Калки. История одного воплощения. Часть четвертая
Шрифт:
…пока я рассуждал, как поступить с мертвецом, где и как захоронить, он начал плакать и сказал «мама»…
…да, сынок, ты почти сразу стал говорить, а скоро и ходить, и стал помогать мне в ремесле пастуха. Ты – хороший пастушок, – сквозь слёзы улыбнулся Нанда.
– Подожди-ка, отец… – задумался Кришна. – Ты сказал, что Камса убил шестерых моих братьев, я был жертвой аборта… седьмым…
– Нет, сынок, ты не седьмой, – перебил Нанда сына. – Ты восьмой. Старшего брата твоего удалось спасти, он родился из чрева другой женщины…
– Как это возможно, отец?
– Яшода мне рассказывала, после
…и вот как-то Рохини, моя жена Яшода и этот чародей, которого звали Додока, обманув стражу, пробрались в темницу…
– Позволь мне самой рассказать далее, возлюбленный мой супруг…
Мужчины вздрогнули и обернулись. В дверях мастерской стояла Яшода.
– Мама? – удивленно произнес Кришна. – Я вижу тебя.
– И я вижу тебя, сына…
– Яшода, я вижу тебя, – сказал Нанда, пристав.
– И я вижу тебя, Нанда, – мягко улыбнулась женщина, подошла к мужу, наклонилась и коснулась пальцами правой руки пальцев ноги супруга. Выпрямилась и поцеловала свои пальцы. Этот же ритуал она совершила и с Кришной.
– Я запомнила всё, – начала Яшода, когда мужчины сели на бочки, а она на колени на земляном полу, как и подобает женщине. Я очень боялась тогда, поэтому всё и запомнила. Додока был молчалив и угрюм. Когда мы вошли в темницу, он приказал раздеться до гола Рохини и беременной Деваки и лечь на ложе на спины. Ноги велел согнуть в коленях и развести. «Васуведа, – бесцеремонно обратился колдун к царю. – Лижи биджу своей жены, до тех пор, пока не перестанешь ощущать её упругость». «А ты, – сказал он мне, – тоже самое делай с Рохини». И мы с Васуведой опустились на колени у ног этих жен. Я ласкала биджу Рохини, пока та не излила сок, закричав от наслаждения…
Кришна заслушался…
– Затем… и это было самое страшное… колдун сунул руку в биджу Деваки. Она закричала от боли. Мне показалось, что рука вошла в женщину по локоть. Но скоро он вынул её с сжатым кулаком. Кулак был в крови. Потом без промедления, Додока сунул руку в биджу Рохини. Женщина тоже закричала…
– Ты говорила, что колдун потом читал какие-то мантры… – помог Нанда, видя, как жена его разволновалась.
– О да… и очень долго. Мы ушли из темницы уже с рассветом. Рохини унесла в себе дитя Деваки. Через одну аяну она родила…
19.
…синий мальчик вышел из мастерской отца. Он был очень взволнован: впервые родители с ним так откровенно говорили. И он обладал очень живым воображением… (Кстати будет сказано, его воображение порой пугало его, о чем он фантазировал порой, то появлялось в мире). Кришна огляделся по сторонам. Улочка Бриндабана, где находился дом главы общины пастухов коров Нанды, сейчас была пустынна. Пастухи были в полях, а их жены работали в дому. Он приподнял юбку и излил мочу на землю, ибо напряжение от тревоги достигло неимоверной силы. И тут же с ужасом попятился – на том месте
в считанные мгновение вырос дивной красоты цветок, каких нет в мире.Он не стал одевать маску, как это делали многие жители… Когда-то во времена, еще до правления Шурасены, главы племени Ядавов… Хм, получается Шурасена мой дед, задумался мальчик… Так вот в те незапамятные времена разразилась война между могущественными царями. Говорят, они были демоны, они пришли с неба в серебряных рычащих колесницах, и воины их были куклы. Однажды демоны сбросили с небесной колесницы крупинку, не более макового зернышка. Достигнув земли, эта крупинка из тверди превратилась в чистый свет. Волна этого света разлетелась во все стороны, опалив всё на пути на многие тысячи тысяч шагов. Волна вырывала деревья, сносила здании, отрывала от земли валуны тяжестью в несколько слонов… С тех пор, утверждали, свет осел в землю, и излучение его несло с воздухом болезни…
Знающие люди говорили, что за время с окончания войны вредный свет весь источен. Но люди до сих пор опасаясь носили маски. Утверждали, что то зелёное зарево, которое иногда видно на небе, остатки плохого света. Да и до сих пор находили доспехи демонов, внутри которых было масло и множество разноцветных волос; некоторые люди после прикосновения к доспехам поражались недугами.
Кришна как и всякий подросток относился к этому легкомысленно. Он легкой поступью побежал по тропинки. На бегу он напевал песенку:
Вдалеке, вдалеке
от земли в небесах,
от земли, объятой демонами,
на планете любви,
на планете зари,
млечный где океан,
в океане белого семени
остров светлый лежит,
остров света и времени,
там, где Он пребывает
в блаженстве своём,
в блаженстве беспечном,
в блаженстве живом
наслаждаясь наслаждением
и себя услаждает
каждым мгновением…
– О ком эта песенка? – вдруг услышал тонкий голос Кришна.
Он остановился. Огляделся. Вокруг никого. Он стоял у опушки джунглей, где рос величественный баньян, здесь есть тропка меж стволов этого исполина, по которой он бегал к своим подружкам.
– Кто меня спросил только что? – удивился мальчик, не видя никого. – Покажись. Я не вижу тебя.
– Обернись. Я за тобой.
Кришна обернулся. Перед ним стоял высокий пожилой мужчина, волосы его однако не были седы, так как обладали жгуче рыжим цветом. Одет он был как воин. На поясе у него был меч. Но лицом был как мудрец.
– Я вижу тебя, старец, – учтиво сказал пастушок.
– И я вижу тебя, Кришна, – ответил незнакомец.
– Откуда ты знаешь, как звать меня?
– Ты сам мне только что поведал, когда пел песню…
– Эта песня древняя про бога Вишну, – возразил мальчик. – В ней нет моего имени.
– Как знать, как знать… – улыбнулся рыжий.
Он вынул из ножен меч. И со свистом рассек воздух возле одного из стволов баньяна. Затем легонько толкнул дерево… Сел на пень. Как мог он разрубить ствол, толщиной в талию взрослого мужчины? – задумался Кришна. Незнакомец же положил ногу на ногу, достал какую-то маленькую трубочку, зажал ее между губами. Вынул из-за пазухи огниво. Поджог конец трубочки. А потом выдул изо рта дым.