Как в одном поселке

– Какая сволочь!!!
– с нескрываемой ненавистью высказалась она в адрес своего бывшего руководителя.

– Да уж, - тут же подхватил Генрих, высказанное Лилиан определение в адрес ее обидчиков, уже слегка успев отойти от только что пережитого потрясения.

Надо сказать, что поначалу он даже не понял, за счет чего на хозяйку напал такой приступ яростного бешенства и пытался, как мог успокоить ту, пока в него не полетела весьма массивная настольная лампа, и не прозвучало грозное требование: "заткнись навеки, черная скотина". Именно последнее пожелание Лилиан, заставило Генриха быстро ретироваться под кровать, где он и провел, не проронив и слова, довольно длительное время до прихода Мефистофеля.

– Полностью согласен с тобой, - подтвердил Мефистофель высказывание Лилиан в адрес Ксафана, - У меня всегда возникает предвзятое отношение к индивидуумам, которые непонятно по какой причине так резко меняют собственные взгляды. Помню, как он плакался, что у него мало грешников. И вот, пожалуйста, когда тех, как говорится, граблями можно грести, ему опять что-то не ладно. Правда, стоит отметить, что у Ксафана немало подражателей, особенно среди политиков. Им, как никому другому, свойственны какие-то зыбкие, постоянно меняющиеся цели. Знаю я одного современного политического деятеля. Сначала тот преподавал Научный коммунизм в университете, а сейчас, его же и клеймит с Думской трибуны. Причем, как клеймит! Ну, и когда он говорил правду? Вернее, что думает о коммунизме на самом деле? Или собственные думы не обременяют мозги, таких как он? И "думают" они, лишь, чужими мозгами, потому что свои мысли попросту отсутствуют в их черепных коробках - напрочь. Стержня в них нет. Сплошной конформизм - доложу я тебе. Не понимаю таких индивидуумов совершенно, хоть убей, - сообщил он все, что думал о Ксафане и схожих с ним.

– А что же мы теперь будем делать?
– как-то обреченно спросила Лилиан у своего бывшего шефа.

– Действительно, что же теперь нам делать?
– как всегда умудрился вставить словечко Генрих, но Мефистофель не обратил на его высказывание никакого внимания, потому что его целью сейчас было окончательно успокоить Лилиан и вернуть ей былую уверенность в собственные недюжинные адские силы.

– Ты что, всерьез думаешь, что уже все наши возможности окончательно исчерпаны? Вот, уж, не ожидал от тебя подобного пессимизма, - произнес Мефистофель, а затем добавил к сказанному, - Мы сегодня же подожжем их цех по разливу бесценной Воловской воды. Ведь, именно благодаря той и началось процветание этого захолустного поселка городского типа. Стоит только перекрыть источник финансирования их местного бюджета, так поселок этот вновь захиреет. И мы быстро закончим свою миссию тут, в этом Богом забытом месте.

Но в последнем своем утверждении, как вы уже, наверное, догадались, - он явно заблуждался. Место это было явно не забыто Богом. Да, и быстрота, задуманных ими преобразований, была лишь желанной обоими, но вовсе необязательной.

– Здорово придумано! Я как-то не смекнула раньше, что все можно сделать таким простым, и надежным способом. Если нам удастся спалить этот поганый цех, то все остальное, действительно, само собой развалится...
– обрадовалась Лилиан и даже засмеялась.

– Здорово, здорово!
– согласился с ней Генрих, и тут же предложил собственные услуги, - И меня возьмите. Я вам непременно пригожусь...

Однако на свое предложение получил резкий, не терпящий пререканий отказ Мефистофеля.

– Не хватало еще, чтобы ты своим лаем или наиглупейшими советами привлек к нам внимание посторонних, и чтобы из-за тебя сорвался гениальный план наших действий. На сей раз, ты будешь сидеть дома и ждать нашего возвращения. К утру, мы обязательно вернемся.

Выслушав подобную отповедь от хозяина, Генрих нервно зевнул, почему-то именно так поступают и собаки и кошки, когда хозяева обращаются к ним с речью, содержание которой их совсем не радует, и отправился на свой коврик, чтобы, закрыв глаза, хотя бы немного отвлечься от нанесенной ему обиды.

А Лилиан и Мефистофель, как говорится, засучив рукава, стали готовиться к поджогу.

