Как стать оруженосцем

Остается решить главный вопрос: содержит ли документ какую-нибудь информацию?

Гордон Рагг и Джоан Хайд показали, что в том случае, если автор произведения использовал сетку Кардано, он, скорее всего, задался целью не создать зашифрованный текст, а написать красивую бессмыслицу. Вероятности были просчитаны множество раз, и проведенный анализ показал, что документ, почти сто лет ставящий в тупик взломщиков кодов и лингвистов, может быть изящным вздором и абракадаброй...

Остается признать, что в нашу эпоху глобальных информационных и компьютерных технологий средневековый ребус остается неразгаданным. И неизвестно, смогут ли ученые когда-нибудь прочитать манускрипт Войнича".

Утром Владимир проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Осторожно приоткрыв один глаз, он обнаружил человека, заглядывающего в пещеру. Скосив полуоткрытый глаз вправо-влево, он также обнаружил сэра Ланселота и отшельника по-прежнему безмятежно посапывающими. Следовательно, заглядывавший в пещеру с неизвестной целью был кем-то посторонним. Впрочем, вряд ли бы он так осторожничал, если бы был не один. Хотя, с другой стороны, если он намеревался, к примеру, что-нибудь украсть, то вел бы себя, скорее всего, именно так. Тут Владимир поймал себя на мысли, что ход его рассуждений становится в чем-то схожим с речью Рамуса, когда тот начинает излагать свои взгляды по поводу и без. И это не сулило ничего хорошего, поскольку, если сравнить сэра Ланселота нынешнего с сэром Ланселотом до недавнего времени прошлым...

Владимир рывком сел.

Подглядывавший рывком скрылся и упал.

Владимир вскочил на ноги, ухватил кусок дерева, предназначавшийся для костра, и ринулся наружу.

Сэр Ланселот и Рамус проснулись.

Отшельник перевернулся на другой бок.

Лежавший на росистой траве пришелец показался Владимиру на удивление знакомым. Где он мог его видеть прежде? А тот, заслонившись рукой от нависшего над ним куска дерева, заныл нараспев, как оказалось, проникшее даже в Средневековье:

– Я к вам пришел навеки поселиться... Надеюсь я найти у вас приют... Но раз со мной вы так жестокосерды, уйду я прочь и прокляну притом...

– Вы?.. Ты?..

Рука Владимира с зажатой деревяшкой опустилась, а рот открылся от изумления. В лежащем на траве человеке он узнал потерянного и вот теперь внезапно обретенного менестреля, с которым они начинали поиски. Он обещал их нагнать - и вот нагнал, неизвестно каким образом.

Менестрель присмотрелся, его лицо исказилось сначала робкой, а затем радостной улыбкой.

– О!
– воскликнул он. Затем, взглянув в сторону пещеры и заметив в ней сэра Ласелота: - ОО!

– ООО!
– воскликнул он мгновение спустя совершенно иным тоном, резво вскакивая на ноги. Из его глаз вырвалась молния, в гроте вспыхнул костер, из грота, как заяц, выскочил перепуганный Рамус. Но далеко удрать не успел. Менестрель, сорвав с плеча сумку и отбросив ее в сторону, кинулся за ним, настиг в три прыжка и повалил на землю. Завязалась драка по непонятному поводу. Сэр Ланселот пристроился поудобнее и принялся наблюдать. Отшельник приоткрыл глаза, лениво махнул рукой: "А, нет, нет, продолжайте, вы мне совершенно не мешаете", и снова уснул. Владимир сунулся было разнимать, но руки и ноги мелькали в воздухе настолько пестро, что существовала реальная возможность принять участие в потасовке самому, против своего желания.

Соперники дрались долго и неинтересно. Отшельник уже успел проснуться, присоединиться к сэру Ланселоту, и даже попытаться узнать, что здесь, собственно, происходит, и кто, собственно, этот пришелец.

– На мой взгляд, здесь дерутся, - ответил рыцарь.
– А кто он таков - сейчас узнаем.

– Это менестрель, - сказал Владимир.
– Ну, помнишь, мы вместе шли, а потом он отстал...

