Капитан поневоле

Саша приказал всем, в том числе и канонирам, взять оружие, и держать его под рукой. Потом из трюма начали доставать порох, ядра, картечь и бомбы, раскладывая их прямо на палубе и в шлюпке, чтобы ближе было бегать. Вода в заливе была спокойная, и можно было не опасаться, что боеприпасы намокнут или раскатятся в стороны. Потом, рассказал всей команде о плане действий, чтобы каждый представлял, что ему предстоит делать, и скомандовал поворот на север. После манёвра, корабль ощутимо прибавил хода. Лодка, которая закрывала путь туда, тоже развернулась, и пошла им навстречу. Три другие начали грести чаще, спеша на помощь. Когда до ближайших противников оставалось метров триста, носовые пушки дали залп ядрами. К сожалению, мимо. Саша и не надеялся на удачу, но попытаться стоило. И тут же корабль начал разворот правым бортом. Лодка приближалась очень быстро. Пока завели паруса, пока совершили поворот, противники оказались уже метрах в ста, если не меньше. Саша ещё выждал паузу, пока корабль выровняется, дистанция сократилась ещё. И тут борт грянул картечью. До лодки оставалось метров пятьдесят. Большая часть людей попадала в воду, снесённая железным смерчем. Крики, стоны, рёв. Скорость лодки начала замедляться, но она продолжала идти на сближение, и неминуемо должна была настигнуть добычу. Оставшиеся, а это человек пятнадцать, продолжали упорно грести, стараясь добраться до желанного борта.

С корабля начали стрелять по гребцам из ружей и пистолетов. Быстро перебили почти всех, осталось только два человека, которые уже никак не могли справиться с большой лодкой, и, спасаясь, сами бросились в воду, уплывая прочь.

В это время к ним приближалась ещё одна лодка с другой стороны. А совсем недалеко и следующая. Ведя корабль прежним курсом, Саша ждал, когда они приблизятся на верный выстрел. Канониры правого борта лихорадочно перезаряжали свои орудия, на левом наводили пушки, остальные матросы готовили ружья и пистолеты. У грот мачты застыла Гликея со своим оленебоем. На этот раз противники не стали спешить. Передняя лодка остановилась, поджидая остальные. До неё было метров триста, что далековато для картечи. А противники преодолеют эту дистанцию очень быстро, не дав перезарядиться. Стало ясно, что они хотят навалиться втроём, что серьёзно повышало шансы абордажа. Тогда Саша приказал повернуть на север, куда был свободный путь. Корабль снова прибавил хода на попутном ветре. Лодки шли следом. Первая медленно, держа дистанцию, а две другие догоняли. Можно было немного поиграть в тир. На кормовых орудиях выковыряли картечь из стволов специальными лопатками, и зарядили ядрами. Прицелились по тщательней, и дали залп. Опять мимо. Третья лодка ещё не догнала своих, поэтому зарядили снова ядрами. Мимо. Теперь третьей лодке оставалось совсем немного, чтобы поравняться с остальными, и Саша приказал заряжать картечью, и ждать. Канониры ещё чистили стволы, когда все три лодки, выстроившись в линию, рванули вперёд, быстро сокращая дистанцию. Канониры спешили, как могли, и едва успели к моменту, когда дистанция сократилась до ста пятидесяти метров. Быстро прицелились, и выстрелили. Один заряд картечи прошёл вообще мимо, а вот второй зацепил краем преследователей. Человек пять упало, лодку повело в сторону, пока разобрались, возникла заминка в движении. Но две другие летели стремительно, а корабль уже закладывал крутой поворот, скрипя мачтами. Залп левого борта был очень хорош. Две пушки приласкали одну лодку, а две – другую. И почти вся картечь угодила в людскую массу. Только люди там сидели настолько плотно, что закрывали телами друг друга. Передних чуть ли не на куски разорвало, дальше пролетели только отдельные картечины, кого убив, а кого ранив. Но человек по двадцать пять на каждой лодке ещё оставалось. Правда, они резко сбавили ход после залпа, и пока что приходили в себя. А тут ещё и из ружей по ним добавили. Никто из гребцов даже не отвлекался на ответные действия. В корабль не летели ни копья, ни стрелы. Все старались с маниакальным упорством добраться до рукопашной схватки. А корабль, тем временем, снова начал разворачиваться кормой, а потом и другим бортом. Во время этого манёвра вперёд вырвалась отставшая было третья лодка, но всё же её скорость была недостаточно высока. Люгер успел развернуться, и встретил её залпом метров с сорока. Снова дикий рёв раненых. А когда клубы дыма рассеялись, то нос лодки уже стукнулся в борт, и в матросов полетело несколько копий. К счастью, или мимо, или люди их смогли отбить ружьями. А следом абордажные кошки, по которым нападающие попытались залезть на борт. Но таких было немного, и их быстро перебили тесаками.

