Капец и немцы в сарае

– Ой-ой-ой! Томми взбесился! – Билл картинно замахал руками. – Только не по голове, – притворно визжал Билл.

– Что, боишься, прическу помну? – оскалился Каулитц старший.

Билл прищурился.

Том прикрыл глаза и небрежно бросил:

– Я так и думал. Баба.

– Сейчас ты получишь, блядь германская! – крикнул Билл, хватая с кровати первое, что попалось под руку. Этим «чем-то» оказалась бритва.

– Эй, Билл, – осторожно начал Густав, который до этого момента молча наблюдал за ссорой братьев. – Может не надо, а?

– Мне этот придурок всю жизнь испортил и продолжает гадить! – глаза Билла налились кровью. Похоже, он вообще ничего сейчас не слышал. Том, чуя, что пахнет жареным, отошел на пару шагов.

– Господи, что же выделаете то! – воскликнул Георг. Парни обернулись. – Что же с нами происходит! Мы же были лучшими друзьями! Том, Билл, вы же души друг в друге не чаяли! А теперь?

Близнецы переглянулись.

– Ну, Георг, – начал Том, – Деньги, слава… что ж теперь поделаешь?

– Что теперь поделаешь?! Да вы посмотрите на себя! Грызетесь из-за каждой мелочи!

Билл нахмурился.

– Я говорю не только о вас. Я говорю о группе в общем. Где то дружеское, почти что братское отношение? Где та взаимовыручка, поддержка… Мы друг другу как чужие люди! Мы деремся из-за минут интервью и числа фанаток. Ругаемся из-за того, кто где стоит на сцене. А про фотосессии я вообще молчу… А эти ребята, – Георг махнул рукой в сторону двери. – Они не такие знаменитые как мы, но ведь они лучше. Их песни более искренние, потому что они сами их пишут. Близнецы Дема и Дима… они неразлучны. В их группе царит такая идиллия, которой нам никогда уже не вернуть. Они как настоящая семья. А мы своим присутствием и поведением, – Георг зыркнул на Тома. Тот поджал губы, понимая намек, – разрушаем эту семью. Однако, вы не заметили, что мы сблизились благодаря им. Я на какой то момент почувствовал вновь тот первый, настоящий Tokio Hotel, и даже Devilish. Борясь за жизнь, борясь против них, мы вновь стали едины. Я так надеялся, что это единство останется навсегда.

Повисла тишина. Георг с надеждой смотрел в лица друзей. Каулитцы молчали. Густав смерил взглядом Георга.

– Красивые слова, – равнодушно ответил он. – Долго речь писал?

Георг вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Знаете, а ведь он прав, – вдруг сказал Том, и посмотрел на Билла. Тот кивнул.

– Том, прости меня, – неожиданно сказал Билл. – Я вел себя как дурак.

– Да ладно уж, с кем ни бывает, – махнул рукой Том. – Я б на твоем месте тоже бы съязвил.

– Нет, Том, я не только за этот случай прошу прощения. Я в общем, за всё. Я был такой пафосной сучкой.

– Это точно, – прыснул Том, но поймав растерянный взгляд брата поспешил заткнуться.

– Тогда и ты меня прости? – предложил он. Билл улыбнулся. Не так, во все 32, как привык он за последние несколько лет, а наивно, совсем по-детски. Билл протянул к Тому руки. Неумело и неуверенно. Том замялся, но все же сделал шаг к брату. Было видно, что, погрузившись в работу, Каулитцы давно не обнимались.

Густав наблюдал со стороны.

Том отпустил Билла, и протянул руку к Густаву. Тот удивленно посмотрел на него.

– Иди к нам, – мирно позвал Том. Густав усмехнулся.

