Кандидат от партии смерти

Капитан тянул чаек из граненого стакана и допрашивал худосочного мужчину лет пятидесяти (а по паспорту — едва за тридцать). Допрос Завадскому смертельно надоел.

— Умотал ты меня, Брокер. Устал я от твоего вранья, давай отдохнем, — голос взлетел. — Резников, в камеру Брокера!

— Так ломает же, начальник, спасу нет… — хрипло застонал наркоман с гордой кличкой. — Может, позвоните все-таки?..

— Звонили, — отрезал Завадский. — Не нужен ты ему. Иди на нары, Брокер. И думай, как выпутываться из собственного вранья.

Понятно, что капитан сознательно лукавил. Никому он не звонил. Но арестант не понимал — куда уж тут понять элементарную вещь? Явился коренастый сержант, сгреб бедолагу за шиворот, поволок к двери.

— Сил моих не хватает, — пожаловался Завадский. — «Ширевых» набили полный обезьянник, еще пара допросов — надышусь и сам на иглу сяду. Если так пойдет, к празднику весны и труда переловим всех наркош в городе. Абсурд какой-то, Константин. И каждый, заметь, просит позвонить. Развели информаторов, сыщики, мать их…

— Как будто у тебя их нет, — равнодушно пожал плечами Максимов.

Просьба допрашиваемого позвонить кому-то из тружеников внутренних органов означала как минимум — данный клиент, в дополнение к прочим грехам, еще и постукивает. Просьбу обычно выполняли, но Завадский почему-то не хотел, чему масса причин.

— Новые проблемы? — поинтересовался Максимов.

— Грандиозные. Как раз под акцию. У таможни на Южной станции сегодня праздник. Напоролись на двести кило кокаина. Погранцы в Рубцовске проворонили, а у нас собачки лучше. В банках везли — под видом картошки с мясом казахского производства. Закатано, оклеено, все по уму. Там даже нормальная тушенка в контейнере была — тонны три. И угадай, на кого, в свете новых инициатив, повесили эту прелесть? Полагаешь, на ОБНОН?

— А при чем здесь Брокер?

— А хрен его знает, — улыбнулся Завадский, явно не желая выдавать секреты. — Но я точно тебе скажу, Константин, у Брокера хоть и жизни на полпальца осталось, а любопытства — как у здоровой кошки.

— «Вихрь»-то утих? — Максимов сардонически улыбнулся.

— Ну, неофициально — забыли. — Капитан смущенно постучал по стакану. — Некогда. Будем план выполнять за счет наркоманов. Представляешь, наркоманов в нашем городе, оказывается, больше, чем террористов. Кто бы мог подумать? Один коллега в Краснообске знаешь, что отколол?.. Подумай, ну кого там забирать? Ни кавказцев, ни бомжей, ни подпольных ваххабитов. Оплот передовой российской агробиологии. А план есть. Так вот, капитан этот, а он, кстати, кадровик — их всех на амбразуры бросили — с отчаяния зашел в ресторан. Белый день, сидит один клиент, второй графинчик осваивает — не знаю уж, по какому поводу. Так кадровик этот мужичка под белы рученьки и в кутузку. Бедняга чуть не окочурился от страха, решил, что Андропов из гроба восстал — 84-й год помнишь? — Завадский с удовольствием расхохотался.

— С моими-то как? — из вежливости улыбнулся Максимов.

Завадский всплеснул руками.

— Ну вот, явилась частная ищейка, на шею села и ножки свесила. Говорил я тебе — надо было этого мажора Бурмина брать! Чуяло мое сердце! Информация из отдела «Р». Есть такая группа товарищей — преступное сообщество называется. Додумался один умник экстази по почте получать. Из Бирмингема. Напрямую. Отыскал приятеля, у того дружок по Интернету в этом самом Бирменгеме, с ходу врубился. Мозги-то не такие, как у нас с тобой. Работают. Приходит, в общем, журнал, вроде безобидный, глянцевый, почти без порнухи — а внутри пакетик, вкладыш — что-то за сотню таблеток… Прямо на почте удивленные опера и повязали. Так вот, Бурмин Александр Сергеевич — из данной интеллектуальной компании. Помнишь, как он дергался, пока не понял, что мы по другому поводу? Намечался в сбытчики, дружки показания дали, но папа пришел и отмазал. Хороший у него папа — денежный. У наших с тобой детей таких отцов нет. Дело не у нас проходит, у наркошников, но — узнал. Здесь дел-то — в соседний дом спуститься.

