Капитан Хук

– Угощайся, разрешаю, – буркнул барахольщик недовольно. Видимо, не по нраву пришлась моя самодеятельность. Но возражать не решался. Пришлось оправдаться:

– Ты, если что, сам еду предложил, так что не скрипи зубами. Радушие временами окупается сторицей.

– Ну-ну, окупается…

Я промолчал и наполнил себе чашку. Взял ложку и принялся есть с настоящим остервенением. Не ожидал от себя подобного.

– Ого! – удивился Экбен. Он почему-то еще и к трапезе не приступил, а я уже прикончил первую тарелку. – Вот это аппетит.

– Ага, поголодаешь с мое, посмотрим, как запоешь.

– А че у вас на Блес совсем провианта нема? – удивился торгаш. – Вот уж не подумал бы…

– Не, это наш кок довел команду, что его жрачку уже даже видеть невмоготу, – проворчал я. – Рвотные позывы начинаются, едва стоит пройти мимо камбуза.

– Так уволь его и делов?

– Легко сказать, – проворчал я, припоминая, что помимо прочего он еще и старпом. Такого уволишь, уведет с собой половину экипажа. – Проще найти ему рукастого юнгу в помощь.

Я вздохнул, отчетливо понимая, что мечты мечтами, а реальность такова, что придется самому браться за поварешку и разделочный нож. Сморщился.

– Ну? – отвлек меня Экбен. – Ложку-то мне подашь?

– А! – я выудил ложку из стакана и протянул ее торгашу. – Че сразу-то не сказал?

Эк лишь рукой махнул и принялся за свою порцию.

– Пустое это. Жри давай, пока разрешаю. И пойдем к Бло. А то к нему голодным явишься, слюной захлебнешься…

– Ничего не понял, что за Бло? – проявил чудеса эрудиции, собственно, я. – Другой торгаш?

– Ага… торгаш, скорее перекуп. Но скоро сам узнаешь. Работенка есть для тебя, отвезти один груз на континент.

А вот это уже интересно.

– Мм-м?

– Что? Какова твоя доля, хочешь узнать?

– Ну, свои запросы я уже озвучил… – произнес я, почесывая подбородок. Поцарапался где-то, что ли? Щетина зудит так, будто лишай подхватил. Вздрогнул и мотнул головой, прогоняя противную мысль. А заодно предостерег Эка: – Но учти! Если там что-то сложное, то я ценник, конечно, подниму.

Экбен чудом не поперхнулся похлебкой.

– Ты это… не слишком ли загибаешь, а? – торгаш сощурился и надулся, как рыба-еж. – Я ж по доброте душевной покормил тебя, а ты еще и грубишь?

– Долги мои велики, сам понимаешь, – я пожал плечами. Мол, нечего на меня обижаться, жизнь у меня такая.

А самому стало немного совестно, что не могу ничего ему предложить взамен гостеприимства. Однако тотчас вспомнил про Чирика, что и озвучил:

– Эй! А хочешь, я тебе табличку правильно подпишу?

– Табличку? – удивился Экбен. К тому моменту он уже прикончил свою тарелку и поставил ее на стол, прям так, на стопки бумаг. – А… ты про ту? Что над входом? – Проныра хмыкнул и махнул рукой. – Она мне уже не нужна, тебя вполне хватит, если наглеть не будешь.

– Вот как? – настала моя очередь удивляться. Но виду не подал. – Что ж. Вначале нужно узнать, что за груз и куда везти.

Сразу отказывать не стал, потому что деньги нужны не просто очень.

После секундной паузы барахольщик в который раз за этот день произнес поднадоевшее:

– Идем, Бло ждет.

Катакомбы Тики-Рико встречали нас угрюмой тишиной, неприятными шорохами, кромешной темнотой и тоненьким запахом сырости, водорослей и плесени.

Привычные к подобным вылазкам в подземелья Соломонии, ни я, ни Экбен, не испытывали проблем со зрением. Серых полутонов и местами узеньких солнечных колодцев едва хватало, чтобы не оступаться и поднимать ногу в нужный момент, пока мы плутали по искусственным пещерам, расположенных под южной частью столицы пиратов.

Задранный кверху мыс торчал высоко над водой скальным выступом, и ко всему прочему был вооружен грозным фортом, из которого совсем недавно, этим утром палили из пушек по пиратской шхуне. Неудивительно. Ведь примерно в той же части острова водились самые отъявленные негодяи из числа местных жителей. Рабовладельцы умело проворачивали свои делишки прямо под носом мадам Онтре, и меня отчего-то все чаще посещала мысль, будто она была в доле, но утверждать так не берусь. Видимо, невезучий корабль вместо захода в грот решил обогнуть мыс и заплыть в столичную бухту, чтобы пришвартоваться у набережной.

Чуть было не стукнул ногой по каменному выступу, вовремя опомнился.

Повезло.

Ведь в этой части катакомб я бывал мало, потому что не занимался темными делишками, как некоторые рабовладельцы. И в нынешнем походе до некоего «перекупа» Бло пришлось целиком и полностью полагаться на Эка, сноровисто идущего впереди.

– Давай срежем, – предложил он, кивая в сторону узкого лаза, сквозь который пришлось бы ползти на карачках. Ему-то хорошо с его ростом. А вот мне…

– Ну уж нет, – наотрез отказался я. – Ни за какие менсоры я туда не полезу.

– Ага, а за золотые, значит, да? – Экбен хохотнул. – Ладно, в любом случае, уже и так опаздываем.

Я пожал плечами, мол, я здесь ни при чем.

Торгаш хмыкнул и прошел дальше к узкой каменной лестнице. И только сейчас до меня дошло, мы же спускаемся в рабовладельческий грот Тики-Рико!

– Слышь, ты, – начал было возмущаться я.

Но тотчас умолк, потому что издалека услышал женский крик.

Вроде бы.

Ускорился, отодвигая в сторону Эка.

– Эй, осторожней, – возмутился он.

Но мне было плевать. Я шел на звук страданий и не желал останавливаться.

– Мерзкий щенок! – услышал я громкий вопль. И еще звонкое: – Он меня укусил!

Я на секунду застыл, когда понял, что не взял с собой оружия. Погань!

Вдох-выдох. Нужно совладать с эмоциями, прежде чем выйти к вооруженным ублюдкам, которых в лучшем случае хотел отделать в лиловые тона, если это то, о чем я думаю.

Работорговцы, прежде чем продать «живой товар», ломали личность, психику, кости рабов, принуждая к беспрекословному подчинению. А если угрозы и оскорбления не срабатывали, пускали в ход плети и розги. Иногда и нечто пострашнее.