– Вы что, совсем дибилы, да? После красноречивых слов Листинга, думаете, что все будет так же хорошо как раньше? Смешные вы, ей богу, – Густав встал и прошел по комнате к двери. – Стоите тут как два педика посреди комнаты и обнимаетесь. Молодцы! Ничего не скажешь! Ну, давайте, голубейте дальше. Только не забывайте, что вы соперники. За гонорар и фанатов все равно придется бороться.

Густав вышел за дверь. Том оттолкнул Билла и поспешил отойти от него на приличное расстояние.

– Он прав, – вздохнул Билл, хмуро посмотрев на брата, – Мы соперники. В шоу бизнесе нет места семье и любви.

====== Глава 15. Синтементальности 2 и зверская расчленёнка ======

POV Dima

Холодная тихая ночь опустилась на деревеньку. Миша прошел по комнатам, выключая свет. Только тлеющие угли в печи оставались единственным ориентиром во тьме. Не смотря на то, что только с утра мы откопали окна, лунный свет не просачивался в них. Видно, опять замело.

За твердым стеклом выл ветер. Метель. А ведь завтра снова идти в лес, или на речку, или, куда там еще послать могут…

Уже давно все пожелали друг другу спокойной ночи. Шорохи и возня постепенно сменились тихим размеренным дыханием. Только Георг, обычно тихий, на удивление долго ворочался на своей импровизированной кровати. Видно что-то его тревожило. Но что? Хотя у немцев свои там дела, даже при большом желании я все равно не смог бы понять его, а уж тем более помочь.

Но вот уже и Георг заснул. А я все никак. Сон ни в какую не шел ко мне. Перед газами постоянно стоял образ брата. Даже в то короткое время, когда мне все же удавалось задремать, я видел Дему. Он смущенно улыбался, обнимая себя одной рукой. Ветер развивал его светлые волосы. Дема поднимал руку, слегка махая мне, а потом была яркая вспышка. И я видел его бледным и безжизненным в гробу. Потом чернота и вот я иду по кладбищу, ищу могилу. И он стоит перед надгробным камнем, спиной ко мне. Призрак. Оборачивается, и снова улыбается мне, машет рукой. А потом растворяется в тумане. И я в ужасе просыпался.

Нет, так нельзя! Я не могу больше!

Я сел. Кровать подо мной протяжно скрипнула. Никто этого не услышал. Я свесил одну ногу на пол, пошарил в поисках тапка. Не нашел. Однако ж холодно…

В голове мелькнула мысль забыть об этой всей ерунде, залезть обратно и спать дальше. Блин, а сна ведь ни в одном глазу.

Ладно уж, фиг с этими тапками. Душевное спокойствие дороже.

Я встал на холодный пол. Однако, видно, на улице сильно похолодало. Я подошел к спящему Мише, отодвинул занавеску на окне. Термометр показывал -35. Все понятно…

Я поправил занавеску, взгляд упал на Мишу. Во сне он кажется таким милым… А ведь я ему жизнью обязан.

В это время за спиной что-то зашуршало. Я обернулся. Нет, ничего, всего лишь Редрик ворочается во сне.

Я подошел к нему и наклонился к его лицу. Оно выглядело встревоженным. Видно снится что-то не очень хорошее. Ласково коснувшись его волос, я тихо прошептал: «пускай уйдет все плохое». Редрик несколько расслабился. Неужели помогло? Ред что-то прошептал одними губами. Сложно было разобрать, что он сказал.

Тихо выйдя за дверь, я не увидел ничего, кроме тлеющих в печи угольков.

Вытянув вперед руку, я наощупь направился к ним. Хотя зачем? Тут все равно кроме лавки перед печкой нет ничего. Задел что-то коленьями. Оказывается, налетел на лавку, с грохотом рухнул на пол, уронив ее на себя.

Немцы на диване завозились, что-то бурча. Я разобрал несколько слов, правда, не понял их значения, но можно предположить, что слова матерного характера. Том что-то буркнул в ответ, Билл злобно зашипел. Но вскоре оба притихли, с дивана послышался равномерный храп.