Стемнело. Лилиан и Мефистофель под покровом темноты направились к недавно отстроенному заводу разлива Воловской минеральной воды.

Увидев их сейчас, просто невозможно было представить, что когда-то на их фигурах великолепно сиживали и смокинг, и сногсшибательное бархатное платье от "кутюр". Сегодня на плечах обоих представителей Ада висело что-то бесформенное и не очень броское, (не то турецкое, не то китайское) по случаю приобретенное на местном рынке. Короче говоря, они совершенно не отличались от местных жителей, в массе своей, пополнявшие и обновляющие свой гардероб там же.

Они беспрепятственно прошли проходную, потому что Мефистофель смог прекрасно подделать пропуск, который сегодня с утра случайно увидел у одного из рабочих, зачем-то вертевшего тот в руках. Он, как и Мефистофель, стоял в очереди около бочки с квасом, жаждая освежиться в летнюю жару этим национальным прохладительным напитком. Собственно, именно после этого ему в голову и пришла "гениальная идея" поджога. Вахтер, хоть и не встречал их раньше, пропустил, ничего не заподозрив. Их производство постоянно расширялось, и лица новых сотрудников не были тут в диковинку.

– С чего начнем?
– спросила Лилиан у Мефистофеля.

– Я думаю с административного здания. Там вся документация, да к тому же ночью там, наверняка, никого нет. А когда все кинутся тушить его, тогда мы спалим и все остальное.

– Весьма логично, - безоговорочно согласилась с ним Лилиан.

Они крадучись зашли в темное административное здание. При этом Лилиан каким-то образом, явно непредусмотренным их планом, умудрилась запнуться о ведро, случайно оставленное уборщицей при входе. Грохот упавшего пустого оцинкованного ведра, набатом прозвучал в пустом здании.

– Не к добру это, - прошептал доселе несуеверный Мефистофель по поводу встретившегося на их пути пустого ведра.
– У них тут - это плохой приметой считается, - сообщил он, и без того ошарашенной собственной неловкостью Лилиан.

– И давно вы стали верить в приметы?
– чтобы как-то приуменьшить возможные последствия случившегося, и замять свою вину, поинтересовалась она.

Но Мефистофель не ответил. Он всеми силами пытался разглядеть в кромешной тьме направление, в котором им следовало двигаться. Естественно разглядеть что-либо в незнакомом месте, да еще при полном отсутствии освещения было невозможно. Зато фантазия включилась на полную катушку. На каждом шагу им мерещилось черте чего, чего на самом деле там не только не было, но и ни когда не бывало. Как говориться, у страха глаза велики. А после грохота, устроенного Лилиан, Мефистофель боялся пользоваться фонариком, чтобы не привлечь внимания, кого-либо услышавшего грохот, но пока еще ленящегося идти сюда, в надежде, что грохот ему только послышался. Он, ощупью, шаг за шагом медленно продвигался вперед, таща за собой провинившуюся Лилиан. Наконец, он наткнулся на дверь, нащупал ручку, и повернул ту. Дверь почему-то оказалась незапертой, хотя такого не могло быть по определению.

Такой "подарок" сделала им молоденькая сотрудница, буквально несколько дней назад, устроившаяся сюда на работу. Хотя именно сейчас ей было совсем не до работы. У нее в данное время развивался бурный роман, как вы сами понимаете, он случился у нее не без участия Купидона. Да, да! Именно он был виновником того, что дверь оказалась не запертой, потому что искать ключи, которые бросила неизвестно где, и потом сдавать те на вахту, у нее совершенно не было времени, - она, уколотая стрелой Купидона, спешила на свидание, и ей не было дела ни до чего другого. "Да и что тут воровать? Куча каких-то никому ненужных бумажек", - именно так рассуждала абсолютно оглупевшая влюбленная.

Они оба, неслышно ступая, вошли в помещение. Закрыв за собой дверь, Мефистофель, все-таки, чтобы оценить обстановку, решился воспользоваться фонариком. Как он понял, из увиденного им в слабом свете фонарного луча оснащении помещения, - они попали в отдел кадров.

Это было как раз то, что им и было нужно.

– Ну, начали?
– обратился он к Лилиан, проверяя ее готовность.

– Начали, - подтвердила она, и стала доставать из множества карманов и других мест (куда обычно цыганки прячут свои неправедные гонорары, а также, подлежащий сбыту товар) "горючие материалы", заблаговременно приготовленные и припрятанные ею.