Как в одном поселке

– Спасибо за совет. Непременно воспользуюсь им, - пообещал он, прощаясь.

И с этого дня на его рабочем столе всегда стоял кувшин с родниковой водой, что ему, действительно, сильно помогало в работе.

Как-то, прогуливаясь со своей возлюбленной по берегу пруда и, по обыкновению, изъясняясь той в своих необыкновенных (можно даже с уверенностью сказать - неземных, а скорее всего ангельских) чувствах, Ксафан нос к носу столкнулся с другой парочкой, шедшей им на встречу.

– Господи!
– воскликнул он про себя, - Хоть бы я ошибся в этом...

Но, к сожалению, он не обознался: навстречу им шла его бывшая помощница Лилиан с бывшим, же, его кумиром - Мефистофелем. Они о чем-то спорили, причем, на повышенных тонах, не обращая на встречных никакого внимания. Однако спор этот, (а скорее ожесточенная перепалка) совсем не соответствовал распространенному утверждению по поводу перебранки "милых". Этих двоих уже давно объединяла не только взаимная симпатия и любовь, но и деловые отношения, которые в данный момент превалировали над чувствами, поэтому и вступили в явное противоречие с их личными взаимоотношениями. Каждый из них яростно защищал и отстаивал собственную точку зрения на проблему, возникшую в, казалось бы, уже успешно завершенном деле.

Ксафан, пропустив их и дав отойти на некоторое расстояние, уговорил свою подругу повернуть назад, и стал, заинтересовано следить за действиями своих бывших соратников. Впрочем, он и раньше предполагал, что в Аду, ни за какие коврижки не смирятся с тем, что стало происходить в поселке Волово в последнее время. Как он считал, боязнь снова потерять с большим трудом захваченные ранее территории, заставит адских деятелей предпринять попытку, во что бы то ни стало, отстоять собственные завоевания. И его опасения подтвердились: они уже снова здесь.

Мило беседуя со своей подругой на различные темы, хотя, основным лейтмотивом всех их, безусловно, была любовь, Ксафан, тем не менее, умудрялся отслеживать и все действия пары, идущей перед ними.

"Любопытно, куда они потащатся?.. Хотя, и так ясно. Наверняка в поселковую администрацию. Они и в тот раз начинали внедрять все свои инновации сверху", - подумал он, и тут же вспомнил, что и сам был причастен к тем ужасным преобразованиям, которые погубили, в общем-то, достойную великую державу, сделав из нее сырьевой придаток экономически более развитых стран. Ему стало ужасно стыдно и больно за свое прежнее поведение. Ведь, если бы не его тогдашние амбиции во что бы то ни стало прославиться и добиться признания, этого, возможно, никогда бы и не случилось. И желание исправить случившееся уже перестало быть для него приказом свыше, а стало его личной, насущной потребностью. "Боже мой! Что же я тогда натворил!? Даже не попытался смирить свою гордыню, а совсем, наоборот"...
– в запоздалом раскаянии сокрушался он. И хотя сейчас в обществе раскаяние воспринимается как бы в качестве исправления совершенного греха, на самом деле исправить что-либо (причем только частично) можно, лишь, усиленно трудясь во благо того, что когда-то с необыкновенной легкостью было бездумно разрушено.

Как он и предположил ранее, Мефистофель со спутницей подошли к поселковой администрации и уже взялись за ручку входной двери.

– Господи!
– взмолился Ксафан, - Что же мне теперь делать?..

Но никакого ответа от того, к кому обратился с мольбами, к сожалению, не получил. Вместо этого услышал весьма удивленный вопрос своей спутницы, услышавшей его странное изречение, которое абсолютно не вязалось с темой их любовных пассажей:

– Это ты так сожалеешь о наших взаимоотношениях?
– немного подумав над его высказыванием, поинтересовалась она, потому что ничего другого по поводу возгласов, неожиданно сорвавшихся с его уст, придумать не смогла.
– А еще говорил, что ангел...
– с разочарованием обиженно произнесла она и, круто развернувшись, направилась прочь от спутника, оставив того в полном недоумении.

