Канарский вариант

– Э-э!
– орали Джамбик и Аслан, спотыкаясь, бегущие за болтавшейся и подскакивающей бочкой, распространявшей зловоние.
– Э-э! Погоди, мы прицепимся!

– На хрен!
– орал в ответ перепуганный водила.

– А литруха?!

– На хрен вашу литруху!

Колея, проложенная трактором, все же изрядно подсобила в дальнейшем движении БМВ от полустанка к основной дороге.

Подталкиваемая старухами машина, часто и трудно буксуя, к вечеру выбралась-таки из снегов на твердый грунт.

Чихая, кашляя и отплевываясь, дыша нежно на сбитые пальцы, перемазанные, в мятой одежде, страдальцы привинтили номерные знаки и, накачав колеса, тронулись в обратный путь.

Уже на подъезде к Москве заверещал телефон сотовой связи, взятый напрокат у Исы.

– Ну?
– услышал Аслан голос брата.
– Какие дела?

– Нет его там…

– А мои парни кое-что нарыли… У него родственник под Люберцами живет. Дом стоит прямо над карьером. Вы где сейчас?

– На Волгоградском.

– Так это ж рядом… Езжайте, гляньте чего к чему… А в двенадцать к театру «Современник» подгребайте, я там сегодня спектакль смотрю.

– О!
– искренне удивился Аслан, не предполагавший в родственнике ни малейшего устремления к каким-либо культурным мероприятиям.

– Там сегодня банкет, нужных людей много, - успокоил его Иса.
– В общем, к двенадцати жду. Обсудим дела.

Пересказав Джамбику указания местного патрона, Аслан предупредил:

– О пушке пока молчи. Едем в Люберцы. Если он там, трудную смерть примет…

И наддал, скрежетнув зубами, газку.

Дом они нашли без труда. За плотно занавешенными окнами горел свет, слышалась музыка.

Перемахнув через высокий забор, Аслан, держа в вытянутой руке пистолет, взошел на крыльцо, потянул на себя дверную ручку.

Дверь оказалась запертой.

– Через окно залезем, - хриплым шепотом предложил Джамбик.
– Давай в обход!

Огибая дом, они свернули за угол, как вдруг в размытом свете луны перед ними возник здоровенный рогатый черт.

Черт, торжествующе блея, навис над ними, и прежде чем Аслан успел уяснить, что это - упитанный козлище, получил удар в грудь твердыми крутыми рогами, пав наземь и ударившись головой о водосборную металлическую бочку.

Ринувшийся ему на помощь Джамбик также внезапно был сбит с ног иным огромным мохнатым монстром, составившим компанию козлу, устремленному на повторную атаку.

Монстр, утробно рыча, трепал свою жертву, с хрустом смыкая челюсти на беспорядочно мельтешащих в воздухе руках поверженного Джамбика, а когда, найдя черневший в снегу пистолет, Аслан потянулся к оружию, пес мигом переключился на него, вцепившись в плечо и легко прокусив толстое пальто мощными, как у вепря, клыками.

Аслан, извернувшись, ухватил собаку за шею, пытаясь сжать ее горло, но с таким же успехом он мог попытаться задушить матерого медведя.

Пес, весивший более ста килограммов, с необыкновенной юркостью метался от одного противника к другому, нанося жуткие покусы и не давая приподняться с земли.

Его сладострастному рыку вторило насмешливое блеяние бодавшегося козла.

Собаку унял вышедший во двор коренастый парень, одетый в распахнутую дубленку.

Держа яростно рвущуюся к окровавленным жертвам овчарку за стальной ошейник, парень, недобро глядя на ночных гостей, с трудом пытающихся встать на ноги, спросил:

– За каким хреном прибыли, падлы?

– Вы хозяин?
– тяжело дыша, вопросил Аслан.

– В отъезде хозяин, за границей.

– А брат его?..

– И брат.

– Где… за границей?

– Где надо, - сказал парень.
– Чего сюда приперлись, спрашиваю?

Аслан поднял с земли пистолет.

– Пушку на грунт!
– донеслось грозно, и из-под полы дубленки сноровисто вынырнул, уставившись в незваных гостей, зрачок «Калашникова».

Аслан посмотрел в жесткое лицо обладателя грозного автомата, затем узрел перстни-татуировки на пальцах, уверенно сжимавших рукоять… И - бросил пистолет себе под ноги.

– Ладно тебе, мужик…

– Мужики поле пашут!
– донесся ответ.
– Отвечай, кто такие, иначе покрошу!

– Мы к вам не в претензии, - промямлил, изумленно глядя на мир через дырку в прокомпостированной клыками ладони, Джамбик.
– Нам бы Игоря…

– Говорю же, за границу они подались. Надолго.

– Ну а куда именно?
– попытался настоять Аслан.

– Заладил, чурбан! Куда надо, еще раз повторяю.

– Слушай, друг, - осторожно произнес Джамбик.
– Ты свой пацан, я вижу… И потому пойми: все равно расколоться придется. Забиваем «стрелку». На завтра.

– Чего?
– презрительно сузил парень глаза.
– Ты, жопа, с кем базаришь, в натуре? Ты откуда свалился!? Вали в свою шарагу, пока цел, и спроси про Федюню Балашихннского у авторитетов своих, баклан вольтанутый! Две минуты даю на свал! Ну, прочь с проезжей части, пижоны! Не загораживайте дорогу тяжелому транспорту!
– Он чуть подтравил оскалившего страшную пасть пса, рванувшего, хрипя в ошейнике, на еще недотраченные жертвы.
– А пушку не трожь!
– продолжил твердо Федюня.
– За ней пусть солидный человек подгребает!

К полуночи Аслан и Джамбик подъехали к театру, пытаясь припарковаться среди черных, с голубыми чашками фонарей на крышах «Мерседесов» и джипов: в заведение культуры, видимо, пожаловала какая-то важная шишка.

Они были растеряны и унижены, не представляя, как - оборванные, грязные, в коросте засохшей крови - предстанут перед Исой.

Это было какое-то невезение! Непруха! Но попробуй теперь докажи, что они, опытные, хорошо знающие свое дело бойцы, очутились в смехотворной, карикатурной череде идиотских обстоятельств!

Впрочем, коренастый Федюня с «калашом» мало чем походил на уступчивого, деликатного Соломона, с которым так приятно было иметь дело.

Аслан вздрогнул от настойчивого милицейского свиста: к

БМВ, размахивая полосатой палкой, устремился взволнованный гаишник.

– Убрать автомобиль!
– отрываясь от свистка, заорал малый милицейский чин в щель слегка приоткрытого Асланом окна.
– Не видите, какие машины рядом стоят!

Всемогущий Иса был где-то здесь, рядом, а потому озлобленный Аслан процедил, брезгливо покосившись в сторону милицейской дешевки: