Как влюбить дракона

Не узнали они и кто пытался взорвать карету Брянки. И почему это сделали не в первые дни путешествия, не в момент, когда кортеж падишаха пересёк границу Мадхавы, а именно на подъезде к столице?

Риамонтцы тогда быстро присмирели, выказали почтение новой королеве и покинули Ардар. Правда прежде новоиспечённый король всё же дождался аудиенции Ликарии. Адайн сам не присутствовал, но слышал всё через бусину.

Эрик стоял на коленях и просил прощения за свою ошибку.

«О, да, поспешная коронация его персоны вместо усиленных поисков наследницы — всего лишь ошибка».

Он де пришёл в Ардар на помощь. Только опоздал. Их люди тоже докладывали о признаках грядущего заговора. Но папаша, видите ли, не одобрял вмешательство в дела соседнего королевства. Поэтому, как только властный родитель скончался (у него давно сердце пошаливало, да только король-гордец не верил в собственную слабость и не подпускал к себе лекарей), Эрик помчался на помощь Уилларду, предоставив заниматься похоронами и делами целого королевства сестре-близнецу, которая, к слову, на тот момент 6 лет не жила в Риамонте.

Странная история. Какие бы аргументы ни приводил король Эрик и как бы ни корчил из себя влюблённого юношу, который скрывает чувства к Ликарии…

«До сих пор, кстати, корчит. Вон как обеспокоенность изображает: с трона подскочил, даже за меч схватился».

…Адайн ему не верил.

Меж тем Лика всё не показывалась. Драконы искали её в толпе и не находили. Адайн готов был сам врезаться в плотное скопление свадебных гостей, распихать всех этих хохочущих и орущих людей в стороны, лишь бы найти её. И вдруг уловил знакомый смех.

Давно он его не слышал.

«В последний раз, кажется, в день, когда Лика играла в мяч в королевском саду».

В день, когда Уилларду Морригану принесли её якобы анонимную записку. В день, когда он утащил её в сад, чтобы поговорить…

— Целую вечность назад, — Адайн зажмурился на мгновенье и тряхнул головой, будто это помогло бы стряхнуть странное наваждение.

Сомнений не было — это смех Лики прорезывал пространство и поднимался под купол. Наконец драконам удалось найти её. Том вынес её на руках и поставил на ноги перед Адайном и… Эриком.

«Надо же, стоял-стоял в своём углу, а тут нарисовался».

— Ты в порядке? — прохладно поинтересовался Адайн.

— Да, — отмахнулась сияющая Лика, поправляя золотую диадему. — А что?

— Кого-то похитили…

— А-а, Брянку.

— И ты весела?

— Кажется, его величество не в курсе местных обычаев, — влез в разговор Эрик, поглаживающий с довольным видом отросшую чёрную бороду.

— Всё хорошо, ваше величество. Правда, — поспешила успокоить Адайна Лика. — Да, Брянку выкрали во время поздравлений, но Льюэллин знает, что делать. Смотрите, он уже отправился с отрядом верных людей на поиски.

Адайн обернулся к выходу и действительно увидел решительно удаляющегося в недра дворца посла Грайгцура.

— Совсем скоро он её найдёт, и мы все сядем пировать, — улыбалась Лика.

— И танцевать, — поспешил вставить свои пять грошей король Риамонта.

— Кто как, — заранее ушла от потенциального приглашения Лика. — Прошу извинить меня, ваши величества. Люди возвращаются на места, и нам пора.

— Действительно, пора, — согласился Эрик и как-то странно глянул на Адайна.

Через час, когда гостей проводили в более просторную залу, где уже стояли столы и играла музыка, Адайн с прежним вниманием наблюдал за Ликой.

Королева Ардара выглядела на редкость оживлённой и смешливой. Она не вставала из-за стола, отклоняла всякое приглашение на танец и не пила слишком много игристого. Но Адайну всё равно не нравилось происходящее.

А если точнее — её окружение.

Каждый более-менее статусный мужчина стремился засвидетельствовать почтение, рассказать какую-нибудь новость, курьёз или короткую байку, подарить цветок или отвесить изысканный комплимент. Им даже не приходилось упражняться в искренности — королева Ликария вошла в возраст расцвета, и если вначале сильные мира сего не слишком доверяли «бабе на троне», то по прошествии пяти лет разумного правления ардарской девы критиковать её считалось моветоном.

Время текло, пир не заканчивался, гости напивались, шутки становились всё более непристойными, а этикет — всё более условным. И если Адайн не смел нарушить порядок рассадки и продолжал сидеть на почтительном расстоянии от королевы Ардара, то Эрик попросту наплевал на церемонии, и уселся рядом с Ликой.

Впрочем, никто не обратил на это внимания. К тому моменту король Бриджеш произнёс все свои тосты, и теперь закидывал в рот виноградину за виноградиной, переговариваясь с ардарским министром торговли. А Брянка и Льюэллин уже удалились в покои.

Эрик же времени не терял. Взял Лику за руку и что-то шептал на ушко. Что-то такое, отчего она явно смущалась и то и дело покрывалась румянцем.

— Ваше величество… — проворковали над ухом.

В нос ударил столь сладкий миндально-цветочный аромат, что Адайн едва не сморщился.

— Как вам местное вино? — на пустующее слева от него место уселось прелестное создание, укутанное в мадхавский розовый шёлк, золотые цепочки и плотный парфюмерный кокон.

Выбеленные волосы девушки были завиты в небрежные локоны, глаза и губы искусно подкрашены, длинные острые коготки покрыты нежно-розовым лаком.

— С кем имею честь?

— Ах, прошу прощения… я посмела нарушить ваше уединение, — покорно вздохнула девица. — Я просто подумала: когда, если не сейчас?.. Герцогиня Презанская Гвиневра к вашим услугам.

«Принцесса Риамонта?» — Адайн вглядывался в черты лица, показавшиеся ему знакомыми.

— Вы не узнали меня? — улыбнулась Гвиневра Риганштад. — Не удивительно. Давно мы с вами не виделись.

Действительно с тех пор, как сестра Эрика покинула Ардар, от неё не было ни слуху, не духу. Казалось, она игнорирует свет.

— Столько всего изменилось, — продолжала взмахивать накрашенными ресничками Гвен.

— Угу.

«Например, цвет волос и повадки».

— Ну так как вам вино? — Гвен прокрутила в пальцах тонкую ножку зелёного стекла.

— Сносно.

— Вы, как всегда, немногословны…

«А вы — неожиданно навязчивы,» — промолчал Адайн.

Его выручил оркестр. Заиграли медленный вальс по мотиву древней драконьей песни, которые когда-то ходили по свету, и Адайн понял, что делать.

— Прошу прощения, вынужден вас оставить, — поднялся он из-за стола.