Kanal

Наконец он разогнулся совсем и встал, чуть выше кромки тумана. В районе пояса, была видно четкая граница, за ней уже виднелся лес. Днем все выглядело по-другому. И перелесок и болото в солнечном свете, уже не казалось таким мрачным.

Очень хотелось пить, он сделал два больших глотка из фляжки на поясе и только, на третьем понял, что там не вода, а водка. Он нагнулся обратно в туман и начал большими горстями есть снег. Белый и рассыпчатый, он был очень вкусным. Когда он выпрямился снова, то сразу увидел лося. Тот, стоял в каких-то десяти метрах и завороженно смотрел, куда-то вдаль. Огромный хозяин зимнего леса. С ветвистыми рогами, возвышался над туманом и даже не взглянул на двух охотников. Кузнецов во сне с шумом перевернулся с одного бока на другой. Животное выглядело точно так же, как и во сне следователя.

– .ля. Только и успел прошептать Истомин.

Он посмотрел на фляжку и снова на лося, животное ни куда не делось. Патронташ и ружье были рядом, но следователь боялся шелохнуться и спугнуть зверя. Хотя в этом замершем Северном величие было что-то непонятное.

Сохатый не спеша начал спускаться к реке, все повторялось, точь-в-точь, как во сне. У самого берега Южной Кельтмы, сугробы спускались прямо к застывшему берегу. Животное тяжело, переваливаясь с бока на бок и проваливаясь, практически по брюхо, начало спускаться к воде. Где-то, ближе к средине реки, было видно чистую воду. Она журчанием выбегала от куда-то из подо льда, и через несколько метров исчезала снова. Таких промоин на реке можно было насчитать с десяток.

Истомин в липком тумане, очень осторожно пробрался к спящему Кузнецову и рукой, начал нащупывать патронташ, и где-то рядом должно было быть ружье. Но руки натыкались на снег, брошенную одежду, лыжи и, ни как не хотели находить оружие. Наконец, рука нащупала ледяной ствол и вытянула наверх ружье. Со вчерашнего дня оно было заряжено пулями.

Но следователь заворожено смотрел на огромное животное. Он медленно встал всеми четырьмя ногами на лед и стал переходить на другой берег. Если по снегу лось двигался уверенно, то здесь каждый шаг делал осторожно. Как бы решаясь куда вступить и перед этим пробуя поверхность на прочность, передними ногами. Внезапно, как и должно быть, лось провалился, на поверхности были видны только рога, затем, показалась голова, и он поплыл вниз по течению. Через несколько минут он добрался до другого берега и кроша лед, начал выбираться. А затем и вовсе - скрылся в лесу. Об утреннем госте, напоминал изломанный лед и следы на снегу.

– Ну что же ты гад не стрелял? Внезапно раздался над ухом голос Кузнецова.

Как он подошел, следователь даже не услышал. Он зачарованно смотрел на то место, где несколько секунд назад был лось.

– Такого зверя упустили, видел рога какие. Я бы у себя в гараже повесил.

Он говорил беззлобно, как бы сам, понимая, что такое животное было нельзя убивать. По наитию, сам до конца не веря в происходящее.

– Нельзя его было Серега убивать. Нельзя. Я это сразу почувствовал, как только его увидел.

– Да понимаю я. А где это мы? А понял, завод кирпичный, ночью его и не увидел из-за бурана. Это нам старик повезло очень.

Туман, как неожиданно появился, так же быстро ушел куда-то в низины, и они сразу увидели развалины, до половины засыпанные снегом. Прямо из холма торчали остатки кирпичных стен и остов строений, чьи очертания из-за снега не угадывались совсем.

– Капитан рассказывал, что это были остатки старого кирпичного завода, строили его как раз рядом с местом добычи уникальной глины. Очень красного цвета, на кровь похожа. Старый карьер начинается через несколько километров, вон в ту сторону.

Кузнецов показал рукой, куда-то в сторону леса.

