Капитан Серебряной розы

Посреди двора группа солдат, в которой смешались наемники Мантикоры и блестящие дворяне Фиолетовой хризантемы, вдумчиво пользуется "плодами победы", в качестве которых выступают три женщины, о которых я не могу сказать многого: уж слишком с необычного ракурса я их вижу. Одна из них кричит, похоже - оплакивая утраченную невинность, другая - молча покорилась завоевателю, и ее ноги мерно покачиваются вслед за движениями насильника, а третья... третья, похоже, надеется выкупить свою жизнь, доказав полезность новым хозяевам. По крайней мере ее ноги плотно обвиваются вокруг талии солдата. Наемник, насиловавший кричавшую встал, и его место занял следующий. На одежде нового насильника блеснул герб Фиолетовой хризантемы. Благородный дворянин, раз имеет право носить герб Дома. Крики постепенно перешли в сдавленные стоны, а потом - стихли. Это вызвало реакцию одного из офицеров наемников. Он подошел к лежащему мужчине и смачно пнул его в зад.

– Сдохнет - повешу.

Голый зад заливается краской от такого унижения. Один из фиолетовых решается вступиться за товарища.

– Руки коротки! Виконт де Крюи - благородный боец Великого дома...
– Да уж, благородство так и прет из всех щелей.

– А мне плевать.
– Голос офицера наемников по температуре вполне сравним с ледниками на вершинах Орлиных гор.
– Мой кондотьер приказал, чтобы все, пережившие бой - дожили до утра. И я добьюсь этого, даже если придется всех вас развешать, чтобы проветрить мозги.
– Какой... странный приказ. Я ожидала совершенно противоположного. И где же мой Дар, когда он мне так нужен?

– Твой кондотьер никогда не пойдет против Великого Дома.
– Болван. Черные глаза лейтенанта наемников подергиваются дымкой безумия, но он сдерживается усилием воли.

– Мы стоим во дворе Последней цитадели Шиповника. Так что - подумай, прежде чем говорить. Если у тебя, конечно, еще не все мозги в нижнюю голову опустились.

Получивший пинок "благородный боец" поднимается на ноги. Как ни странно, он отнюдь не горит желанием бросаться на лейтенанта Мантикоры, или требовать немедленной сатисфакции.

– Забирайте. Она и правда какая-то хилая. Но нам нужна еще одна девка.

Лейтенант молча кивает в сторону женщин, робко жмущихся у стены. И тут один из "фиолетовых" замечает, что я пришла в себя.

– А может - вот эту?
– Он хватает меня за руку и рывком понимает в вертикальное положение. Ну что ж. Вот пришел и мой черед. Жаль только, что мой охранник так и не сумел зачерпнуть достаточно Силы, чтобы убить меня... Или... ему не позволили.

– А что? Хороша!
– На мгновение голова сально оглядывающего меня ублюдка скрывается под полированной костью, в которой я узнаю Маску Смерти, и радостно шиплю прямо в искаженное похотью лицо:

– Не доживешь до рассвета!

"Фиолетовый" рассмеялся. И вот так, не прекращая хохотать, он теряет голову, и заваливается на меня, заливая мою одежду кровью из разрубленной шеи. Я делаю шаг назад и в сторону, и смотрю на валяющийся под ногами труп. Потом - поднимаю взгляд. Все тот же лейтенант спокойным движением стряхивает с клинка оставшиеся на нем капли крови и убирает меч в ножны.

– Ты... ты что творишь?
– Еще один солдат Фиолетовой хризантемы ошарашено смотрит на лейтенанта.

– Спасаю ваши тупые головы. Это же Гайрэ Оракул. Ее сестра прокляла Великий дом и он пал. Вы надеетесь, что устоите там, где рухнул Великий?

– Так заткнуть ей рот.

– Болван. Ей достаточно увидеть. И увиденное - сбудется. Вслух произносить - не обязательно.
– Как интересно. А мне никто ничего такого не рассказывал.

Критически оглядываю себя. Легкое белое платье залитое кровью. Хрупкая, угловатая фигура подростка. Даже странно, что на меня позарились. Лейтенант жестко берет меня за руку и отводит меня в сторону.

– Закрой глаза. Молчи. Ты переживешь эту ночь.

– А оно мне надо?

– Да. Думаю, "оно" тебе надо.

– Хорошо. Только...
– Я закрываю глаза. Мне и в самом деле не хочется смотреть на изнанку победы.

– Слушаю.

– Рядом со мной был мальчик... охранник.
– Раздается звук, как будто кто-то шлепнул себя ладонью по лбу.

– Эй, вы, тащите мальчишку сюда!

Через некоторое время рядом со мной раздается сопение двух солдат и звук падения чего-то тяжелого.

– Он мертв? Жаль.
– Мой голос не содержит и капли эмоций. Но мне действительно жаль мальчика, что так и не сумел защитить Честь Дома.

– Живой.
– Ответивший мне голос не похож на ледяной тон лейтенанта.
– Мантикора знает, как НЕ убивать.

– Хорошо.
– Эмоции в моем голосе так и не появились. Неужели теперь так будет всегда?

Некоторое время мир вокруг меня дает знать о себе только шипением пожара, криками женщин и звоном выгребаемых из тайников ценностей. А потом все перекрывает голос, в сравнении с которым лейтенант - просто воплощение чуткости и душевной теплоты.

– Так! Собираем пленных, грузим награбленное, и - уходим.

– Но кондотьер!..

– Я выполнил свою часть договора. Теперь я забираю свое и ухожу.

– Но...

– Вы можете оставаться здесь и грабить дальше. Тактик будет просто счастлив, застигнув вас тут. А вы...
– Отверженный явно теряет интерес к союзникам и обращается теперь к своим солдатам.
– Собирайтесь быстрее.

Грубые мужские руки поднимают меня и перекладывают на подстилку из сена. Рядом ложится мальчишка-охранник. И повозка отправляется, увозя нас в неизвестность.

Гайрэ Недооракул

Неизвестность пахнет сеном и скрипит плохо смазанной повозкой. Временами мне хочется плюнуть на все и открыть глаза... Я до сих пор не понимаю, что будет лучшим вариантом, и есть ли он, этот самый "лучший вариант". По крайней мере, я не связана ничем, кроме своего непроизнесенного слова. Но странное оцепенение навалилось на меня, и удерживает надежнее стальных оков.

Неожиданно повозка слегка вздрагивает, принимая новый груз. И тот же голос, что сообщил мне, что мой страж жив, звучит снова.

– Так... что тут у нас? Магическое истощение... хорошо, хорошо...

– Что же тут хорошего?

– Истощение довольное легкое. Мальчишка искренне пытался убить себя и тебя...

– Я его просила об этом.

– Глупая.

– Расскажи это тем, чьи крики "радовали" меня с момента пробуждения.

– И расскажу. И они это переживут.

– Переживут?

– Обязательно. Разумеется, кроме тех, кто принципиально не примет условия моего кондотьера.