Каменные драконы

— Я хотел забыть тебя, — пробормотал он сокрушенно. — Понять, как это, если не с тобой. Она чем-то напоминала…

— М-м, — простонала Арья, бросая слова в воздух перед собой как ветер поземку: — Юная, дикая, темноволосая. Маленький волчонок в большой стае. Ты все делаешь, как сама решила. Поперек правил. Сильная. Свободная. С тобой тяжело.

Джон резко открыл глаза и посмотрел на нее пораженно. Она не отвела взгляд, сверля его своим. Джон тоже не отводил глаз. Гляделки затянулись, а потом он резко перевернул ее на бок и обнял, лаская, пока она не расслабилась. Прильнув к нему, она запустила руки в его волосы, в то время как он целовал ее, проходя по телу так, словно мечтал покрыть губами поочередно каждую клеточку. Она притихла, растворившись в его касаниях, когда он медленно начал шептать над ее телом, как молитву:

— Ты зря там была, — его губы на сгибе локтя, едва коснулись и отпрянули. — Зачем так мучиться?

— Я была там случайно, — выдыхает она в его раскрытые губы. Они смыкаются и поглощают. И снова есть возможность дышать и продолжить: — Вы слишком громкие, чтобы расслышать нас, людей Убежища.

— У тебя есть муж, и я не ревную, — начал было Джон, но девушка фыркнула укоризненно, и он закатил глаза. — Да, ты поймала меня. Ревную.

Она вернула ему поцелуй под ключицу и прошептала:

— Я была там, потому что ты был там. Луна. Отсветы. Это было красиво.

— И больно, — ответил Джон, обхватив ее лицо ладонями.

— И больно, — подтвердила Арья, глядя на него. Он уронил ее тело в траву, накрывая своим, и снова ожесточенно, словно в последний раз, они набросились друг на друга, не думая об отметинах или приличиях.

***

Она скользнула с дракона боком, боясь обернуться. Джон остался сидеть на холке, глядя на нее с тревогой.

— Я вернусь, — сказал он уверенно. Она пропустила эту фразу, словно ее не было.

— Призрак вернется с моей стаей, если не найдет дорогу, — сказала она ему. Хотелось плакать, кричать, ругаться, смеяться и обнимать деревья разом. Джон махнул ей, улетая стремительно, словно сбегал.

Он обещал вернуться, но Арья отчего-то твердо была уверена, что это было прощание.

***

Убежище готовилось ко сну, но Джед ждал ее с полными сумками еды и одежды. Он обнял ее, проводив до границы леса, где кончалась зона патруля. У Убежища начинались черные дни без предводительницы. Вместо нее держать стаю могла Лианна и начинал проявлять задатки Джон. Только старшая собралась замуж, а младшего мать, к его восторгу, неожиданно взяла с собой в Винтерфелл.

Они шли всю ночь и под утро встали на лесной поляне лагерем. Расстеленные одеяла, теплый бок ребенка и мохнатые спины лютоволков. Арья рассказывала сказку, пока Джон не заснул крепко, раскрыв рот и запрокинув голову. А она все лежала без сна, и в ее голове крутился, навязчиво повторяясь, главный разговор.

— Ты снова пропадешь. Будешь искать женщин похожих, вместо того, чтобы найти меня, когда я буду нужна.

Это не был вопрос, и он не отвечал. Она говорила о том, что было самым простым решением. Спорить с правотой Арьи было бессмысленно. Джон молчал.

— У меня только один вопрос, — выдыхает она.

Руки Джона обвивают ее измученное тело, просящее еще ласки, еще заботы. Навсегда, бесконечно. Невыразимо мало и уязвимо.

— Как мне назвать твоего следующего ребенка?

========== 90 Плата за правду / Бран flashback ==========

Мягкие лапы вместо рук. Торопливые ноги. Единое тело, связанное стальными мышцами под густым мехом. Лето. Я это Лето. Лето это я.

Вспугнутый глухарь, пятна крови на снегу, теплый соленый вкус во рту. Жизнь.

Мир расплывается, становясь нечетким. Его выбрасывает из тела, снова, жестоко и болезненно.

— А теперь ты будешь есть, Брандон Старк, — Мира не терпит возражений. Она накормит насильно, если он будет сопротивляться.

— Я не хочу, — все равно шепчет упрямец, когда тупая деревянная ложка проталкивает ему в горло репяную кашу.

— Важно, чтоб ты жил. Эх и глупый трехглазый ворон мне попался! — жалуется Мира. — Видения, которые не сбываются, голоса, которые еще не родились. И не ест.

— Мира, я не хотел быть вороном.

— Кто тебя спрашивал?

***

Остров на границе мира живых и мира мертвых. Пять алых пальцев, воздетых к небу — кровавых и бесконечных. Капли крови стекают в ладонь, образуя фигуру человека, всего оплетенного корнями дерева. Кто этот старик с пергаментной кожей и алыми волосами? Он сам из крови, его глаза словно у лютоволка Джона…

Юная дева с синими глазами падает на грудь золотоволосому юноше. Вокруг знакомые стены. Винтерфелл, шепчет память. Что это? Замок. Дом. Будущее. Это видение обрывается.

Бессонная вахта над телом больного. Дикие крики, окровавленные бинты, служанка в капюшоне приносит еду. Юноша у постели с болотными глазами с сомнением подносит к ноздрям апельсиновую дольку и убирает подальше на подоконник. Над ней курится серый дымок, словно она потухающая головешка.

***

— Он горит, что делать, что делать?! — такая спокойная Мира — и вдруг такое отчаяние. — Я не умею лечить такое, я лишь знаю, что он умрет, Лето! Здесь слышишь, под ребрами… Там нехорошо, он должен есть, и пить, и спать… Здесь нет нужного отвара. Я даже оставить его одного не могу! Он не поправится.

Он хочет сказать ей, что поправится. Что видел себя в будущем. Что видел даже это озеро рядом со стылой дорогой. Мира, мы почти прибыли в Сероводье. Мира, любимая, твои травы не растут зимой, но утром тебя встретит мать и проводит к своим. Мира, мы будем жить, только не плачь. Но рот его словно зашит ниткой. Он не может даже открыть глаз — такая свинцовая тяжесть сковывает его тело. Он даже уйти в тело Лета не может, и только голос Миры держит его здесь.

— Я должна его согреть, — шепчет Мира. Он чувствует влагу на лице от ее слез. Девушка ложится с одной стороны от его тела, в то время как волк греет другой бок. Ее горячие ладони блуждают по его груди. Это приятно, как жаль, что он не может ответить, не может участвовать. — Это обязательно сработает.

И вот мягкое тело, такое горячее, прикасается к его. Мира движется, словно омывая своей кожей его. Она в отчаянии, она ничего не боится. Она вернет его к жизни, он совершенно убежден.

***

Девочка и мальчик на зубцах башни. Они сидят рядом и смотрят на рассвет, прощаясь с детством.

Девушка и юноша на башне. Другой замок. Они старше, лица злее. Его рука обнимает ее плечи, ее ладони прижаты к бойнице, словно она мечтает отогреть ее. Полдень, они смотрят на дорогу, по которой едет запыхавшийся гонец. За плечами его война.