– Здесь ее обжигали, стояли огромные печи и дальше хотели вывозить на большую землю, с торговыми судами. Но канал закрыли, и бизнес у местных купцов накрылся, говорят, что завод так и не успел поработать. Даже где-то под снегом продукция не вывезенная осталась. Лежит с начала прошлого века.

Истомин усмехнулся и начал надевал лыжи.

– Давай сходим, посмотрим, охота ведь накрылась, хоть по развалинам полазим.

Кузнецов без всякого желания начал собираться. Снова подпоясался патронташем, отобрал ружье у Истомина и повесил себе через плечо.

– Пошли. Нам все равно через них возвращаться. Да и может, увидим, кого ни будь. Повезло тебе следователь, этот завод вообще редко кто видит. Вот излучина реки, бывало, проедешь здесь осенью или весной, а ни какого завода, то и нет. Одна поляна, до половины молодняком заросшая. И все. И лося этого часто тут видят, не стреляет ни кто. Суеверные.

Они надели лыжи и медленно побрели обратно. Вчерашний буран скрыл все следы, и снег был очень чистым, как холст у художника. Ступать по нему не хотелось.

Сначала пришлось идти через остатки входных ворот, старая дорога от карьера видимо шла вдоль реки, по ней глину из карьера привозили сюда. Красная кирпичная арка была засыпана практически до самого верха снегом. Кто-то из идущих, задел сводчатую конструкцию и несколько кирпичей выпало прямо на снег, окрасив его красной пылью. Первые мазки на холсте.

В остальном, даже спустя несколько веков, конструкция выглядела очень надежно. Хотя, как и все здесь, проигрывало в борьбе с природой. Приходя в негодность. За столетия, дожди и влага находили неровности, в кирпичной кладке и выгрызали их, метр за метром, отвоевывая свое. Над снежным покровом были видны только остатки стен и какие-то бесформенные конструкции из того же, красного кирпича. Угадать их назначение было не возможно.

– Ну, тут видно был хозяйственный двор, а отсюда, вел спуск к воде на погрузку.

Истомин уже освоился и пытался угадать назначение очередного строения.

– Сейчас, если не засыпало, я тебе самый главный секрет этого завода покажу. По крайней мере, в прошлом году, все было целое еще. Удивишься очень.

Он резко свернул влево и начал спускаться к берегу, под гору. Следователь едва успевал за ним. И уже рядом показалась Южная Кельтма, со своими и поворотами, обозначая себя и показывая, что она все видит и без нее ни куда.

Внезапно, под берегом, образовался черный провал. Вернее образовался он давно, вот только открылся сейчас. Сверху его было не видно, видимо рыли, какой-то хозяйственный ход, который выходил напрямую, к реке. Удобнее было перегружать кирпичи на суда.

– Скидывая лыжи здесь, дальше пешком.

Кузнецов закричал, откуда-то снизу. Истомин не спеша снял лыжи и воткнул их в снег, что бы, не съехали под горку и начал спускаться.

Внизу, прямо перед черным зевом подземного хода, Серега распаковывал рюкзак. Как всегда самая нужная вещь, была в самом низу. Он достал два налобных фонарика и прикрепил один, прямо на шапку, а второй отдал следователю.

– Пошли, посмотрим. Давно я здесь не бывал. Для тебя, то, для городского жителя, конечно, здесь все в новинку. А это наша тайна. Открывается завод редко.

– Я ни кому не расскажу.

– Да тебе ни кто и не поверит. О нем даже археологи не знают.

Они перелезли через завал все того же красного кирпича, прямо у входа и спрыгнули вниз. Их шаги сразу же начали отдаваться где-то под потолком, а лучи фонарей забегали по своду.

Сразу за завалом, стояла проржавевшая вагонетка. Вернее это сейчас ее можно было назвать вагонеткой, скорее всего она выполняла ту же функцию, много веков назад. Заклепанное железо и что-то напоминающее колеса. Время не пощадило ни ее ни остатки рельсов, уходивших в гору. На потолке, здесь в большом зале, висели части каких-то конструкций. Все было перемешано, битый кирпич, бревна, занесенные весенним паводком, непонятное, рваное тряпье.