Как я сняла дракона

Наконец я приблизилась к Древу Души. Дерево сразу выделялось среди остальных своими гигантскими размерами: мощный ствол, столь широкий, что даже вчетвером его вряд ли вышло бы охватить руками. Но самое поразительное заключалось в том, что у него было лицо — живое, выразительное, полное мудрости и понимания.

Другие деревья казались обычными созданиями природы, пусть и прекрасными. А это древнее существо обладало душой — возможно, самой глубокой из всех, что я когда-либо встречала. Передо мной стоял величественный дух, хранящий знания, накопленные веками.

— Душа Древа, — обратилась я, осторожно поднимая взор к его монументальной кроне. — Можешь ли ты ответить на мои вопросы?

Мне показалось, или действительно легкий ветерок прошелестел листьями, и дерево едва заметно кивнуло своей могучей кроной, будто соглашаясь выслушать меня.

— Я встретила Миарфена, — приступила я, подбирая правильные слова. — Он велик и могущественен, но… Я не могу понять, как он может быть правителем такого очаровательного места. Ведь вокруг столько чудесных созданий — единороги, летающие деревья, сверкающие искры…

Древо Души замерло, и его ветви начали плавно покачиваться, словно пробуждаясь от долгого сна. Я почувствовала, как внутри дерева зарождается ответ, готовый вырваться наружу. Стояла неподвижно, едва дыша, ожидая, что произойдет дальше.

— Миарфен обитает на острове Огненных Вершин — там нет единорогов и летающих деревьев, — прозвучал уверенный голос. — Он — хранитель пламени. И, как и все драконы, воплощает мощь своей стихии. Огонь может быть разрушительным, но он также способен очищать и возрождать.

Древо помолчало — наверное, давало мне время усвоить информацию.

— Дракон — не просто символ силы, но и страж мира, в котором ты находишься, — продолжило дерево. — Он удерживает равновесие между светом и тьмой, разрушением и созиданием. Без него гармония пространства была бы нарушена.

Я задумалась, силясь вообразить, как огонь может нести в себе очистительную силу. Облик Миарфена снова возник в моей памяти: сперва он предстал передо мной в виде грозного дракона, затем — как человек с глубокими, почти черными глазами, в которых горело пламя. Я почувствовала себя неуютно, но Древо продолжало вещать.

— В Эфемиросе царит тонкий баланс, Яра, — промолвило дерево. — Каждый остров, каждая стихия, каждое создание играют свою уникальную роль. Даже те, кто кажутся устрашающими, имеют свое предназначение и выполняют важную миссию.

— Но как он может защищать, если внушает страх даже союзникам? — не удержавшись, спросила я, надеясь получить объяснение противоречию.

— Огонь — это не только разрушение, — разъяснило Древо. — Он сжигает старое, чтобы освободить место для нового. Когда дракон выпускает свой огненный гнев, он не просто уничтожает. Он очищает, освобождая дорогу для восстановления и обновления. В этом заключаются его истинная сила и мудрость. Так что не следует опасаться.

Эти слова заставили меня задуматься. Возможно, Древо дало ответ не совсем на тот вопрос, который я задала, но вдруг меня осенило понимание. Даже на Земле многие люди испытывали страх перед огнем, забывая, что он — живительная сила. Я вспомнила, как в детстве наблюдала за тем, как бабушка готовит еду на газовой плите. Пламя было живым, притягательным, хотя вначале я боялась подходить слишком близко. Потом уже освоилась, конечно.

— Но почему он так грозно летал по небу? — спросила я, все еще стараясь понять мотивы действий дракона.

— Значит, где-то поблизости были темные силы, — спокойно произнесло дерево, и его голос пронзил тишину леса.

Я ощутила холодок страха, пробегающий по спине. Темные силы? Что могло угрожать этому удивительному миру? Но, оглядевшись вокруг, не заметила ни следа опасности. Все оставалось таким же безмятежным и умиротворенным, как всегда. Однако меня беспокоило нечто другое.

Снимок никак не выходил у меня из головы. Я не могла поверить, что за впечатляющим обликом дракона таятся тоска и одиночество. Но Миарфен строго-настрого запретил кому-либо рассказывать о сделанном мною кадре. Приказ был безапелляционным, и я понимала, что обязана соблюдать его волю. Поэтому я решила ничего не говорить Древу Души — да и зачем, ведь оно, вероятно, и само обо всем знало. Вместо этого я просто призналась:

— Почему-то меня не отпускает этот дракон. Я особо не знакома с ним. Но мне кажется, что его что-то тревожит.

— Возможно, ты должна попытаться узнать его, — произнесло Древо. — Не бойся. Быть может, за его суровостью кроется нечто большее, чем просто сила. И он ждет того, кто сможет увидеть его истинное лицо.

Фотография Миарфена не была просто игрой света и тени, не была и случайным документальным кадром. Но тем самым мигом, который я не раз пыталась поймать на Земле. И чего мне никогда не удавалось.

Та карточка отражала глубину его сущности, скрытую за внешней мрачной оболочкой. Туманный образ был окном в его душу, показывающим, что за сердитыми чертами дракона скрывается нечто гораздо более сложное и многогранное.

— Яра! — внезапно раздался взволнованный голос Луми, и в следующий миг он оказался рядом со мной, легко приземляясь на траву. — Там к тебе целая очередь образовалась, а ты все тут прохлаждаешься.

Глава 10. Фотосессии

— Какая еще очередь? — опешила я, не понимая, что имел в виду Луми.

Мой питомец весело подпрыгнул, его маленькие крылышки блестели, а на мордочке читалось неподдельное возбуждение. Я была в замешательстве, не имея ни малейшего понятия, о чем он говорит.

— Все хотят, чтобы ты их сфотографировала! — едва сдерживая радость, прокричал котафиз. — Жители Эфемироса мечтают, чтобы ты запечатлела их для предстоящей выставки!

— Ждут? — переспросила я, все еще не веря своим ушам. — Но я только что оказалась здесь, я совершенно не в курсе, как делать фотографии для выставки. У меня нет никакого опыта в этом!

Луми лишь рассмеялся в ответ, его смех был легким и беззаботным: видимо, происходящее казалось ему забавным.

— Ты о чем, тебя и твой талант все знают! Они жаждут, чтобы ты продемонстрировала им настоящих себя.

От этих слов мое сердце забилось быстрее. Мысль о том, что кто-то доверяет мне показать свое истинное лицо через объектив моей камеры, была волнующей и пугающей. Но я не могла упустить такой шанс. Это был шанс не только для меня, но и для всех, кто жил в этом диковинном мире.