Капитан Виноградов

— Нету. Магнитофон и тот дома оставил.

Виноградов подумал и решил рассказать попутчику об утреннем происшествии на трассе:

— Лучше ехать скучно, чем вообще не приехать… Тут у меня такое было!

Переводчик выслушал повествование, завороженно качая головой:

— Ну надо же!

— Еле вывернулся… А потом еще этот ваш… круиз! Подводная одиссея команды Кусто!

— Да-да… А я про радио-то почему спросил? Днем передали, в конторе услышал: на каком-то там километре Выборгского шоссе, дескать, патрульной машиной ГАИ, дескать, обнаружена иномарка… вроде даже «опель-фронтьера»! Как ты и говоришь — малинового цвета.

— Ну?

— И там, дескать… Четыре трупа! Тачка в решето — из автоматов в упор, дескать, расстреливали. Почерк профессионалов… А ты как думаешь?

Дорога была сухой, ровной, без ям и крутых поворотов, но в следующее мгновение Виноградов обнаружил, что, непонятным образом вильнув, машина оказалась в опасной близости от обочины. Вывернув руль, он восстановил равновесие — отчасти и душевное:

— Надо же!

Пассажир перевел дух и покачал головой:

— Ты даешь… Так и посылать никого не надо — сам убьешься! Следить надо все-таки за дорогой.

— По какому, говоришь, радио это передавали?

— Не помню! Может, и не по радио… Может, где в другом месте слышал.

Владимир Александрович промолчал, решив выдержать паузу: если уж собеседник начал, то не остановится. И верно:

— Вспомнил… Сергей Синицын рассказал по телефону. Тебе, кстати, привет передает!

— Синицын? — капитан сделал вид, что припоминает, не заботясь даже о том, чтобы выглядело натурально. — Кто такой?

— Бывший твой… В горах вместе служили! В милиции работал… — Наткнувшись на неожиданную реакцию, пассажир занервничал — опыт его в выполнении деликатных миссий, очевидно, был не слишком велик. — И еще вы недавно встречались. Он просил напомнить про недавний разговор в Горкоммунхозе, если…

— Если я не захочу вспомнить?

— Да!

— Считай, что вспомнил. Что дальше?

— Дальше? А дальше вообще ничего могло бы не быть — для тебя во всяком случае. Если бы не синицынские парни!

— Они, значит, меня спасли…

Виноградов прикинул, что уж очень легко ему тогда удалось оторваться от «фронтьеры», — и поверил. Значит, пока он петлял проселками, высматривая в зеркальце заднего обзора иномарку, с ней уже «разобрались»!

— Надеюсь, не надо объяснять, что охота шла именно на тебя?

— Скорее всего! — Версия про случайных «пиратов» с трассы с самого начала была призрачной, а теперь и вовсе отпала. — Ну?

— Что?

— Тебя же не только, чтоб привет передать, прислали?

— Не только.

— Излагай!

Ехать до города оставалось не так уж долго.

— Синицын очень хочет пообщаться.

— Нет проблем! Пусть позвонит, телефоны есть.

Это было сказано до неприличия топорно, но посыльный занервничал:

— Володя, тут… Нужно заехать! Прямо сейчас. Он очень просил!

— Далеко?

— Нет! От трассы несколько километров, к заливу. Там кемпинг… Я покажу!

— Что-то сегодня не хочется…

— Господи! Пожалуйста… Всего на час-два — иначе…

— Неприятности будут? Строго у вас с этим?

Переводчик хотел было что-то сказать, но только отчаянно махнул рукой.

— Ладно… Из чувства благодарности, если насчет часа-двух не врешь. Да и вообще — повидаться с боевым товарищем… Где сворачивать?

9

Само по себе строение не впечатляло — стандартный коттедж в полтора этажа, красный кирпич, аккуратные ставеньки на окнах… Ни массивной ограды, ни телекамер над калиткой.

На логово мафии это совсем не было похоже, разве что выбором места: асфальтовая дорожка начиналась прямо от шоссе, петляла среди деревьев и некогда номенклатурных санаториев типа «Дюн» и «Белых ночей». Деликатно огибала пустую будку милицейского пикета… и в конце концов упиралась в бледноватый песок осеннего Финского залива.

— Здорово, автогонщик!

— Привет!

Все-таки они с Синицыным нравились друг другу, хотя играли теперь в разных командах… И даже в разные игры.

— Спасибо, что приехал. Проходи в дом.

— Тебе спасибо… Твой?

Внутри было чисто, тепло, но уютно по-гостиничному.

Синицын рассмеялся:

— Шутишь, Саныч! Это же «Спартак» — база отдыха хоккеистов… Пользуемся, пока межсезонье.

— Тоже неплохо.

Откуда-то сверху по темной полированной лестнице спустился быкообразный парень со шрамом через щеку. Не здороваясь, протопал мимо, но вскоре вернулся вместе с переводчиком:

— Мы на кухне, если что…

— Давай! — кивнул Синицын. — Пивка? Чего покрепче?

— Хватит на сегодня, — отказался Виноградов. — Еще ехать, а дорога — сам знаешь…

— Дело твое. Я тоже, пожалуй, воздержусь.

— Твой посыльный намекнул, что мне есть за что быть тебе благодарным.

В настоящем камине потрескивали настоящие дрова. Мебель была не слишком новой, но мягкой и основательной: хотелось откинуться, закрыть глаза и слушать Баха.

— Пожалуй, что так, Саныч…

— И он что — тоже из вашей… организации? — спросить следовало не об этом, но капитан попытался продемонстрировать свое несогласие с ролью пассивного участника кем-то придуманного сценария.

— Как видишь. Правда, скорее на общественных началах!

— Вроде агента?

— Нет. Пожалуй, добровольный народный дружинник.

— Копируете? — усмехнулся Владимир Александрович.

— Что же делать… По образу и подобию! Плоть от плоти.

Бывшие товарищи по оружию переглянулись и с удивлением поняли, что из всех сил оттягивают, рассыпая друг перед другом бисеринки ненужного трепа, то, что, собственно, и свело их сейчас на пасмурном побережье.

— Серега… Ты лично участвовал?

— Да!

Виноградов представил, как недавний оперативник расстреливает «фронтьеру»: плотно сжатые губы, взгляд хирурга, дрожащий и пахнущий пламенем ствол…

— Кто это был? — пока ему, капитану милиции, было позволено спрашивать, и он спешил использовать ситуацию.

— Негодяи.

— Это не ответ! Согласись, я имею право хотя бы…

— Послушай, Саныч…

Самое отвратительное было, что они друг другу нравились. Тамарин знал, кого послать.