Kanal
Шрифт:
Он прошел внутрь, следы здесь смотрелись довольно непривычно, и присел на край стола. Он начал смахивать снег со скатерти и задумался. Наступал вечер, и надо было где-то
Внезапно он все понял и молча, по снегу подошел к шкафу. В нем лежал старый, потертый от времени матрац, с которым обычно ходят из камеры в камеру заключенные. Наверно и этот к сидельцу попал таким образом. Он взвалил его на плечи, взял чайник с плиты и вышел на дорогу. До зоны идти было всего ни чего, не больше полу километра.
Пройдя через ворота КПП, он отчетливо стал слышать лай собак, которые здесь были всегда, видимо даже после закрытия колонии, Этот маршрут он мог пройти с закрытыми глазами, слишком долго он здесь находился. Сверчок в уме считал шаги, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.
Внезапно грудь
уперлась в двери барака. Рядом висела доска с портретами передовиков производства. Вон Бурый, который бригадиром был. Помер на воле, говорят жить не смог, после отсидки, где-то в Чердыни прирезали.Он открыл дверь, с зияющими дырами, вместо окошек и прошел по длинному коридору. Штукатурка, скрипела под сапогами, и открыл дверь камеры. На стене с боку висела табличка, где всегда были написаны, фамилия, имя, статья и срок.
Он с трудом открыл железную дверь и сел на нары. С опозданием заметил, что еще день, а нары не откинуты и находятся в лежачем положение. Нарушение режима. Внизу валялась карточка, которая должна быть расположена над входом. В ней можно было различить только фамилию и имя - Михаил Антонов, дальше было не разобрать. Старый зэк уткнулся в матрац и заплакал. Он был дома. А где-то на самой границе заката тихо зазвонил колокол.
конец