Камень Апокалипсиса

На первую в его жизни лисью охоту Мелисса пригласила Спенсера вскоре после свадьбы. Весь вечер она учила его правилам охотничьего этикета.

— Как только прибудешь на место, ты должен сказать «доброе утро» шталмейстеру графства. Таков обычай, — втолковывала она. — И кстати, впереди имеют право скакать только те, кто уже заработал «раскраску».

— Раскраску? — переспросил он. — Разве охотничий клуб графства Альбемарль — это банда апачей?

— В своем роде это действительно банда, только очень элитарная, — ответила она. — А под «раскраской» понимают цветные ленточки, которыми награждают наиболее умелых наездников. Это самая высокая честь, которой можно удостоиться из рук шталмейстера; порой требуется пять, а то и больше лет, чтобы ее заработать. Я, разумеется, получила свою ленточку уже через два года. И раз у меня есть «раскраска», то я буду скакать впереди, а тебя поставят в тыл, поближе к конюхам.

— А с тобой рядом нельзя?

— Нет, дорогой мой, заработай сначала свой знак отличия. Далее — коротенькие, но важные замечания. Не вздумай наехать на всадника впереди. И остерегайся тех, у кого к хвосту привязана красная лента: они брыкаются. Зеленый же цвет означает, что наездник неопытен. У тебя будет именно такая.

— Чем дальше в лес… — проворчал Спенсер. С некоторых пор он взял привычку подпускать сарказма при разговорах с Мелиссой. — Хвост наездника… Может, мне еще колпак с бубенцами напялить?

Жена пропустила колкость мимо ушей.

— Еще одно правило: никогда не разговаривай с гончими. Или с кем-то из всадников, когда псы окажутся рядом с лошадьми. Это их отвлекает.

— Кого именно? Всадников, лошадей или собак?

— Всех отвлекает! — раздраженно нахмурилась она. — А если лошадь тебя скинет, или ты сам свалишься и коснешься обеими ногами земли, то, согласно обычаю, шталмейстера надо одарить бутылкой первосортного виски. Но не раньше чем возвратятся остальные охотники. Потому что если шталмейстер того пожелает, тебе придется перед всеми петь серенады.

— А масонские знаки? Когда мы станем разучивать секретное рукопожатие?

— Тебе бы только позубоскалить! — обиделась Мелисса.

Чтобы правильно одеться к охоте, встать пришлось затемно. Супруга купила Спенсеру верховой костюм, куда входили черная шляпа-котелок, черный фрак, канареечный жилет, не менее яркие желтые бриджи и черные сапоги. Лишь позднее он сообразил, что этот подарок не был знаком любви и заботы. Видимо, Мелисса просто беспокоилась, как бы он не отправился в камуфляжных брюках и тапочках. Что касается ее собственного наряда, то Мелисса смотрелась изумительно. Черная жокейская шапочка, черный плащ-накидка с двумя помпонами на спине и застежками спереди, на которых сиял герб охотничьего клуба графства. Белоснежный жакет украшали начищенные латунные пуговицы. Одеяние дополняли белые шелковые перчатки, верховые брюки-галифе и черные кожаные сапоги с тупыми декоративными шпорами и оторочкой из патентованной замши. В левую руку жена взяла арапник с изящным ременным плетением. Мелисса сообщила, что хотя плетка и входит в обязательный комплект женской униформы, пускать ее в ход без специальной команды распорядителя нельзя.

— Бандаж и дисциплина, — фыркнул на это Спенсер.

Непосредственно перед началом охоты Мелисса выдала последний набор указаний:

— Если увидишь лисицу, поверни к ней морду лошади, сними шляпу и махни ею в ту же сторону. Таким образом ты не будешь отвлекать гончих. Конечно, если лисица очень далеко, тебе разрешается крикнуть «Холло-а!», а потом «Тэлли-хо!», но только в этом порядке. И пожалуйста, не ори ничего другого.

— В смысле: «Вон несчастная тварь, давайте науськивать псов, пусть ее рвут в клочья, пока мы скачем в клуб на чашечку чая!»?

