Кактус Нострадамуса

– Алка, ты спятила?! – страшным шепотом спросила я.

– Почти, – еще более страшным шепотом ответила подруга. – Спустись ко мне, это архиважно и срочно, только Дениса с собой не приводи. Скажи, это наше женское дело. Вопрос жизни и смерти!

– Кто это? – сонным голосом спросил Кулебякин.

– Алка, у нее ко мне срочное женское дело смертельной важности, – я торопливо одевалась.

Трошкина – девушка чувствительная, но деликатная и без серьезной причины не станет вытаскивать подругу из постели, особенно если в этой постели подруга не одна.

– Идиотки, – вздохнул неделикатный Денис и захрапел.

Я спустилась на пятый этаж и таинственно поскреблась в дерматиновую дверь подружкиной хатки. Алка открыла мне сразу же – наверное, стояла в прихожей, прислушиваясь к звукам в подъезде. Она еще и присмотрелась, выглянув на лестничную площадку за моей спиной, а потом старательно закрыла дверь на все замки и запоры.

– Задраиваем люки и ложимся на дно? – пошутила я, встревоженная этими мерами повышенной безопасности.

– Т-с-с-с-с! – просвистела Трошкина и подтолкнула меня в спину. – В комнату проходи, в кухню нельзя, там занавески прозрачные.

Тяжелые бархатные портьеры в комнате были задернуты не просто плотно, а даже внахлест. Верхний свет Алка не включила, горел только торшер в углу, да и то на абажур была наброшена вязаная шаль с кистями. В кружевной тени хоронилась сгорбленная фигура, в которой я не сразу признала родного брата.

– Зяма? Что ты тут делаешь?

Вопрос был глупый, и ответ такой же:

– Прячусь.

– От кого?

– Сам не знаю.

Я обернулась к Трошкиной.

– Наверное, от полиции, – со вздохом сказала она.

– А может, и от преступников! – добавил Зяма.

Я опустилась на диван и потерла лоб:

– Вы бы остановились на чем-нибудь одном, а? Это же противоположные полюса.

– Не шути, Инка, это очень серьезно, – попросила Алка. – Насчет той женщины в розовом жакете, которую убили в парке Горького, помнишь? Так вот, это Зяма ее нашел.

– В каком смысле?

– В прямом! Шагнул под дерево – и споткнулся о труп!

– Интересно.

– Еще бы! Зяма, расскажи, как все было.

Братец горестно вздохнул.

– Мне снова позвонила шантажистка. Она так настаивала, что я согласился встретиться с ней у лодочной станции в парке, но немного опоздал. Когда я пришел, там никого не было. Я немного постоял на виду, а потом мне стало как-то неуютно, я сунулся под ивушку, а там – она!

– Шантажистка?

– Откуда мне знать? Она мне не представилась!

– Оно и к лучшему, – пробормотал мой внутренний голос.

Мы помолчали. Зяма печально сопел, Трошкина вздыхала, я представляла, что было бы с братцем, если бы убитая насмерть гражданка приподнялась и потянулась пожать ему руку со словами: «Позвольте представиться…»? Пожалуй, осталась бы я единственным ребенком у наших родителей.

– Не нравится мне это, – сказала наконец Трошкина.

– А ведь ты даже тело не видела! – заметил Зяма. – Представь, как это не понравилось мне!

– Мне не нравится, что вокруг тебя подозрительно много трупов! – объяснила Алка, от волнения вновь начиная изъясняться не слишком изящно.

В темных углах вокруг нас можно было спрятать десятки трупов, но я поняла, что это всего лишь фигура речи, и преодолела порыв оглядеться. Трошкина была права:

– Зяма, такое ощущение, что тебя пытаются подставить! Лизонька назначила тебе свидание у бассейна – и ее нашли там мертвой. Шантажистка вызвала тебя на встречу в парке – и ты нашел ее мертвой. Слу-у-ушай! – я прищурилась. – А полицию к лодочной станции ты вызвал или не ты?

– Не я.

– Значит, там еще кто-то был, только прятался, – рассудила я.

– Убийца! – вздрогнула Трошкина. – Он хотел, чтобы полиция застукала тебя у тела!

– Но она не застукала, – напомнила я, чтобы не драматизировать ситуацию дополнительно. – Так что Зяму пока ни в чем не подозревают. С другой стороны, и убийцу полиции придется поискать, потому что отпечатков пальцев на весле он не оставил.

– На каком весле? – не понял Зяма.

– На том, которым задушенной шантажистке разбили лицо, чтобы ее сложнее было опознать, – я погрызла ноготь. – Но я, кажется, знаю, кто нам поможет узнать, как эта женщина выглядела!

– Медиум? – съязвил Зяма.

– Нет, не медиум. Продавщица в бутике «Инка»!

– Там, где ты покупала свой розовый жакет? – Трошкина медленно улыбнулась. – А ведь точно! Они привозят вещи супермалыми партиями.

– Надеюсь, следователь до такого гламурного хода не додумается, – проворчал Зяма.

Мы решили, что завтра утром явимся в одноименный мне бутик к его открытию, и после этого наконец разошлись по койкам.

Среда

В утреннем рекламном блоке городского телевидения появился анонс ток-шоу, к участию в котором приглашались очевидцы субботнего ограбления банка.

В искусно смонтированной нарезке кадров с камер наблюдения мелькали лица этих самых очевидцев крупным планом и «общаки» с наиболее интересными сценками. Розин тигриный прыжок на плечи грабителя и бесовские пляски трио в разноцветных балаклавах сопровождались призывно мигающими красными титрами. На экране поочередно появлялись строчки: «Кто видел? Кто знает?» и «Ищем за вознаграждение». Максим Смеловский приступил к освоению рекламного бюджета.

Роза Курдынбабаева увидела это телевизионное объявление за завтраком и подавилась кашей. Несладкая овсянка на воде и без того не лезла ей в горло – настроения не было, аппетита тоже.

Роза уже два дня обзванивала потенциальных работодателей, надеясь завербоваться на новый трудовой фронт раньше, чем у нее совсем закончатся деньги, но пока не преуспела.

Финансы таяли. Барбариска пообещал выплатить сотруднице Курдынбабаевой накопившуюся задолженность по зарплате сразу же после того, как она выполнит китайский заказ «Принц Пресс», что означало – уже никогда.

Двести баксов, неправедно полученных за продажу чужой рукописи, были отложены Розой на самый черный день. Призрак голодной смерти встал перед ней в полный рост и пугающе замаячил у последнего рубежа обороны – початой картонной пачки овсяных хлопьев «Геркулес».

Выдумку телевизионных затейников голодная и злая девица Курдынбабаева в первый момент расценила как подлое свинство. При этом в воображении ее сама собой возникла румяная шкворчащая отбивная. Следом появилась интересная мысль конвертировать подлое телевизионное свинство в реальный кусок мяса и прочие материальные блага.

Если редакция готова заплатить кому-то за информацию о Розе, то почему бы эти деньги не получить самой Розе?! В конце концов, никто не располагает столь полными и достоверными сведениями о ней, как она сама!