Капитан Виноградов
Шрифт:
— Р-разговоры!
На экране черные руки аквалангистов отдраивали запорное устройство. Видно было, как металл с трудом, но поддается…
— Не могу! — Парень из Министерства иностранных дел знал, что увидит в следующее мгновение, поэтому отвел глаза и судорожно схватился за горло. Виноградову тоже стало не по себе.
— Да-а…
Трупы! Трупы… трупы… Мертвыми телами было заполнено все пространство под палубой — по-разному вздувшиеся, кое-где уже поврежденные или, напротив, выглядящие свежо и естественно… Открытый люк, колебания воды как бы оживили утопленников — задвигались
— Все!
— Кончай… мне тоже хватит.
— Пекка, на хрен это все! Перематывайте без изображения!
— Да-а… А ребятам каково было? Снимать?
— За спасибо — оклад плюс звание!
— Пайковые еще. И премии… Эх, мать его! А в сорок лет — готовый псих, инвалид.
— Это неправильно! — вопреки церемониалу решился покритиковать местные порядки Йорма. — Это большая ошибка…
— Выборг! Приехали, товарищи офицеры! — прохрипел из динамика голос. После некоторой паузы прибавил: —…И господа!
Публика собралась на лоцманском причале та же, что и некоторое время назад, перед отходом, — за исключением, пожалуй, только молоденького военного моряка.
— Так, ребята! С вами на сегодня все — в гостиницу, отдыхать. Только смотрите там… — На голове у штатского опять была карикатурная шляпа, воротник плаща поднят.
— Есть! — Парни с аппаратурой потянулись к «рафику», вслед за ними пошел прикомандированный, очевидно, к группе эксперт ГУВД.
— Кто он такой-то? Узнал?
Не то чтобы это так уж интересовало Владимира Александровича, но все-таки…
— Этот — комиссар Миклован? — Шишкин понял, кого имеет в виду приятель, штатский действительно был поразительно похож на героя румынского сериала:
— Шеф сказал, что он генерал. Заместитель начальника нашего ФСК, сам понимаешь — не по хозчасти…
— Чувствуется! Контрразведка… — Слово было красивым и манящим со времен Штирлица и жженовской «Ошибки резидента». — То-то все тянутся перед ним!
Почему-то вспомнился Коротких… Получалось: всякой твари по паре. Храмов с Шишкиным, Лукенич со своим шефом, два финна. Можно к генералу прибавить покойного Сашку, а к Виноградову, для комплектности, — переводчика-мидовца… Если считать живых и заменить Коротких на Синицына, то очень интересная мозаика получается. И лучше бы его, Виноградова, в этом живописном панно вообще бы не было!
А генерал уже раздавал ценные указания:
— Полковник, вы обеспечите пропуска в погранзону. Пост выставите — на вышку и с берега.
— Есть! — Пограничники с чекистами не особо ладили, но при иностранцах демонстрировать это никто не собирался.
— На все время работ! Чтоб строго по режиму никаких лишних… туристов, прессы. Только специалисты, кому необходимо.
— Сделаем.
— От милиции кто будет? Сам?
— Нет, товарищ генерал! Начальник милиции порта Шишкин. Он справится. — Храмов подпихнул вперед себя Вадима.
Естественно, в данной ситуации недавний виноградовский шеф счел за лучшее подставить подчиненного: на случай дележа наград он себе место уже застолбил, а при неудаче можно
будет списать все на неопытность молодого офицера.— Хорошо! — Чувствовалось, что заместитель начальника ФСК и сам не горит желанием по уши влезать в черновую работу.
— Какие планы у финских… гостей?
— Господа сейчас выезжают. В Хельсинки, на доклад министру. Там будут продемонстрированы полученные материалы.
— Ладно, как договаривались… Мы будем держать вас в курсе всех новостей по данному делу.
— Финская сторона тоже… Значит, обмен информацией постоянно, в прежнем порядке?
— Да! Спасибо за сотрудничество.
— Это вам огромное спасибо!
Некоторое время все улыбались и пожимали друг другу руки, с особым энтузиазмом Паасонен прощался с Шишкиным.
— Приезжайте еще, Пекка! Просто отдохнуть. Посидим…
— О-о, Вадим! Но не так много, как вчера. — Он пошел к машине.
— Пока, Володя… — Йорма уже сидел за рулем. — Созвонимся!
— Счастливого пути!
— Я — все? Свободен? — Переводчик, про которого все забыли, стоял рядом.
— Да, конечно, господин… — Видно было, как Паасонен судорожно пытается вспомнить фамилию мидовца.
— Неважно! — миролюбиво махнул рукой парень.
Финн помешкал, раздумывая, удобно ли дать переводчику чаевые в присутствии стольких людей в погонах. Потом нашел выход:
— Позвоните в консульство Йорме… В понедельник.
— Обязательно.
Назад уселся Лукенич, и прогретый автомобиль вырулил в сторону проходной — пограничник мог понадобиться на случай недоразумений при выезде с режимной территории.
К Виноградову подошел приятель:
— Слушай, Саныч… Они сейчас в баню едут, на острова. Мне придется…
— Все ясно, Вадик. Продал друга ради карьеры!
— Да нет, ты…
— Шучу! О чем ты говоришь…
— Да обидно, Саныч! Они только втроем собираются — майора этого вовсе не берут, а я только все организовать должен и — привет! Гуляй, Вася…
— Без девочек?
— Пока задачу не ставили…
— Значит — преферанс! — безапелляционно встрял переводчик.
— Не исключаю.
— Шишкин!
— Да, товарищ полковник!
— Поехали… До свидания, товарищи.
— Всего наилучшего.
— Счастливо!
Странноватая группа из двух полковников и старшего лейтенанта, ведомая суперагентом в шляпе, скрылась в узком проеме между штабелями. Где-то поодаль, помимо «девятки» Морского отдела, были припаркованы транспортные средства контрразведки и пограничников.
— И остались мы, как два тополя на Плющихе… До Питера довезешь?
Виноградов посмотрел на товарища по несчастью и почесал в затылке:
— Что же с тобой поделаешь? Придется.
Интересно, подумал Владимир Александрович, а откуда он знает, что я на машине?
Темнеть еще не начало, и опять вдоль трассы замелькали ухоженные леса, грибные березняки и унылые километры заколоченных садоводств — только теперь в обратную сторону.
— Тоска-а… Долго ехать. Приемника нет? — Мидовец деловито обустроился на новом месте — откинул спинку кресла, вытянул ноги…