Камень ацтеков

«Я посижу под деревом один, отдохну и решу, что мне дальше делать».

Он присел прямо на землю и закрыл глаза. Равнодушные овцы обступили Баррета со всех сторон. Он несколько раз ткнул кулаком их мягкие бока, но потом махнул рукой. Ярость прошла, зато печаль осталась, а на смену всему явилось горькое равнодушие. Еще через полчаса чье-то потаенное присутствие заставило Баррета насторожиться.

— Вот это встреча… Наверное, бог звезд, войны и удачи любит меня, раз посреди стада овец послал мне такого человека…

Баррет волком выглянул из-за овечьих спин.

Эрнандо де Ланда собственной персоной шел к городу со стороны тростниковых зарослей, и ужас внезапного узнавания исказил его тонкое лицо.

— Ланда, стой! — мгновенно заорал Баррет.

Испанец и не думал останавливаться — он изо всех сил пустился наутек. Англичанин растолкал отару и понесся следом, словно охотничий пес, методично сокращая расстояние. Он вложил в эту погоню всю свою ненависть и отчаяние. Узкая спина Эрнандо теперь мелькала совсем рядом.

Наконец, не выдержав гонки, авантюрист остановился.

— Не трогай меня, понял?! Только сунься — кинжалом получишь.

— Не трогать?! С чего бы это не трогать? Ты предал меня, обокрал, едва не убил.

— А кто наставил мне рога?

— Ты сам на них напросился, дурак и рогоносец.

Баррет увернулся от удара и перехватил вооруженную руку Эрнандо. Хват оказался таким сильным, что показалось, будто хрустнула чужая кость. Кинжал выпал и зарылся в почву. Находчивый Ланда левой рукой попытался ткнуть англичанина в глаз.

— Ну, это было зря. Нечестный прием, приятель.

Баррет, коротко замахнувшись, ударил бывшего товарища в солнечное сплетение.

Тот ухватился за впалый живот, тщетно пытаясь наполнить спавшиеся от боли легкие.

— И еще разок.

Как только противник распрямился, пират нанес новый удар — прямо в переносицу. Ланда, впрочем, успел увернуться так, что кулак Питера пришелся ему в изогнутую бровь.

— Ох!

Испанец прикрыл ладонями окровавленную голову. Баррет, зря времени не тратя, снова ткнул его повыше виска и опрокинул навзничь.

— Получай.

Он пнул Эрнандо сапогом в лицо.

— Питер, да больно же!

— Расчет только начинается.

Баррет, чуть придерживая силу ударов, бил лежачего в ребра и живот, покуда испанец совсем не затих. Потом ухватил врага за волосы на темени, запрокинул ему голову и обнажил шею.

С Ланды, похоже, совершенно соскочили остатки задора. Напротив — узкое и правильное смуглое лицо перекосило от ужаса.

— Ну ты и дьявол, — прошептал он мокрым разбитым ртом.

Баррет левой рукой нащупал на земле оброненный кинжал и аккуратно примерился к сонной артерии испанца.

— Питер! — сплюнув на подбородок кровь, заорал де Ланда. — Не надо, пощади!

— Чего ради?

— Ну, я же тебя спасал.

— Ради выгоды.

— Прости, я не виноват, это было наваждение.

— Врешь.

— Во всем виноват ацтекский бог.

— Опять врешь.

— Нет, клянусь жизнью… Погоди! Я знаю, что Сармиенто во дворце инквизиции.

— При чем тут Сармиенто, подлец?

— Тебе не выручить ее одному. Я помогу. Мне удалось пристроить камень и получить часть денег, я обратил выручку в дублоны.

— Ты темнишь, чтобы спасти свою шкуру.

— Пречистая Дева свидетель — нет! На этот раз говорю истинную правду. Я отдам тебе три четверти, я отдам тебе все — все, что только захочешь. Только не убивай меня, пожалуйста…

— Кто предал раз, тому больше нельзя верить.

— Я поклянусь!

— Да слышал я уже такие клятвы… Засунь их сам знаешь куда.

Ланда беззащитно скорчился на земле. У Баррета уже кончился запал злости, его снова одолела тоска.

— Вставай!

— Между прочим, ты мне вышиб передний зуб, — грустно пробормотал испанец и обильно сплюнул на камни.

— Следовало вышибить из тебя грязную душу.

— Я не могу подняться — дай, пожалуйста, руку. Мне очень плохо, Питер, и не только от твоих кулаков. После побега из Тено все пошло не как следует — ей-богу, всюду одни бедствия, неудачи и козни врагов. Наверное, это проклятие Бога… Не знаю. Наверное, и впрямь не следовало пытаться обманывать тебя.

— Почему там, в лесу, ты попросту не зарезал меня? Зачем было валить дерево?

— Я не мог тебя зарезать, потому что поклялся.

— Врешь!

— Я не надеялся справиться с тобой.

— Поэтому устроил ловушку и бросил меня на съедение ягуарам?

— Питер, прости!

Ланда больше не пытался оправдываться, он покорно сидел на земле, подтянув острые колени к подбородку. Похоже, избитого испанца сильно тошнило.

— Где ты болтался все это время? — А?

— Где ты был, подлец?!

— Везде. Бродил по сельве. Мучился в плену у индейцев Нариньо. Дошел до Веракруса, там меня потащили в суд… О боже! Расскажи лучше, каким образом ты умудрился обогнать меня на пути от Веракруса до Картахены.

— Заткнись. Эта история не про тебя. Сознавайся лучше, куда дел мою карту?

— Да тут она, под рубашкой, на, возьми, твоя карта не принесла мне особого счастья.

— Где золото?

— В укромном местечке неподалеку.

— Отдашь мне все.

— Ладно, как скажешь, Питер.

— После посчитаем затраты, и я верну тебе небольшую долю — чтобы ты не подох от голода. Живи подольше и помни, как я окунул тебя мордой в грязь.

— И ты туда же, Питер. Всюду одна грязь. Ради толики богатства каждый готов в ней вываляться, но с еще большим желанием топит в дерьме других.

— Поднимайся на ноги. Из тебя очень плохой проповедник.

Ланда попытался подняться, но не сумел и сломанной куклой осел у сапог англичанина. Тот грубо подтянул его за шиворот.

— Пошли, время не ждет.

Они вернулись на запад — туда, откуда пришел испанец. Ланда отыскал камень, давным-давно грубо обтесанный в виде птицы.

— Я зарыл деньги под валуном. С утра двинул проверить клад и, надо же, какая неудача, встретил тебя, мерзавца.

— Откапывай.

Эрнандо неловко опустился на колени.