Какого цвета любовь?
Шрифт:
Случиться не может ничего! Сперва посмотрите на мою защитницу, – и девушка кивнула куда-то в сторону автобусной остановки.
«Какая она милая! – Подумал про себя Сёма.
Конечно, конечно! Я совсем не хотел обидеть вашу собаку! Просто к слову пришлось – такая хрупкая девушка… Я понимаю, что вы не одна, просто хотелось бы уточнить: не хотели бы вы взять меня в компанию?
Конечно! Втроём будет веселее! Правда, Маркиза? Кстати, собаку зовут Маркиза. Это мой самый лучший и верный друг. А как зовут вас?
Меня Семён! – Тут Сёма, наплевав на все законы этикета, первым протянул руку. Девушка протянула свою. Озябшую и
Прекрасная незнакомка забыла сказать, как её зовут! Собаку – Маркиза, а вас? – Сёма просто восхищался своим красноречием! Ещё никогда, ни при каких обстоятельствах и знакомствах его речь не лилась таким ажуром. Обычно он отделывался двумя-тремя нечленораздельными фразами и старался поскорее смыться.
Меня зовут Алла, – девушка достала из подмышки поводок и начала его пристёгивать к ошейнику Маркизы. Делала она это словно на ощупь и как-то неумело.
«Алла»? – задумчиво повторил Сёма. – Есть греческое слово «алло», что означает «другой, особенный, непривычный»!
– Надо же! – Обрадовалась девушка. – Так вы говорите по-гречески? – Алла была очень заинтригованна. Ей польстило, что молодой человек, подошедший к ней, знает не какой-нибудь из привычных языков народов и народностей СССР, а заграничный!
– Это громко сказано! – Сёма шутливо поклонился. – Знаю несколько слов и выражений, для себя изучал когда-то.
– Зачем?
Ну, я же грек! Хотелось бы знать родной язык получше, только это не получится, пока не попадёшь в страну, где говорят на нём. Книги там, самоучители – это всё ерунда. Вот когда съезжу в Грецию…
Конечно, надо съездить! – Алла на полном серьёзе закивала головой. – Маркиза! Стой спокойно, пожалуйста! Всё, всё, успокойся! Уже уходим!
От мысли, что сейчас всё это закончится, у Семёна похолодело в груди. Как?! Он только что, только сию минуту нашёл её, а она хочет исчезнуть?!
Аа-а-а, – Семён лихорадочно перебирал в мозгу все возможные варианты.
Может, хотите зайти к нам на чашечку чая? – Алла, склонив голову на бок, натягивала рукавички, расшитые бусинками.
«Какая искренность в этом человеке! – Восхищению Семёна не было предела. – Никакого жеманства и дешёвого кокетства. Всё её поведение словно говорит: „Вот она вся я! Как на ладони! Чистая, строгая и правдивая! И ничего мне не страшно, потому что я всегда бываю сама собой! Вы не можете меня запачкать. Хотите, любите меня такой, какая я есть, не хотите – не надо меня обижать!“» Всё в ней было мило и трогательно: и наклон головы, и манера говорить, не глядя на собеседника, и рукавички с вышивкой, и нежная опушка на капюшоне, колеблющаяся на ветру.
С удовольствием! – Сёма не верил своему везенью. Ему казалось, что здесь, на Земле только его тело, а невесомая и прозрачная душа подвешена где-то в районе фонарного цоколя, с большим интересом наблюдает за всем происходящим внизу.
Они втроём быстро зашагали в сторону многоэтажек: он, девушка с греческим именем «Алла», что означает «не такая, как все», и огромная умная овчарка Маркиза…
Они вошли в лифт, который работал, был чист и не вонял мочой. Поднялись на третий этаж.
– Маркиза, обтруси лапы! – Алла указала собаке на куски снега, прилипшие к шерсти, и та начала на полном серьёзе трясти всем телом, чтоб их сбить.
«Какая потрясающая
тактичность! – отметил про себя Сёма. – У меня-то сапоги в снегу! Значит, и мне надо его смести!»Он категорически не понимал, что с ним происходит! Он хотел ловить налету каждый её намёк, каждое слово. Мозг словно переключился на другие частоты и с готовностью ловил всё, произнесённое и непроизнесённое Аллой. Казалось, Сёма готов целовать сиденье стула, на которое она сядет, диван, на котором она раскинется, чтоб отдохнуть.
«Алла Топтыгина» было написано на табличке, прибитой к обтянутой дермантином утеплённой двери. «Добрая русская сказка про Машу продолжается!» – с удовольствием отметил про себя Сёма.
Квартирка оказалась маленькой и очень комфортной. Казалось, здесь всё до миллиметра было рассчитано для уюта и отдыха. Отсюда нелегко было заставить себя уйти. За окном сыпал снег, а в доме было тепло и пахло печеньем.
Наконец, она сняла куртку и свет упал ей прямо на лицо.
Нет, Алла совсем не была девушкой. Она была старше Семёна, но это его ничуть не расстроило. И взгляд её поймать было невозможно, потому что Алла, его Алла была раскосой! Так вот почему она поворачивалась боком и смотрела всё время в другую сторону! Сёма не разочаровался ни капли! Он просто удивился. Чтоб сгладить неловкость, вызванную неожиданными открытиями, он шутливо спросил:
– А муж не придёт?
Алла не стала брыкаться и говорить, что он первый мужчина, который переступил порог этого дома:
– У меня нет мужа, – тихо сказала она, – он ушёл к другой и бросил меня. И папы нет… есть отчим, но он меня не любит и не хочет, чтоб я встречалась даже с мамой… У меня никого нет, я совсем одна…
Острая жалость как стилет пронзила сердце Семёна. «Значит, судьбе так было угодно, чтоб мы встретились! Клянусь, что я буду её опорой и защитой! Я сделаю этого одинокого человечка счастливым! Клянусь!».
Ничего! – прошептал он, прикрыв рукой её кисть. – Теперь я буду с тобой!
Потом они долго пили чай с баранками и клубничным вареньем, она всё подливала ему в чашку и мазала булочки джемом со сливочным маслом. Они смотрели телевизор, потом Алла одолжила у соседа гитару. В этот миг Семён понял, что он отсюда больше не уйдёт. Она всё так же смотрела мимо него с лёгкого поворота головы, и это ему нравилось! Как там Пушкин называл свою Натали Гончарову? «Моя косая мадонна!» А это моя…
Он всё пел и пел, не останавливаясь, боясь, что если он сделает паузу, то Алла скажет, что ему пора, а ей утром вставать на работу, но Алла сидела напротив него и слушала, слушала, казалось, совсем забыв о времени, трогательно качая головой в такт песен. Часа в четыре утра, когда Сёма понял, что теперь его явно не выставят за дверь, потому что ну уж слишком поздно, он поставил гитару в угол:
– Аллочка, ты наверное уже устала от меня? Тебе спать хочется? Ты на работу во сколько встаёшь?
Алла мелко зевнула:
– Я никогда не слышала, чтоб так душевно пели! Мне очень понравилось!
– А на работу?
– Я сейчас не работаю. Встаю, когда Маркиза разбудит.
– Это хорошо! Ты вообще где работаешь? То есть, работала? – поправил себя Сёма.
– В Академии наук! – Алла засмеялась низким, грудным смехом.
– Вот и правильно, что ушла! – Сёма подхватил шутку. – Ненавижу женщин, которые строят из себя умных! Для меня домохозяйка – самая умная и хорошая женщина!