийся шарик слабительного, у которого давным-давно истек срок годности. Заявив, что единственным условием со своей стороны полагает для себя возможность принять противоядие до приема яда, он махнул полкувшина масла, взял твердой рукой протянутую пилюлю и, уставившись суровым взглядом в лицо лекаря, проглотил ее, уповая лишь на то, что действие яда окажется мгновенным и безболезненным. После чего протянул лекарю свой шарик.

Его уверенные действия несколько насторожили лекаря, который принял вызов дрогнувшей рукой. Но отступать ему было некуда, - ибо короля обуял приступ справедливости, и в случае нарушения лекарем им же самим выдвинутых правил, его ждало то, что прежде ждало пришлеца, - он взял шарик и, сморщившись так, словно его тыл служил мишенью в соревнованиях по стрельбе из лука, причем ни один стрелок не промахнулся, - проглотил его. После чего, достав из-за пояса склянку с какой-то жидкостью, жадно выпил ее содержимое, пролив от волнения едва не половину.

Действие принятого оба дуэлянта ощутили практически одновременно. При этом претендент почувствовал, что пилюля, благополучно миновав смазанный маслом организм, просится наружу неповрежденной. Зато лекарь "отравился" по полной. Выпучив глаза и обхватывая себя руками, он, наплевав на этикет, что есть мочи рванулся из тронного зала и исчез. За ним вдогонку, по сигналу короля, бросились стражники, дабы наблюдать.

Ридикулус тоже, как мог, объяснил, куда именно ему нужно; и там он, естественным образом избавившись от пилюли, еще долго избавлялся от масла. Впрочем, его страдания не шли ни в какое сравнение со страданиями лекаря, поскольку тот, не зная свойств данного ему яда, принялся принимать все противоядия подряд, что только ухудшило ситуацию. Самому Ридикулусу удалось удрать через окно того места, где он избавлялся от пилюли, и уже потом, покинув город, в поисках укромного места, - каковым, кстати, оказалась эта самая пещера, - узнал, что лекарь также лишился своего места, по причине постоянного отсутствия на рабочем месте и, как следствие, неисполнения своих обязанностей.

Кстати сказать, та самая пещера, в которой они сейчас находятся, широко известна среди определенного круга лиц, хотя ее координаты держатся в секрете и являются тайной тайн. Дело в том, что здесь находят временное убежище те ученые, кому каким-то образом удалось навлечь на себя гнев владык. К примеру, до Ридикулуса здесь обитал некий алхимик, от которого как раз и остались мешки. Его покровитель, полагая, что, поскольку тот вот-вот научится получать золото из всего, что попадется под руку, одаривал его по случаю и без мешками, куда тот мог бы складывать драгоценный металл. Поскольку количество подаренных мешков росло, а золота - нет, неназванный покровитель начал потихоньку воспламеняться гневом, и алхимик счел за лучшее скрыться, прихватив с собой некоторое количество подаренного, поскольку больше ему прихватить было нечего. Когда Ридикулус наконец-то отыскал пещеру, - король отдал приказ о его поимке, ибо его милостью лишился лекаря, - алхимик как раз собирался ее покидать, поскольку, как ему казалось, понял причину своих неудач и жаждал реванша. Все дело в том, взахлеб рассказывал он Ридикулусу, что в красном болоте нужно купать зеленого бегемота, а не синего, и тогда - и только тогда!
– явившаяся саламандра отбросит хвост, каковой нужно употребить для перегонки, смешав с мелко истолченной раковиной стодневной улитки и выпаренным соком елового дерева...