— Неплохо, — согласился Максимов.

— Неплохо — это пол-литра коньяка. Слушай дальше. «Голубой» твой, Кукин, под подпиской о невыезде. Помнишь резню на Постышева? Ну, одна пара «голубых» порезала другую в ходе распития спиртных напитков? То ли деньги не поделили, то ли «сферы влияния». У них особые криминальные разборки. А Кукин твой в квартире был, и даже в тот же день. Но то ли вовремя ушел, то ли «подружки» прикрыли — дело темное… У тебя, кстати, никого больше в запасе нет? Скинхеда там или шахидки?

— А Стрельченко?

— А это еще пол-литра, итого литр. — Завадский от возбуждения даже подскочил и забегал по кабинету. — Побывала девочка в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое в Дзержинском отделении — три квартала от дискотеки «Розовая черепаха»! Там ажиотаж был — Гаджиева нашли в машине, слышал?

Эту историю Максимов слышал в новостях. Гаджиева, крупного бизнесмена из азербайджанской ОПГ, нашли как раз шестнадцатого утром на стыке двух административных районов — в машине и с пятью пулями в организме. Погиб около полуночи…

Но зачем все валить в один компот? Или можно? Солидные убийцы, планирующие все до мелочей, поступают иначе. Машина в момент убийства явно стояла. Зачем фаршировать свинцом? Тяжелый предмет, обмотанный тканью, потеря сознания, жертву усаживают за руль, через воронку из глянцевого журнала вливают в горло водку покрепче (сойдет и «Бизон» шестидесятиградусный), пауза — чтобы впиталась в кровь, оставшееся выливается на сиденье, туда же — зажигалку и сигаретный окурок. Копайтесь в горелках, сыщики, все равно ничего не докажете…

— Так вот, — гордо продолжал Завадский, — Стрельченко в эту ночь пэпээсникам попалась — брела вся такая несчастная и грязная по улице. Патрульных увидала, расплакалась. Ну, пожалели, забрали. Добилась звонка домой — папа приехал и увез. Протокол не составляли. Ни ранений, ни изнасилования, одежда целая. Просто потрясенная. Объяснила, что с парнем поссорилась. А менты вникать не стали — им еще с Гаджиевым разбираться… Послушай, Максимов, а почему у тебя физиономия такая загадочная? Полагаешь… Ты серьезно? Хочешь связать пропажу парня, «прогулку» Стрельченко и убийство Гаджиева?

— И не только, — пробормотал Максимов. — Знамение мне было, Коля…

— Но ты же общался со Стрельченко!

— Общался… — Максимов задумчиво посмотрел за окно. Любил капитан Завадский свободу — по всему этажу окна зарешечены, а у него — нет. — И еще не раз пообщаюсь, Коля… но потом. Кто Гаджиевым занимается, не в курсе?

— РУБОП… — Завадский чуть ли не с испугом покосился на сыщика. — Слушай, Максимов, не лез бы ты в это дерьмо, а?

Холодок побежал по спине. «Куда ты прешься, сыщик?! — схватил его за хлястик внутренний ограничитель. — Жить опять надоело?»

— Не полезу, не печалься, — успокоил он скорее самого себя. — Но справочка понадобится.

— Дерзай, дело твое, — пожал плечами Завадский. — Все мы люди смертные. Олега Завьялова помнишь? С Шевелевым когда-то в одной опергруппе работал. Депутатский проезд, восемь, — ты обязан знать это здание…

Посещать строения со зловещей репутацией Максимову было не в диковинку. Куда ужаснее — по принуждению. Но собраться морально было необходимо. Чашка кофе в заведении напротив, мысленный план «интервью». Чтобы отвлечься, он позвонил в агентство.