Капец и немцы в сарае
Шрифт:
Знаете, как пахнет смерть? Ужасно! Амбре такое… кажется, что вот-вот вырвет! Пахнет сырым мясом, гнилью, кровью, и еще… как из мусорного ведра!
Ну, все, вот сейчас и оборвется моя не долгая, но очень динамичная жизнь… а ведь столько всего не успел сделать в жизни… мы не были на заграничных гастролях, я не выучил Шопена на пианино, не дочитал Ночной дозор… а про посадить дерево-построить дом-родить сына вообще молчу!
И тут вдруг… на голову волка обрушился удар. И зверь повалился на меня. Какой же он тяжелый.
Кое-как выбравшись из-под туши волка, я огляделся. Дима стоял на коленьях,
Дима тяжело дышал, белое облачко дыхания развеивал ветер. Я протянул к Диме руку, как вдруг тот завалился на бок.
– Дим! – воскликнул я, кидаясь к нему.
– Я в порядке… – сказал Дима, лежа на снегу и глядя куда-то в пустоту. – Снимай кабана, пока этот не очнулся…
– Он может очнуться?
– Может… Череп проломить мне не удалось…
– А может добить?!
– Не думаю…
Я бросил взгляд на топор. От него осталась одна рукоятка. Где же лезвие? Ладно, это не важно…. Какая же у Димы сила в руках, раз он простой палкой смог лишить сознания настолько выносливого зверя…
Сев на снег и сняв куртку, он оторвал кусок ткани от своей футболки, крепко перевязал плечо.
– Смотри, простудишься! – крикнул я, развязываю веревку.
Дима махнул рукой, и лег на снег. Меня очень беспокоило его состояние. За дровами я, чувствуется, пойду один. Хотя нет, там уже Редрик должен будет прийти…
Взвалив замерзшую тушу на санки, я подошел к Диме. Он лежал с полуприкрытыми глазами. Смотрел в небо, ловя ртом падающие снежинки. Прямо картина маслом «Чернов и бесконечное небо Хацапетовки».
Снежинки садились на его ресницы и волосы. Красиво…
Я осторожно поставил его на ноги, набросил куртку. Он ничего не сказал, только посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся.
====== Глава 13. Январская ночь или Утопленница ======
POV Avtor
По дороге до дома Дима плелся сзади, очень сильно хромая на обе ноги. Несколько раз падал на колени. Шипел, и поднимался снова. И пускай он говорит, что все в порядке, Миша не мог смотреть, как он мучается. Дима упал снова. Миша бросил санки, подошел. Поднял. Отряхнул от снега.
– Может тебе все-таки помочь? – предложил он.
Дима только отмахнулся. И снова упал на колени. Миша не стал ни спрашивать, ни слушать. Просто поднял, перекинул руку через плечо и, прижимая его за талию к себе, повел дальше.
Дима недоверчиво косился на него. Но боль была такая, что не было сил, да и желания, отталкивать друга. Миша опустил голову и всю дорогу смотрел себе под ноги, неловко краснея.
– О main got! – воскликнул Билл, как только Миша с Димой пришли домой.
Густав поднял крик, что, судя по всему, слов не разбирал даже Редрик. Да что там Редрик, и Том и Билл поглядывали на него с опаской. Том, к слову, уже не был в обмороке, а просто лежал на диване. Неужели они все так боятся крови?
Миша, придерживая Диму, расстегивал его куртку, прислонив самого парня к стене. Дима стоял, запрокинув голову и прикрыв глаза. О чем-то думал. Или не думал. Сложно было сказать. Вокруг него прыгал Миша. Ему было глубоко по фигу на всех. На орущего Густава, обступивших кабана немцев, и стоящего
в ступоре Редрика.– Миш, – шепнул Дима, когда тот, увидев пятно крови на плече, чуть не уронил его. – Иди за дровами, а? А я уж сам…
– Ага! Конечно! Сам он… – буркнул Миша, рассматривая окровавленные остатки футболки.
– Обо мне Редрик позаботится. Он о военной медицине не понаслышке знает…
– Ну, уж нет… я ЭТОМУ, – Миша нарочито выделил слово, не называя имени клавишника, – тебя не доверю!
Дима вдруг схватил его за воротник здоровой рукой, и притянул к себе.
– Волки. Где один – там и другой. Иди пока время есть! – прошипел Дима и поморщился от боли, хватаясь за плечо.
Миша кивнул Редрику. Тот растерянно подошел и придержал Диму, чтобы тот ни упал.
Бросив клавишнику ненавидящий взгляд, Миша подошел к кучке немцев, теснящихся около санок, вытряхнул оттуда кабана прямо на пол. Немцы вскрикнули, отпрыгивая от трупа. Миша, не обращая на них никакого внимания, вышел за дверь.
– Больно? – с тревогой спросил Редрик, проводя смоченной перекисью водорода тряпкой по раненному плечу. Диму можно было назвать счастливчиком. Он отделался большими синяками, несколькими ранениями от зубов и вывихом. После схватки с волком вручную, такому мог бы позавидовать любой.
Диме было очень больно, но он стоически терпел, сжимая зубы.
Редрик пытался делать все как можно нежнее и осторожней, но получалось с трудом. А еще он чувствовал вину перед Димой. И перед Мишей. Собственно, если бы он не отправил их вместе, вероятно и не произошло бы ничего. А так…
– Ох, Геля, Геля… Как же мне тебя не хватает… Уж ты бы подсказала мне, что надо делать… – вздохнул Редрик, бинтуя Диму.
И хотя Редрика официально назначали главным, негласным лидером все равно оставалась девушка. Геля, не смотря на свой маленький рост, не очень привлекательную внешность и отсутствие статуса группы, могла сделать с мальчиками все, что ей было надо. Ее слушались беспрекословно. Может быть, сыграли роль близнецы за плечами. Но, скорее всего, просто ее человеческие качества. Ведь не смотря ни на что, Геля была тонким психологом.
– Когда придут Георг с Демой? – спросил Билл на немецком. Густав отвлеченно пожал плечами. Том даже не соизволил ответить.
– Скоро должны… – с некоторым беспокойством протянул Редрик. «А, правда, почему же их еще нет?..»
С самого утра, отпуская Дему с Георгом, у Редрика было не хорошее предчувствие. Когда за ними закрылась дверь, Редрик испытал болезненный укол совести. А потом попытался просто забыть, ссылаясь на то, что Дема уже большой мальчик и сам может за себя ответить.
Однако тревога все равно не оставила его в покое.
И тут открылась дверь.
Сначала все подумали, что это Миша что-то забыл. Но в комнату ввалился Георг, таща за собой Дему.
Георг. Красный, уставший. И Дема. Как безжизненная кукла, весящий на его плече.
Повисла тишина. Георг пошатнулся и упал на колени. Дема рухнул на пол, не издав ни звука.
Оба были мокрые и в снегу.
Дима, вырвавшись из рук застывшего от изумления Редрика, кинулся к брату. А все остальные, находящиеся в комнате, оказались рядом с Георгом.