Ксафан, оставшись один, никак не мог сообразить, что ему делать. То ли бежать за любимой, объясняя ей, что его возглас ни в коей мере не относился к их взаимоотношениям. А затем, упав на колени, (в понятии большинства женщин, именно так должны поступать любящие их мужчины, тем более считающие себя ангелами) умолять ее о прощении, или заняться тем, ради чего он и прибыл сюда с небес. Немного поразмыслив, он выбрал второе, а именно то, в чем заключалось его предназначение в данный отрезок времени. В конце концов, любимая, если действительно любит, разобравшись во всем, со временем непременно простит его, и их отношения снова наладятся.

– Купидон!
– громко позвал он.

И тот моментально явился на зов.

– Ну, что ты разорался. Не глухой я... У меня чуть барабанные перепонки не лопнули от твоего крика...
– бубнил Купидон, с преувеличенным усердием потирая уши.

– Ладно. Прости меня. Видишь ли, тут такое дело выплыло... В общем, без твоей помощи - никак не обойтись.

– Что, твоя подружка сбежала?
– заметив ее отсутствие и понимающе улыбнувшись, спросил Купидон, - Так иногда случается, - как большой знаток случившегося с другом происшествия, сообщил он, явно чем-то расстроенному, Ксафану (а что, же, еще может так огорчить влюбленного?).

– Это действительно так, - подтвердил Ксафан, - Она ушла. Но я тебя позвал совсем не за этим: эту проблему мы пока отложим, и потом я сам с ней как-нибудь справлюсь. К нам пожаловали незваные гости из преисподней, - сообщил он и тут же пояснил, - В общем, те, с которыми я и свершал все, с чем мы с тобой сейчас усердно боремся.

– Что ты говоришь!?
– изрек Купидон, радостно потирая руки.

– Чему это ты так обрадовался?
– уныло поинтересовался Ксафан.

– Так, ведь, это интересно!
– воскликнул тот и залился смехом.

– Не вижу в этом ничего интересного, а тем более смешного. Ты себе не представляешь, на какие гадости и подлости они способны. И, поверь мне, они ни перед чем не остановятся, чтобы все наши с тобой усилия и труды пошли насмарку.

– Так, ведь, именно это и интересно. У нас, наконец-то, появился достойный соперник, которому мы сможем показать, чего он стоит на самом деле, - поделился собственными мыслями Купидон.

– Боюсь, как бы нам самим не показали этого, - откликнулся бывший подданный Ада не понаслышке знавший тех, кто там обосновался.

– Сообщаю тебе первую радостную весть, - смеясь, произнес Купидон, - Василия Петровича сегодня нет на месте. Он с утра уехал по неотложным делам в столицу и вряд ли сегодня появится в своем кабинете. Так что мы без труда сможем подготовить его к завтрашней встрече с адскими представителями. И будем надеяться, что он, кое-что, уже сообразив и усвоив, не пойдет на их поводу и даст достойный отпор их наглым проискам.

– Ты меня действительно сильно порадовал, - наконец-то, улыбнувшись, произнес Ксафан, а затем спросил, - А какую вторую радостную весть ты припас для меня?

– А что, я обещал еще и вторую?..
– растерянно пожав плечами, удивился златокудрый мальчуган.

– Ну, раз ты так четко обозначил первую, то должна быть и вторая.

– Ну, раз должна... Подожди, подожди... Сейчас я вспомню, чем еще я смогу тебя порадовать, чтобы еще больше улучшить твое настроение.
– Он потер лоб, как обычно делают, при желании вспомнить что-то забытое, - Да, конечно, же...
– наконец-то, воскликнул он, хлопнув себя по лбу, - Ты, занятый исключительно любовью, этого еще не знаешь, - вчера с конвейера сошла первая партия разлитой по бутылкам воды из прудового ключа. Всю партию с помпой отправили прямо в Кремль и Думу. Там тоже весьма заинтересовались ее чудотворными свойствами, и, видимо, хотят с помощью неё поднять умственные характеристики своих сотрудников и сломать плачевный стереотип их труда (хотели как лучше, а получилось как всегда) на благо общества. Чтобы и в их работе, наконец, настал перелом, и стало получаться не "как всегда", а, по возможности, гораздо лучше. Впрочем, как ты сам прекрасно знаешь, вода еще обладает и отменным вкусом.