Капитуляция

Он всё так же внимательно смотрел на неё.

— Неужели мы начнем спорить на ту же самую тему, что и несколько минут назад? Думаю, не стоит. — Джек потянулся к Эвелин, но в следующий миг она заметила, как он из последних сил подавляет в себе желание содрогнуться от боли. — И ты не хуже меня знаешь: если я останусь здесь с тобой, хорошенько отдохнуть не смогу.

Эвелин отпрянула.

— Значит, утром ты уезжаешь?

— Мы оба уезжаем, — стоял на своем Джек. — Я знаю, ты не хочешь возвращаться к дяде из-за твоей тети. Но так для тебя будет намного безопаснее. Если ты останешься здесь, я не смогу уехать.

Эвелин взглянула Джеку в глаза, и он перехватил её взгляд. Конечно, ей не стоило оставаться в Розелинде одной. Она знала, что должна рассказать Джеку о проникшем в дом злоумышленнике. Ей явно не стоило держать подобный «визит» в тайне, тем более что это могло касаться Джека и его шпионских игр.

Скованная напряженностью, Эвелин выскользнула из постели и, стоя спиной к Джеку, быстро накинула на себя ночную рубашку. Когда она повернулась, на губах Джека играла нежная улыбка.

— Ты невероятно обольстительна.

Но это приятное замечание не могло отвлечь Эвелин от серьезной темы.

— Ты прав в одном: мне не стоит жить здесь, в Розелинде, с Эме.

— Прекрасно, в этом мы пришли к согласию, — констатировал Джек и, словно почувствовав, что она не всё сказала, с подозрением сощурился.

Она обхватила себя руками:

— Я рассказала тебе не всё, Джек.

Он взглядом пригвоздил её к месту.

— Что это значит?

Примерно две недели назад, в тот день, когда сюда приезжал Лукас, в этот дом проник посторонний.

— Что-о-о? — воскликнул Джек, и его глаза потемнели. Я собиралась ложиться спать, когда заметила в своей спальне незнакомца. Он схватил меня. И у него был нож, — пояснила Эвелин.

Джек сорвался с кровати, тут же захрипев от боли.

— И ты говоришь мне это только сейчас? — Он явно не верил своим ушам.

Эвелин вспыхнула, а Джек стянул с кровати простыню и обернул её вокруг талии.

— Ну не могла же я лишний раз тревожить тебя, когда ты оказался у моей двери, истекая кровью и без сознания!

Он зловещей тенью навис над ней.

— И что же случилось, Эвелин?

Услышав его угрожающий тон, она задрожала.

— Он поднес нож к моему горлу и сказал, что, если Леклера предадут, мы с Эме за это заплатим.

Джек побледнел.

— А потом он ушел, — дрожащим голосом добавила Эвелин.

Джек резко втянул воздух ртом.

— Нет, поверить не могу, что ты говоришь мне об этом только сейчас! Ты пострадала?

— Нет. Но я очень испугалась.

— И это произошло две недели назад? Какого черта ты не сообщила мне об этом?

— Мы едва ли были в хороших отношениях! — вскричала Эвелин.

— И что из этого? — Джек внезапно схватил её за руку и притянул к себе. — Неужели ты не знаешь, что я всегда примчался бы к тебе, узнав, что тебе что-то угрожает или ты попала в беду?

Эвелин покачала головой.

— Нет. Я этого не знала.

— Так знаешь это теперь! — Джек выпустил её руку и, забыв о боли, стал в гневе расхаживать по комнате.

— Забудь о Фарадей-Холле. Ты едешь в Лондон. У Амелии вот-вот родится ребенок, так что ты можешь остановиться у Джулианны и Педжета.

Эвелин поперхнулась от неожиданности.

— Не могу же я вот так навязываться!

— Зато я могу — и обязательно это сделаю. Роберт не сможет обеспечить твою безопасность, только не в том случае, если что-то случится с Леклером. А у Педжета есть охранники. Да и власти часто караулят дом. В прошлом Доминик был шпионом Питта, поэтому я могу рассказать ему всё. В сущности, я не могу представить себе лучшего, более безопасного места для тебя.

— А как же насчёт Лоо-Айленда? — Эвелин не могла поверить, что осмелилась на такую дерзость, но потом осознала, что просто хотела остаться с Джеком любой ценой.

— Я не всегда живу там, Эвелин. Когда твое домашнее хозяйство будет готово к отъезду?

Эвелин поразилась тому, с какой скоростью развивались события.

— Джек, на то, чтобы подготовить всё мое домашнее хозяйство к отъезду, уйдет несколько дней.

— Соберись завтра, — отрезал Джек. — Даю тебе ещё один день.

* * *

В доме царила суматоха, ведь теперь все, включая Эвелин, в безумной спешке собирали свои вещи. Через день после разговора с Джеком, наутро, Эвелин уже считала, что они будут готовы уехать во второй половине дня. Собрать одежду оказалось самой легкой задачей, но для продолжительного пребывания вне дома требовалось упаковать в коробки личные пожитки, книги и бухгалтерские документы. А ещё в условиях нынешних высоких цен Эвелин не собиралась оставлять и скоропортящиеся продукты.

Лоран съездил в город, и Трим одолжил им свою повозку, так что теперь у них было два средства передвижения вместо одного.

Вернувшись из города, Лоран появился на пороге комнаты Эме.

— Это безумие, — нахмурился слуга. — Должен вам сказать, что кладовые для продуктов почти пусты, а в моей повозке уже не осталось места.

Эвелин улыбнулась, старательно отводя взгляд:

— Вот и замечательно.

Скрестив руки на груди, Лоран воззрился на неё:

— Почему мы так спешим? Что случилось? Почему вы не смотрите мне в глаза?

Эвелин вспыхнула. Она не могла рассказать Лорану, что Джек был шпионом и что ей угрожали его французские союзники. Точно так же Эвелин не могла признаться, что враги Джека могут запросто начать разыскивать его в Розелинде, подвергнув серьезной опасности её и Эме. Эвелин сознательно обманула Лорана, сказав ему, что Джулианна пригласила их провести лето со своей семьей в Лондоне. Лоран был в восторге он обожал столицу, — но потом стал что-то подозревать. Как-никак большая часть представителей света на лето уезжала из города в свои загородные поместья.

— Мне просто показалось, что для Эме будет лучше пожить в такой роскоши. Я не могла отказать леди Педжет.

— Вы провели с ним ночь, — хмыкнул Лоран.

Эвелин напряженно застыла на месте. Джек снова пришел в её спальню прошлой ночью, но Эвелин уже не удивлялась — она ждала его. Не говоря ни слова, Джек заключил Эвелин в объятия и на сей раз не покидал её до рассвета.

— Да, провела.

— Это связано с Грейстоуном, я уверен. Он почему-то отправляет вас в Лондон. Раз его так сильно избили, могу предположить, что он боится своих врагов, ведь так? Но с чего, бога ради, его враги стали бы угрожать вам?