В ответ Мелисса просто развернула свою лошадь и подъехала к отцу, который, собственно, и был шталмейстером.

В общем и целом Спенсер провел на охоте утомительные и скучные часы. Он редко катался верхом, к тому же на этот раз очутился на довольно капризной лошаденке, да еще между двумя великосветскими дамами Шарлоттсвиля, которые без умолку жаловались на мужей, погоду, мужей, прислугу и опять-таки на мужей. Едва лисья травля началась, как он потерял Мелиссу из виду. Лишь позднее он понял, что их разлука тем утром была прелюдией к дальнейшим событиям…

Дворецкий семейства Арнольдов состроил разочарованную мину, когда Спенсер бросил ему ключи от обшарпанного «бронко» Мелиссы.

— Поставьте машину там, где ее не поцарапают! — крикнул ему Спенсер, но юмор гостя не дошел до слуги.

— Сегодняшний вечер может оказаться куда менее скучным, чем ты думаешь, — сообщила Мелисса. — Насколько я знаю, Арнольдов держат за эксцентриков. Они, знаешь ли, из Калифорнии.

Франк и Максин Арнольды, прибывшие в Шарлоттсвиль каких-то восемь месяцев назад, до сих пор считались новичками. Впрочем, в графстве Альбемарль за новичка сходил всякий, кто не мог похвастаться несколькими поколениями предков, погребенных на местном кладбище. За Франком водилась слава гения из Кремниевой долины, занимавшего — согласно журналу «Форчун» — восемнадцатое место среди «самых богатых американцев моложе сорока». Его личный капитал достигал 450 миллионов долларов. Выпускник Эм-Ай-Ти, он приобрел такое состояние, разработав некий оптический ключ для компьютеров и умудрившись продать свою компанию непосредственно перед обвалом рынка дот-комов и интернет-технологий.

В честь прибытия четы Арнольдов Торгово-промышленная палата Шарлоттсвиля устроила торжественный ленч. Когда участники мероприятия разделались с угощением (куриные ножки, картофельное пюре, стручковая фасоль и персиковый крюшон на десерт), почетного гостя попросили разъяснить суть его изобретения.

— Эволюция общественно доступной сети Интернет, — поведал Франк, — идет по миграционному пути, который ведет отсчет с адаптации существующих сетей под новые виды услуг. «Интеллектуальный оптический ключ-коммутатор Арнольд FNZ3600» предназначен для обеспечения гладкого перехода от сегодняшней, традиционной инфосреды к сетям завтрашнего дня. Внедрение FNZ3600 означает альтернативу цифровому оборудованию кросс-коммутации типовых сетей, в существенной степени снижая эксплуатационные издержки и вместе с тем позволяя транслировать новые услуги в управляемом волновом формате по оптическим контурам гибридных инфраструктур.

Спенсер был абсолютно уверен, что ни единая душа среди присутствующих не поняла, о чем вещает гений или для чего служит его оптический Арнольд FNZ3600. Впрочем, конец речи увенчался восторженными аплодисментами, и все, похоже, были искренне рады, что Шарлоттсвиль наконец-то приобрел себе миниатюрного Билла Гейтса. Поскольку Арнольды тратили массу времени на переезды между Виргинией и Калифорнией (где у них имелось еще несколько владений), лишь немногие жители Шарлоттсвиля успели вступить с ними в дружеские отношения. В западной части графства на участке в добрую сотню акров Арнольды выстроили дом (пять спален, двенадцать тысяч квадратных футов жилой площади), и сегодняшняя вечеринка служила двум целям, а именно: Франк и Максин знакомились с соседями и хвастались своим новым дворцом. Супружеская чета отказалась от жутко дорогих и скучных старинных усадеб, традиционно выставляемых на продажу, и решила возвести современный двухэтажный особняк, выглядевший так, словно его в готовом виде перенесли с калифорнийских холмов или с Палм-Бич. Ярко-белый фасад дома с белой же черепичной крышей и подъездной дорогой из светлого кирпича резко контрастировал с зарослями кизила и жимолости, характерными для гористой Виргинии. Поперек фасада на втором этаже шел стройный ряд окон, выполненных в форме корабельных иллюминаторов, а по обеим сторонам белой двустворчатой парадной двери устроили громадные круглые витражи.

