Как влюбить дракона

Правда, лучше не стало. Снег с шипением испарился, светлый камень пещеры и половину розового саркофага теперь покрывала чёрная гарь. Да ещё и дым застил глаза.

Адайну нестерпимо захотелось выйти отсюда. Улететь и не возвращаться. Он поднял длинную шею, оттолкнулся от пола и… приземлился снова.

«Каковы бы ни были чувства — долг превыше всего».

Обернувшись снова в человека, он нашёл в углу кожаный мешок, где хранилась его одежда, надел на себя всё, кроме рубашки, которой сегодня суждено было стать его тряпкой, и вернулся к розовому камню.

Постепенно дым улетучивался, по стенам вновь сочилась вода, и снова плакали камни. А он пытался исправить содеянное — обмакивал ткань в собравшуюся на полу лужу и тёр саркофаг, пытаясь соскрести чёрный нагар. Местами гарь отходила, местами въелась навсегда. Как бы он ни старался, когда-то изящная вещь теперь выглядела ужасно.

Наконец он подобрал с пола осколок камня и отбил мраморный уголок, убеждаясь, что жар испортил драгоценный камень.

— Что ж, в этом я не первый и не последний. Прости, — произнёс Адайн, понимая:

«Она не простит меня».

Не потому, что видит его откуда-то с неба и осуждает, не потому что скучает или ревнует.

— Просто ты ушла, — произнёс он, прислушиваясь к тишине и удивляясь, как быстро мороз успокоил плачущие камни…

Ликария

Адайн влетел в кабинет с лицом, искажённым не то удивлением, не то недовольством.

«Адайн и искажённое лицо? Что-то новенькое,» — в предчувствии бури, её сердце забилось часто-часто.

— Что с вами? — откинув церемонии, Ликария напала первой.

— Это ты скажи! — вложил он в каждое слово столько гнева, что её решимость дрогнула.

— Вы про Тома и Агну? — начала озвучивать королева заранее отрепетированные фразы. — Ардару важна эта экспедиция. Если помните, южный торговый путь всё ещё зависит от Бриджеша. А восточный — от Эрика. Мне это не нравится, — скомкала она длинную мысль.

— Значит причина — торговые пути? — обманчиво спокойно уточнил Адайн. — Причём не самые значимые.

«Нельзя сбиваться».

— Доля доходов от них не так уж мала. А вы знаете, как важен каждый мало-мальский источник прибылей.

— Хочешь полной независимости? — прошипел дракон, вкладывая в свою фразу сразу несколько смыслов.

— Да, — ответила честно Ликария, игнорируя ток крови в ушах.

— Но… так не бывает.

— А что, если у меня получится? — озвучила она, что давно её будоражило, и страх отступил. — Это решит все наши проблемы.

— Наши — это чьи?

— Мои и народа Ардара, — великая мечта придала ей силу.

Не в состоянии больше сидеть за столом, королева поднялась и пошла к центру нарисованной на полу карты:

— Только представь, больше не придётся договариваться, выгрызая более удобные условия на Советах. Больше не придётся бояться. Не придётся оглядываться…

— Всё не так просто, но допустим, — фыркнул Адайн, пронзая её открытым чистым взглядом. — Однако, во-первых, подобные предприятия следует обсуждать на Совете, а до ближайшего собрания полгода. Во-вторых, довожу до твоего сведения: Грайгцур не одобряет эту экспедицию. А в-третьих: ты отправила драконов без согласования со мной. И дело не в том, чьи они. Лика, это половина твоей охраны!

Ликарии стало горько. Он был прав. Во-первых, она действительно нарушила правила. Во-вторых, Грайгцур всегда был за сохранение инородных культур, а любая экспедиция мало того, что грозит человеческими жертвами, но и полностью разрушит чужой коренной уклад.

Отвернувшись от дракона, королева подошла к закрытой витражной двери, ведущей на террасу, чтобы скрыть подступающие к глазам слёзы. Снаружи мела метель, ветер выл, и в металлических рамках подрагивали стёкла…

А она хотела кричать!

Ей казалось, она готова выдержать натиск короля драконов. На деле он бил по больному, как тот ветер в витраж. И даже мечта не спасла. Напротив, теперь её притязания виделись недальновидными и неоправданно завышенными.

— По поводу моей личной охраны, — незаметно шмыгнула она носом. — Я сменила её. И отправила Мильхельма и Клариту в Грайгцур с письмом. Видимо, вы не прочли его.

— Прочёл.

«Когда же ты спал? И как летел сквозь снежный буран?» — кольнула совесть.

— И знаешь, что подумал?

От витража сильно сквозило, холод проникал под платье, касался шеи, и Ликария зябко поёжилась.

— Что тебя принудили. Что Тома и Агну убили! Что твой почерк подделали!! — расходился Адайн.

— Бред. Я лично попрощалась с Мильхельмом и Кларитой. И как видите, пережила эту ночь, — опустив глаза, королева пошла к камину, чтобы хоть немного согреться.

По пути она остановилась у стола и налила себе вина. Конечно, ещё не вечер, и впереди много бумажной работы, но после такого хотелось расслабиться.

— Что ты делаешь? — всполошился Адайн.

— Собираюсь выпить, — в обычный день Ликария любовалась бы тонкой бордовой струйкой, наполняющей серебряный кубок, но сегодня красоту момента портил разъярённый король.

Если уж совсем начистоту, она готова была отказаться от всего вина в своей жизни, лишь бы он… был драконом без пары, и не королём, а лордом, а она леди. Тогда она бы прекратила эту дурацкую ссору. Она бы даже не начинала её! Подошла бы и обняла, чувствуя, как по телу разливается его тепло, и как его руки смыкаются на талии…

«Глупые мечты,» — слегка сморщилась королева, ощущая отголоски прежней сердечной боли.

Поднесла вино к губам, и…

— Да что ты творишь! — внезапно он оказался рядом и вырвал из рук бокал.

Так близко. Опасно близко. Глаза в глаза, дыхание в дыхание, окатывая жаром, натягивая последние путы…

— Что ты творишь?! — взвилась Ликария, едва ли не отпрыгивая назад. — Мне теперь и съесть ничего нельзя? Без согласования с высшим разумом? — язвительно добавила она.

«Нельзя же быть настолько дурой!»