– Сейчас посмотрим, что это за менестрель, - весомо пробурчал сэр Ланселот, поднялся, не спеша подошел к поединщиком, наклонился, неведомо каким образом, но очень точно и аккуратно ухватил каждого за шкирку, разъял в стороны и поставил перед собой. После чего, отвесив каждому здоровенного леща, так что они дважды стукнулись головами, всмотрелся в побитые лица.

– Вроде как, - наконец сказал он.
– Если б не был побитым, был бы похож. Интересно, кто его так?.. Ну, проходи, присаживайся, рассказывай...

– А чего особо рассказывать?

– буркнул менестрель.
– Вот из-за него все...

И ткнул пальцем в Рамуса.

– Чего - из-за меня?
– вскипел тот.
– Я тебя вообще не знаю!.. Я тебя, может, второй раз в жизни вижу!..

– Одного хватило!..
– возопил менестрель и опять было полез в драку, но уже как-то без прежнего задора, а потому она не состоялась. Взамен нее последовал рассказ.

Как выяснилось, на постоялом дворе, где рыцарь с Владимиром его оставили, менестрель несколько задержался. То есть, как следует выспавшись и взяв необходимые в дороге припасы, он уже совсем было собрался пуститься вдогонку, когда появился вот он, - кивок в сторону Рамуса. Менестрель, собственно, всего-то и задал ему один вопрос, не встречал ли тот двух путников на дороге, и никак не мог понять, как так оказалось, что на дворе уже вечер, а он и его собеседник, основательно нагрузившись элем и закусками, клонятся на лавках за столом подобно дереву, во время бури. Деньги менестрель в припадке щедрости отдал все, но

этот

, не желая оставаться в долгу и клянясь на чем свет стоит, что слывет за выдающегося волшебника, которому сам Мерлин в подметки не годится, предлагал осчастливить

своего

старинного

друга

своим искусством. Как это обычно и бывает, менестрель наотрез отказался становиться счастливым, попросив единственно выслушать песню, недавно им сочиненную.

Этот

ради старинного друга был готов на все, однако после первого же куплета взял свое обещание назад и предложил заколдовать музыкальный инструмент так, чтобы от него невозможно было оторваться.

– Ты сам подумай, - убеждал он, - была волшебная флейта, а у тебя будет волшебная волынка.

Я было пытался его отговорить, но он наотрез отказывался слушать песню и в конце концов заявил, что даже если не получит добровольного согласия, все равно поступит по-своему, желая мне блага. "Ты только подумай, - вещал он, - полная площадь народу, и никто никуда не может деться. Стоят и слушают. Ты идешь - они за тобой. Ты - в лес, они - в лес, ты - в гору, они - в гору, и так далее. Пока играешь. А как кончишь играть - тут все и разошлись". Отобрал у меня волынку, пошептал и вернул обратно. "Все, говорит, дело сделано. Только я заклинание немного забыл. Природа, она, понимаешь, не терпит пустоты. То есть, ежели где убыло, то где-то прибыло. Или же здесь убыло, здесь и прибыло, а там, откуда прибыло, стало убыло, и то, что убыло здесь, прибыло там. И, может быть, совсем не того, что убыло. Понятно?" Конечно, нет. Он принялся объяснять. "Вот, говорит, у тебя в кармане есть золотой. Ты отдал его трактирщику, и в кармане не осталось ничего. То есть, ничего прибыло. А у трактирщика монеты не было, но ты ему ее отдал и у него прибыло, а то, что у него было, то есть ничего, прибыло тебе". Совсем мне голову заморочил...

– В общем, когда меня утром выкинули из трактира, в голове у меня по-прежнему гудело это самое "было - не было". Хорошо, что его выкинули раньше, а то совсем бы меня доконал...

И вот иду это я себе, куда глаза глядят, потому как понял, что вас мне уже не догнать, да и куда пошли - не знаю, и на второй день пришел в какой-то город. А там - беда. Мыши с крысами так одолели, что спасу нет. Все съедают, что увидят. На горожан набрасываться начали... Ну, горожане, они ведь заметные... И ихний тамошний бургомистр издал указ, согласно которому кто этот самый город от напасти избавит, тому даст золота, сколько унесет. Поскольку грызуны до золота совсем не охочи. Только вот с желающими обогатиться туго. Я и сам глянул - там же зверей этих - тьма тьмущая. Куда ни глянь. В погребах подъели, так по стенам лезут, цепляются друг за дружку - все дома в гирляндах...