Какая еще любовь?
Шрифт:
— Тогда давай поднимемся наверх обнявшись.
— Ну, так мы далеко не уйдем.
Он скользнул руками ниже и сжал ее ягодицы.
— А ты не передумаешь, если я тебя выпущу?
— Ты что, сдурел?
Его ладонь ласкала живот Молли.
— Ловлю на слове. Теперь не отвертишься. — Его ладонь пробиралась все ниже, за пояс коротких розовых шортов, которые Молли надела к ужину. За пояс шортов и дальше, туда, где были шелковые трусики и шелковистая кожа. Где Молли была горячая и влажная.
— Пойдем… наверх, — выдохнула Молли; колени у нее подогнулись, и она прильнула к нему,
— Отличная мысль. — Доминик подхватил Молли на руки и поспешил к лестнице. — К тебе или ко мне? — спросил он, с улыбкой глядя на нее.
Она потянулась и лизнула его в подбородок.
— Ко мне. Это ближе.
Войдя, он пинком закрыл дверь. Электричество не понадобится — королевских размеров кровать заливал яркий свет полной луны. Как будто для них высветили посадочную полосу.
На которую они успешно приземлились, затормозив в куче маленьких подушек. Доминик никогда не мог понять, зачем нужны эти подушки. До тех пор, пока Молли не раскинулась на них, улыбаясь ему, притягивая его к себе, обвиваясь вокруг него.
— Одежда… — пробормотал он, уткнувшись носом ей в грудь. — Сними…
И — хоп! — вся одежда исчезла. Эта женщина — ведьма, волшебница. Она… Господи! Она прекрасна!
— Ты прекрасна, — прошептал он. Его грудь быстро поднималась и опускалась. Стоя на коленях, Молли склонилась над ним, лаская кончиками пальцев его соски.
Он ответил тем же.
Она запрокинула голову и выгнула спину. Доминик потянулся вперед, чтобы покрыть поцелуями ее грудь и живот, чтобы забраться кончиком языка во впадинку пупка.
Чтобы обнять ее. Перевернуть. Чтобы она обхватила его ногами. Прижать ее к себе. Крепче. Проникнуть в нее…
Презерватив, вспыхнуло в голове. Мозги приказывали остановиться и подумать о безопасности. Но организм велел мозгам убираться к черту.
— По… подожди, — выдохнул он. Продолжая обнимать Молли одной рукой, он дотянулся до тумбочки возле кровати, нащупал ящик, выдвинул его и стал шарить внутри. Пожалуйста, пусть там будут презервативы, ну, пожалуйста. Есть! Один нашелся.
Скорее же. Скорее.
Молли фыркнула. Почему он такой неуклюжий? Он взглянул на нее: она лежала, слегка приподнявшись на локтях, ее длинные ноги еще крепче сжимали его бедра. Она насмешливо улыбалась.
Доминик рванул упаковку зубами.
Она засмеялась глубоким грудным смехом, и он засмеялся в ответ… И прижал ее к себе, и она подалась вперед, принимая его, глубже, глубже.
Молли обняла его за шею, прижалась губами к его рту. Он накрыл ладонями ее груди, толкнул, а она задвигалась в такт его толчкам.
Так глубоко. Так сокровенно. Так… так необычно. Они занимались сексом. И было в этом что-то еще. Но что? Еще доверительней? Еще свободнее? Еще… еще… еще…
Она лежала на спине, он все еще был глубоко в ней, и тут Молли сделала нечто невероятное — грациозно подняла ноги и закинула их ему на плечи. Доминик впился пальцами в ее бедра, по его телу прошла огненная судорога — каждый мускул, каждый нерв отозвались на нее — и выплеснулась в Молли. Еще, и еще, и еще.
Он хотел открыть глаза и взглянуть на нее, но не смог, его переполняли впечатления. Впечатления, сила которых
почти пугала.Потянуться. Он потянулся к ней, его руки обнимали ее, всю целиком, ее колени почему-то оказались рядом с его головой. Она прошептала его имя, и он даже застонал в ответ:
— Молли… Молли…
— …Молли, — сонно пробормотал он, переворачиваясь в кровати. Его рука потянулась к ней, но нашла только пустоту. — Молли?
Он сел, моргая от ослепляющего солнечного света.
Утро. Она исчезла.
Обхватив голову руками, он упал обратно на подушки.
— Господи, Молли…
Все тело ныло. Но — приятно.
Молли сказала, что принимает таблетки, и в конце концов они махнули рукой на презервативы. Черт, что нашло на них прошлой ночью? Он помнил все как в тумане, сплетенье рук и ног, и…
На кровати. Они занимались любовью на кровати. Дважды. Он запомнил. И на полу тоже, когда свалились с кровати. И в душе, который так его освежил, что они даже не успели добраться до постели и занялись любовью прямо в кресле.
Ладони, губы… Каких только способов они не перепробовали. Все. Черт, к четырем утра они изобрели такую позу, которую не встретишь даже в «Камасутре». Хорошо, что у него в спальне нет люстры, а то они забрались бы на нее.
Но теперь Молли ушла, и он не знал, что будет с ними дальше.
Нужно ли ему обнять и поцеловать ее, когда они увидятся? Или они станут разыгрывать безразличие днем, а ночи проводить в жарких схватках? А потом она исчезнет, как и предупреждала, без слез и сожалений?
Он этого хочет?
Конечно. На сто процентов. Только это ему и нужно. Женитьба, дети, семья — о таком всегда мечтал Тони. Доминику на семейные радости наплевать, чего он никогда не скрывал.
Ему тридцать восемь; почти тридцать девять. У него карьера, спектакли — вот его настоящие дети; и этого в жизни ему вполне достаточно.
Он счастлив и полон творческих планов.
Тогда почему на тумбочке возле кровати лежит начатая упаковка «Ксанакса»?
Доминик выбрался из кровати, чтобы принять душ, и оглядел комнату. Вернее, то, что от нее осталось. Повсюду разбросаны подушки. Простыни оказались на полу, вместе с несколькими еще влажными полотенцами. Там же валялась растерзанная одежда. Он наступил босой ногой на какой-то предмет. Пуговица от рубашки.
Надо здесь прибрать до появления миссис Джонни, иначе она обо всем догадается. Экономка служила у него больше десяти лет, и расставаться с ней Доминику совершенно не хотелось.
Хотя за такую ночь ничего не жалко.
— Прекрати, — сказал он, нагнувшись, чтобы поднять с пола простыню. — Перестань болтать сам с собой, а то приедут санитары, поймают в сеть и засадят в палату с резиновыми стенами.
Он бросил простыню на кровать и направился в душ.
— Эх, что мы с Молли устроили бы в резиновой комнате…
Одевшись, побрившись и усмирив разбушевавшуюся фантазию, Доминик взглянул на часы. Пять минут двенадцатого. Он спустился вниз. Дом был пуст, на входной двери желтела записка. «Дядя Ник, мы поехали в церковь». Почерк Лиззи. Под ее округлыми буквами приписано бисерным почерком: «Эй, лежебока, ты витамины пробовал принимать? Молли».