Снова крутой поворот, их медленно догоняют две оставшиеся лодки с ополовиненными экипажами. С кормы бухнули две пушки, проредив дикарей ещё. Стрелки, перебравшиеся на корму, открыли огонь из ружей. Когда на лодках осталось человек по десять, они начали разворачиваться. Расстояние увеличивалось, с кормы выстрелили ещё раз пушки, зацепив лишь пару человек. И Гликея напоследок сделала точный выстрел, сняв рулевого. Путь был свободен. Правда, далеко на востоке, хорошо заметные на ровной глади залива, показались ещё какие-то силуэты. Посмотрев на них в трубу, Саша опознал лодки туземцев. Но до них было мили три. И была надежда, что корабль успеет дойти до гавани, прежде чем столкнётся с новыми противниками.

Так и получилось. Собственно, туземцы не стали их преследовать, а остановились на месте побоища, подбирая раненых и опустевшие лодки своих товарищей. А к вечеру потрёпанный люгер вошёл в гавань Эвера.

Город располагался на полуострове. Вход в гавань защищал форт, а перешеек был перегорожен крепостной стеной. Вокруг кишели туземцы, попытавшиеся было перехватить судёнышко, но из гавани на подмогу вышел фрегат, умеривший пыл нападающих одним своим видом. Комендант форта, и вообще всей обороны города, был целый генерал, как оказалось, присланный сюда до начала зимы специально для общего руководства, потому что существовали какие-то сложные взаимоотношения между военным командованием форта, наличными кораблями, а также ополчением города и окрестных фермеров. Теперь же у защитников был главнокомандующий, авторитет которого пока что не вызывал ни у кого сомнений. По большому счёту все ждали весны и прибытия войск, которые должны были легко разогнать плохо вооружённых туземцев. Но боеприпасов действительно не хватало, поэтому, когда Саша вручил генералу сопроводительное письмо, и подтвердил, что у него полный трюм пороха и прочего, тот несказанно обрадовался, и тут же выписал ему бумагу, на получение обещанных двухсот золотых.

Проблема была в другом, как выбраться отсюда. Воды залива кишели лодками туземцев, которые были очень быстроходны, а навалившись всем скопом, легко возьмут люгер на абордаж, не считаясь с потерями. Находившийся в городе фрегат мог помочь выйти из гавани, но отпускать его далеко, а тем более в узость проливов, генерал не хотел. Саша начал чувствовать, что он влип. А участие в героической обороне города от чем-то разъярённых туземцев, в его планы не входило. С другой стороны, команде всё равно требовался отдых, а кораблю небольшой ремонт. Поэтому Саша решил подождать и осмотреться, а там видно будет, что делать дальше.

Город был переполнен беженцами с окрестностей, и не могло быть и речи о том, чтобы снять за приемлемые деньги комнату в гостинице. Рассчитавшись с командой за семнадцатидневное плавание (2890 серебряных), Саша отпустил половину на берег. Правда, делать там сейчас было нечего. Цены в тавернах взлетели до небес, и матросы, покрутив головами, вернулись на корабль за дармовым коньяком. Не пришли только те, кому срочно нужно было пообщаться с противоположным полом. Тут Саша задумался, как это вообще здесь происходит. С мужиками всё понятно – в кабаках всегда присутствовала категория «девочек», оказывающих разнообразные услуги, которые помогали расслабиться моряку после долгого плавания. А вот что там делали женщины-матросы, и как вообще решали свои проблемы? Если на корабле складывались пары, то тут всё было просто – на берегу они искали место, где можно уединиться. Но некоторые женщины по каким-то причинам оставались свободными. Это, конечно, не избавляло их от ухаживаний со стороны экипажа, но, обычно, это не переходило неких границ. И они точно так же стремились на берег, желая отдохнуть от этого внимания и сменить обстановку. Когда же Саша не вытерпел, и поинтересовался об этом у Архилла, то всё оказалось очень просто. Нет, здесь не было соответствующей категории «мальчиков». Но поскольку женщин на кораблях всегда было намного меньше, чем мужчин, то они просто находили себе временных партнёров. Или местных, или с других кораблей, и таким образом отводили душу. В каждом портовом городе люди знали о «горячем» нраве морячек, и в силу относительной лёгкости нравов элоев, с удовольствием помогали им сбросить напряжение. Удобно – никаких обязательств, никаких претензий. Всё культурно и по- деловому. И, да – для дам бесплатно!

