Капитан Виноградов

— Хорошо! Я приеду завтра в Выборг.

— О-о, прекрасно!

— Но не раньше одиннадцати.

— Конечно, конечно… Вас встретить на вокзале?

— Нет, я приеду на автомобиле. Чтоб выспаться.

— Еще раз простите за беспокойство…

— Давайте так… В восемь я, допустим, заведусь… Вы можете быть у господина Шишкина в одиннадцать — в полдвенадцатого?

— В порту, здесь?

— Да!

— Конечно.

— Тогда ждите… Если что, я буду звонить с трассы. Дайте Шишкину трубку, пожалуйста!

— До завтра, господин Виноградов! Даю…

— До свидания… Вадик?

— Алле, Саныч!

— Ты понял? Там дел минут на пятнадцать. Потом…

— Ты с ночевкой? — чувствовалось, что приятель уже деловито прикидывает дальнейшее расписание.

— Не знаю, посмотрим.

— Ждем, Саныч! Будет на уровне.

— Только не как в прошлый раз… Пока!

— Обижаешь! Счастливо.

…Из намеченного графика Виноградов, в принципе, почти не выбился — чуть задержавшись в пробке у Черной речки, он уже за Белоостровом наверстал опоздание. Хорошо, что время рассчитал с запасом, а то в туман да гололед! Лучше приехать чуть позже, чем вообще не приехать.

Справа у обочины возник, мелькнул и опять исчез за серой пеленой массивный силуэт импортного джипа. Идиоты, подумал Владимир Александрович, без габаритов, сразу за поворотом, где все хоть и снижают скорость, но все-таки… Понакупили себе водительских прав, не берегут технику — конечно, на халяву досталась! Вот иностранец бы, даже самый крутой, никогда… Капитан вдруг сообразил, что и номеров, кажется, на машине не было — не определишь, местный или вообще…

Даже в межсезонье Карельский перешеек был красив и притягателен — редчайшее сочетание уюта и пышности. Природа здесь не подавляла, ей чуждо было курортное высокомерие, но каждое дерево жило с чувством собственного достоинства.

Сзади проявился очередной грязно-желтый луч фар. Полыхнув, водитель идущей на обгон машины переключился с ближнего света на дальний, потом обратно — торопится, видно… Владимир Александрович принял вправо, пропуская.

Автомобили поравнялись, и Виноградов понял, что это именно тот невесть чего дожидавшийся на трассе малиновый «опель-фронтьера», шикарный вездеход с мощным немецким двигателем.

Некоторое время они шли рядом — километров восемьдесят в час, неприлично мало для иномарки. Скосив глаза, капитан увидел, что в салоне по меньшей мере трое: водитель и серьезного вида парни, так же внимательно повернувшие головы в сторону самого Виноградова. Тот, что сидел впереди, беззвучно шевельнул губами, и водитель «опеля» чуть вывернул руль вправо.

Казалось, огромная масса вездехода сейчас навалится на податливую жесть «пятерки», сомнет ее, искорежит, вышвырнет с трассы… Чтоб избежать столкновения, Виноградов вынужден был повторить маневр и чуть было не вылетел на обочину.

— Что же ты, гад, делаешь!

Ладони и лоб моментально стали влажными, где-то под солнечным сплетением набухло ледяное облако ужаса.

— Придурки!

«Опель» вернулся на свою полосу, и они опять шли вровень.

— Козел, ответишь же!

Стрелка спидометра незаметно подползла к сотне.

Вряд ли капитана слышали, но водитель иномарки вдруг снова пошел на сближение, притирая Владимира Александровича к выросшим вдоль дороги бетонным столбикам.

Виноградов мертвой хваткой вцепился в руль — он не знал, что делать! Пистолет так и не был получен в постоянное ношение после отпуска, да и вряд ли он успел бы его достать… Все, конец. За секунду до удара вездеход принял влево, опять избежав столкновения.

Забавляются? Продлевают удовольствие?

Как на зло, на трассе никого не было — шоссе здесь раздваивалось и, отделенное от встречных полос широким пространством зеленых насаждений, фактически считалось однополосным. Оставалась надежда только догнать какую-нибудь колонну…

Неожиданно для Владимира Александровича «опель» замигал, показывая правый поворот.

— Не понял…

Иномарка была на полкорпуса впереди.

«Ага! Господи… Он хочет, чтоб я остановился? — подумал Виноградов. — А до этого просто пугал?»

Подтверждая догадку, из опущенного окна бандитской машины высунулась рука главного. Небрежным жестом он несколько раз махнул в сторону обочины.

— Однако!

Виноградов знал этот участок — несколько километров сплошного леса, никаких поселков. Дачные домики в глубине — кричи, не кричи…

— А вот хрен вам… — надо было как-то выпутываться.

Он толкнул пальцем переключатель — приборная панель защелкала, метрономно отсчитывая оставшиеся секунды: ожили повторители поворота. Это заметили и в иномарке — «опель» ушел вперед, постепенно притормаживая.

Владимир Александрович тоже убрал ногу с педали газа: восемьдесят пять километров, семьдесят, шестьдесят…

«Опель» почти остановился, указывая Виноградову место, где надо затормозить… встал!

«Пятерка» прижалась к обочине в нескольких метрах сзади.

Капитан выжал до упора сцепление, воткнул рычаг на первую передачу. Завороженно вглядываясь в малиновый силуэт впереди, он приоткрыл свою дверь, демонстрируя готовность выйти:

— Эй! Вы охренели совсем? Чего надо?

Из «фронтьера» почти одновременно выскочили трое — тот, кого Виноградов определил как главного, и еще двое, с задних сидений. Без суеты, но энергично, они направились к остановленной машине.

Пришлось поспешить — расстояние сокращалось слишком быстро.

Владимир Александрович бросил сцепление, только потом уже сообразив и удивившись, как это движок не заглох, и выжал до предела педаль газа… Несчастная «пятерка» взревела и застонала от боли и возмущения, однако лихо рванула с места.

Задев одного из попавшихся на пути, машина стремительно пронеслась мимо иномарки — каким-то сверхъестественным боковым зрением Виноградов увидел, что водитель в растерянности вертит головой, ожидая команды старшего.

Рычание мотора загоняло стрелку спидометра все выше и выше: пятьдесят, шестьдесят пять, девяносто… Тут уж было не до гололеда! Где-то сзади нападавшие бегом возвращались к «опелю», почти на ходу запрыгивая в салон, — даже тот, отброшенный в сторону виноградовским капотом, прихрамывая, не отставал от своих.

На скорости почти в сто километров Владимир Александрович прошел поворот и потерял преследователей из виду — хоть незначительная, но фора у него теперь была…

* * *

— А потом? Так и оторвался?

До Выборга Виноградов добрался из принципа. И еще потому, что возвращаться было еще страшнее, чем ехать вперед.

— На Гаврилово я знал дорогу… проселком.

Шишкин в сердцах стукнул себя кулаком в подставленную ладонь:

— Вот, мать их… Ты когда позвонил, я подумал — машина сломалась. Застрял, как бывает…