— Боже мой, — прошептала Мелисса, когда они подошли к дому. — Океанский лайнер, да и только!

Свое жилище Франк набил новейшей техникой. За пару недель до вечеринки Спенсер с Мелиссой получили письмо на тисненой бумаге. В своем послании Арнольды просили их заполнить и поскорее выслать обратно загадочный «Вопросник к комфорту приватного гостя». Сама анкета представляла собой многовариантный лист по типу экзаменационных, где опрашиваемому среди прочего следовало указать предпочтительный стиль музыки и освещения. В письме объяснялось, что склонности гостей внесут в домашнюю компьютерную систему, с тем чтобы визит каждого человека мог быть «персонализирован». «Не удивляйтесь, если услышите свою любимую мелодию, попав в ту или иную комнату!» — советовало письмо. Ни Спенсер, ни Мелисса не стали заполнять анкету, обоим вопросы показались слишком претенциозными. Впрочем, полностью отвертеться не удалось. Только они ступили внутрь грандиозного парадного холла, как к ним подошла какая-то женщина, спросила имена и затем вручила значки с синими мигающими огоньками. Эти вещицы служили в качестве идентификаторов, или меток, по которым за бродящими по комнатам гостями мог следить компьютер. Спенсер послушно приколол значок к лацкану, однако Мелисса сунула его в карман жакетки.

— Предатель, — сказала она.

Их проводили в гостиную в левом крыле, где Арнольды встречали сегодняшних гостей. Пол здесь был набран из плиток белого итальянского мрамора, стены тоже отливали ослепительной белизной. Из мебели имелось только пять черных кожаных кресел с хромировкой. Единственной цветовой гаммой гостиная была обязана витражным окнам.

— Добрый вечер, господин судья, — сказал Франк подошедшей чете Спенсеров.

Он крепко ухватил Спенсера за руку, потряс ее и затем поприветствовал Мелиссу легким поцелуем в мочку уха. Когда же сам Спенсер наклонился, чтобы клюнуть носом в щеку Максин, та быстро вскинула ладонь, коснулась ею груди мужчины и даже успела легонько пожать ему плечо. Спенсер всегда обращал внимание, когда его трогал кто-то помимо Мелиссы. Особенно женщины. Тем более женщины малознакомые. А потому, сочтя поведение Максин необычным, он решил изучить ее повнимательнее, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Она была лет на десять моложе своего супруга, другими словами, в возрасте где-то двадцати девяти. Длинные обесцвеченные волосы, падающие чуть ли не до поясницы. Очень высокий, даже необычно высокий рост. Наверное, метр восемьдесят три. Или четыре. До сих пор Спенсер считал, что все богатые женщины в Калифорнии проходят курс косметической хирургии, в чем можно винить голливудское пристрастие к молодости, красоте и большой груди. Однако Максин Арнольд была явно довольна собственной тоненькой фигуркой. Ее маленькая грудь едва проглядывала под простеньким темно-фиолетовым жакетом из хлопкового трикотажа поверх длинного платья с набивным рисунком. И все же Спенсер нашел такую худосочность вполне сексапильной. Этому немало способствовали высокие скулы и пухлые губки. (Да, — подумал Спенсер, — с таким ротиком она бы неплохо заработала в порнофильмах.) Франк Арнольд сантиметров пятнадцать уступал в росте супруге, а телосложением напоминал быка. На нем были рыжие поплиновые брюки, рубашка-шотландка на кнопках и туфли в стиле яхтсмен. Прямо скажем, более чем непринужденный наряд для хозяина светского раута в Шарлоттсвиле. Уже успев изрядно облысеть, остатки волос тем не менее он стянул на затылке в куцый «конский хвост».