Кстати, Серёга тоже не утерпел. Ему порядком надоели сложные игры капитана со штурманом, невольным свидетелем которых он зачастую становился. И он выпросил у Саши немного денег, чтобы спустить пар. Вообще, его положение было двусмысленным. С одной стороны, он был компаньоном Саши по владению кораблём, вписанным в документы. С другой, являлся судовым врачом. Но поскольку он прекрасно знал, ради чего затеяна вся эта кутерьма, то пока что даже не заикался о своей доле или жалованье. Сейчас же его, очевидно, припёрло – взрослый мужик как-никак. А потому, Саша даже возражать не стал, и просто дал денег, посоветовав быть разборчивее в выборе.

Два дня вообще ничего не делали, просто отдыхая. К тому же зарядил нудный и довольно холодный дождь – зима всё-таки. До Нового Года оставалось двадцать дней. Возникал, конечно, соблазн, подождать здесь до этого праздника, но дороговизна в осаждённом городе напрягала. И это не решало главной проблемы – как выбраться из залива.

На разгрузившемся корабле теперь снова стало свободней, Гликея тут же перебралась в свою каюту, но всё время оставалась на корабле, посещая только близлежащие магазинчики, и дешёвую гостиницу, где мылась. Впрочем, как и Саша. Решив начать разрабатывать план, как выбраться отсюда, он попросил штурмана найти карты здешних вод. Посовещавшись, пошли искать вместе. Вскоре, нужный магазинчик обнаружился. Поскольку Саша прикинулся случайным зевакой, то продавец не стал перед ним особо распинаться, и задирать цены в том числе. Покупателей на подобные товары сейчас у него вообще не было, и он даже обрадовался, что их можно кому-то сбыть. Отдал явно задёшево. А Гликея пополнила свою коллекцию подробной картой залива и окрестной суши, а также несколькими листами с картой западного побережья Восточного континента.

Потом принялись собирать информацию о обстановке, царившей в окрестностях. Переговорив с несколькими офицерами форта, Саша пришёл к выводу, что самостоятельно выбраться будет очень трудно. Проскочить сюда им удалось буквально чудом, и только потому, что не заходили в город у пролива. Если бы они это сделали, то туземцы собрались бы в гораздо большем количестве, и неминуемо взяли бы люгер на абордаж. Выйти обратно тем же путём не сможет даже фрегат. Его обязательно подловят в проливах, и атакуют несколькими десятками лодок. Пока дул неблагоприятный западный ветер, Саша думал несколько дней. А с переменой ветра у него созрел рискованный, но кажется, единственно возможный план, который позволял уйти отсюда до наступления весны и прибытия войск.

Спешно начали готовиться, пока не переменилась погода. Продовольствия оставалось мало, а цены на него в осаждённом городе очень кусались. Но это пол беды. Дров не было вообще, пришлось покупать втридорога. Запасы воды пополнили в местном источнике. Попутно Саша обратил внимание на товары, которые не были востребованы осаждёнными. К сожалению, это было исключительно сырьё. Везти через весь океан ту же шерсть, или шкуры, не хотелось. Лес тем более. А вот медь, которую добывали в окрестных горах, девать было некуда. Руда была уже переработана в литейной, и свезена на склады в виде ровных брусков. Она зависла в виду отсутствия кораблей, и хозяева уступали её с приличной скидкой. Казалось бы, зачем спешить? Медь не портится, могли бы и подождать. Но конфликт с туземцами начался ещё летом. Литейщики уже давно переработали всю руду, и сидели без дела. Впрочем, это были не большие объёмы, в сравнении с обычными. А надо было рассчитываться с поставщиками, платить налоги, да, и жить на что-то надо было. Когда же город взяли в осаду, причём и с моря тоже, то прорвавшихся кораблей стало очень мало. Деньги таяли, торговля замерла. А тут появился капитан, готовый скупить часть запасов за золото.

В монетах соотношение серебра к меди считалось, как 1:200. За одну серебряную монету диаметром в 12 миллиметров и весом в 2,4 грамма, могли дать двести медных монет такого же веса. Но такие не чеканились. В ходу были деньги диаметром в 18 миллиметров, и весом в 4,8 грамма. И шли они 1:100. Были ещё и полтинники, размером в 26 миллиметров, и весом в 9,6 грамма соответственно. Конечно, добытая медь, как сырьё и металл вообще, стоила дешевле. Саша, если честно, как-то не поинтересовался в своё время этой ценой, поэтому здесь испытывал некоторую неуверенность. Но судя по несчастному виду торговца, и цене более чем в два раза ниже монетной, брать стоило. То есть сейчас ему предлагали вместо соотношения 1:200, соотношение один к более чем четыреста. Примерно килограмм за одну серебряную монету. Была мысль закупиться сразу на все деньги, но Саша решил с осторожничать, и взял только на половину. 100 монет – 10 тысяч – 10 тонн меди. По весу это была ерунда для его корабля, а по объёму тем более – чуть больше одного кубометра.